Чем больше Гевара занимал руководящее кресло, тем отчетливее он понимал, что многие его порывы не находят должного воплощения. Взять ту же идею о воспитании руководителя нового типа. На Кубе происходило то же самое, что и у «старшего брата», в СССР: создание номенклатурной касты, которая все сильнее и сильнее дистанцируется от народа. Как заметит один кубинский поэт: «Этот Человек с большой буквы (Гевара. – Ф. Р.) является нашей гордостью, но и нашим стыдом, так как каждое мгновение он напоминает, каким может быть человек и какими мы все являемся».

Поскольку Гевара продолжал открыто говорить то, что он думает, отношение к нему советских руководителей окончательно испортилось. Но Гевара уже мало обращал на это внимания. В феврале 1965 года на совещании в Алжире он заявил следующее: «Не может быть социализма без такого изменения в сознании, которое бы привело к новому, братскому отношению к человечеству, как, например, в отношении всех народов мира, страдающих от империалистического гнета, а не к разглагольствованиям о взаимовыгодной торговле. Если дело ограничится последними, то можно будет утверждать, в известном смысле, что соцстраны – соучастники империалистической эксплуатации».

Еще больше обострила неприязнь Москвы к команданте Че его поездка в Китай, который Советский Союз считал своим врагом № 2 (после США). Гевара отправился туда просить китайское руководство помочь ему оружием, чтобы разжечь пожар партизанской войны в одной из латиноамериканских стран. Но китайцы ему отказали.

Определив местом своей партизанской войны Боливию, Гевара написал своему другу Фиделю прощальное письмо. В нем он так объяснил свое решение покинуть остров Свободы: «Сейчас требуется моя скромная помощь в других странах земного шара. Я могу сделать то, в чем тебе отказано, потому что ты несешь ответственность перед Кубой, и поэтому настал час расставанья…»

Кубу Гевара покинул в начале 1966 года. Он собирался под разными именами и с измененной внешностью посетить несколько латиноамериканских стран. И первой в этом списке стояла его родная Аргентина. Гевара приехал туда в начале марта и должен был пробыть около двадцати дней. Большую часть времени он собирался провести в провинции Кордоба, но не обошлось и без посещения столицы. Именно во время этого краткосрочного визита Гевара и заехал к Дину Риду. Этого человека команданте знал исключительно заочно – по его пластинкам и телевизионной передаче. И был сильно удивлен, когда аргентинские товарищи сообщили ему, что Рид – их активный помощник. Узнав об этом, Гевара решил навестить Рида в его доме.

Проводив Хавьера, Дин вернулся в дом и заглянул на кухню. Увиденная им там картина его умилила: Патрисия скромно стояла в сторонке, а почетный гость показывал ей, как надо делать неаполитанскую пиццу. Процесс к тому времени двигался к своему завершению, поэтому спустя несколько минут все трое уже сидели за столом в большой комнате. К пицце хозяйка хотела подать мексиканскую водку мецкаль, но гость внезапно отказался от спиртного и попросил поставить на стол более простой напиток – зеленый чай матэ, сказав, что он помогает ему перенести приступы удушья. Услышав это, Патрисия поинтересовалась:

– Давно у вас эта болезнь?

– Мне было всего два года, когда родители взяли меня купаться в открытом бассейне, – отпивая из чашки горячий чай, начал свой рассказ гость. – Я хорошо запомнил этот день – 2 мая 1930 года. День выдался холодным, но родителей это не испугало. Буквально на следующий день я стал сильно кашлять. Мать тут же повела меня к врачу, который определил астму. Вскоре по его же совету мы переехали поближе к горам – в Кордобу.

– Но как же вы можете ходить без ингалятора? – вновь спросила Патрисия.

– А я и не хожу, – засмеялся гость. – Просто я забыл его у друзей, когда собирался к вам. Со мной это иногда случается. Однажды я чуть не умер из-за этого. Мы путешествовали с моим другом по Аргентине, и у меня начался приступ на теплоходе во время прогулки по палубе. А ингалятор был в сумке. По счастью, мой друг оказался расторопным малым и сумел не только найти ингалятор, но и быстро принести его мне.

Все это время Дин молчал, потягивая свой чай и внимательно разглядывая гостя. И постоянно ловил себя на мысли, что сидящий перед ним человек ни одной черточкой своего лица не похож на того Че Гевару, которого Дин неоднократно видел по телевизору и знал по фотографиям в газетах. Видно, человек, который колдовал над обликом команданте, был настоящим виртуозом своего дела. «Да, сильно бы удивилась Пэтси, если бы внезапно узнала, кто сидит перед ней и выдает себя за уругвайского коммерсанта», – думал Дин, слушая, как Патрисия мучает гостя очередным своим вопросом.

Посидев еще какое-то время с мужчинами, Патрисия затем засобиралась спать. Едва она удалилась, гость спросил у собеседника начистоту, как привык это делать всегда:

– Судя по тому, как вы внимательно меня разглядывали, Хавьер сообщил вам мое настоящее имя?

– Да, команданте, – честно ответил Дин.

– Ну что ж, это к лучшему – не надо будет юлить. – Сказав это, Гевара допил свой чай и отставил чашку в сторону. После чего продолжил: – Я много слышал о вас, компаньеро, потому и решил посетить ваш дом. Хотя были люди, которые отговаривали меня от этого.

– Почему? – удивился Дин.

– А разве вам неизвестно отношение здешних коммунистов к Фиделю Кастро и его соратникам?

Действительно, Дин знал, что аргентинская компартия скептически относилась к революционной Кубе, считая ее путь вооруженного противостояния Америке не самым лучшим. Но он знал также, что в отличие от своих старших товарищей Коммунистическая федерация молодежи считала иначе и для нее кубинские революционеры были настоящими кумирами. Очевидно, кто-то из них и организовал приезд Гевары в Аргентину.

– Но вы ведь знали, что я тесно общаюсь с местными коммунистами? – после короткой паузы спросил Дин.

– Конечно, знал. Но ведь у вас иное отношение к кубинским событиям. Разве не так?

– Так, – подтвердил Дин.

– Значит, в вашем пацифистском мировоззрении что-то произошло? Значит, вы поняли, что справедливые освободительные войны все-таки существуют?

– Выходит, что так, – улыбнулся Дин.

– Вот этим, компаньеро, вы мне и интересны. Мы ведь с вами чем-то похожи. Вы тоже вышли из благополучной семьи, но не испугались поставить на кон свое сытое будущее и хороший достаток. В вас так же, как и в меня, уже стреляли и так же, как меня, избивали в тюрьме. К тому же у вас такая звонкая и ко многому обязывающая фамилия – Рид.

Последняя фраза гостя заставила Дина вновь улыбнуться.

– Да, в последнее время меня все чаще сравнивают с Джоном, хотя мне до него еще далеко, – сказал Дин.

– Это не главное, – возразил Гевара. – Мне тоже далеко до моих кумиров – Симона Боливара, Хосе Марти или Хосе Карлоса Мариатеги, но я выбрал их дорогу и буду идти по ней до конца. Моя мечта – сделать не только мою родину, но и всю Латинскую Америку национально независимой. Сколько можно гнуть спину на чужого дядю? Ведь тот уровень благосостояния, который имеет та же Америка, стал возможен именно потому, что она нещадно эксплуатирует другие народы. Вспомните, когда в прошлом веке в Америке возникла нехватка рабочей силы для возделывания земель, откуда была завезена рабочая сила? Из Африки! Миллионы молодых африканцев были обращены в рабство и привезены в Америку, чтобы своим потом и кровью создать величие этой страны. И что получили взамен эти люди? Пули и плети надсмотрщиков. Поэтому я полностью согласен с тем историком, который писал, что «капитализм является порождением неравенства в мире и он не смог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда».