Кажется, этот разговор уже начинал тяготить Сапко. Он удовлетворил свое любопытство, своими глазами посмотрев на человека, из-за которого размеренное течение его жизни закончилось таким скандальным переполохом, но ему вовсе не хотелось удовлетворять чужое любопытство.

– В общем, поправляйся, полковник! – сказал он, придавая голосу заботливые интонации. – Мы тебя обязательно поставим на ноги. Когда вернемся в Москву, никто и не догадается, что с тобой случилась эта маленькая неприятность. Всего хорошего!

Он двинулся к двери, и она сама собою раскрылась, точно поджидавший за ней Шильцов подглядывал в замочную скважину или вообще мог видеть сквозь стены.

Сапко ушел, но Гурову так и не удалось побыть в одиночестве – на смену визитеру сразу же явился корабельный врач, рассерженный и оскорбленный.

– Черт знает, что здесь происходит! – мрачно сказал он, приближаясь к постели пациента. – Еще один такой рейс, и я, наверное, пошлю все к черту! Что я, в сущности, теряю? Закройте же дверь, черт вас побери!..

Последнее громогласное замечание относилось еще к одному посетителю, который внезапно ворвался во владения доктора – ворвался так, словно он только что подавился костью и теперь нуждался в неотложной помощи. Это был Крячко.

На нем красовались белая майка с яркой надписью, туго обтягивающая крепкий торс, и новые белые джинсы, которых Гуров еще не видел – должно быть, Стас немного прибарахлился на берегу. Его заметно загоревшая физиономия выражала самое чистосердечное простодушие.

Приложив руку к сердцу, Крячко сказал умоляющим голосом:

– Виноват, доктор, но мне просто необходимо шепнуть этому человеку два слова! Буквально два! Это вопрос жизни и смерти… Мы же с этим товарищем коллеги, вы понимаете?

Доктор порывисто встал, едва не уронив стул, и сказал сердито:

– Все желают шепнуть больному два слова. И у всех вопрос стоит о жизни и смерти. Не понимаю, что здесь делаю я?! Коллеги! Надеюсь, завтра вы не уляжетесь на эту же самую койку? – И он в великом раздражении вышел, хлопнув дверью.

Крячко боязливо посмотрел ему вслед, подмигнул Гурову и сказал громким шепотом:

– А доктор-то прямо как в воду глядел! Ты еще не знаешь, а ведь, пока ты купался и устраивал весь этот цирк, в меня, Лева, стреляли!..

В каюте Крячко было зажжено одно-единственное бра, и от этого лица сидевших по всем углам мужчин казались зловещими, точно у заговорщиков. Гуров с забинтованной головой был похож на главаря.

Он сбежал из лазарета, не пролежав и суток. Перспектива отправиться обратно в Афины его нисколько не прельщала. Тем более, поразмыслив хорошенько, он пришел к выводу, что госпитализация не решит его проблем с Ариной – у этой девчонки хватит нахальства и в самом деле сопровождать его куда угодно. Насчет нее он продумывал одну неплохую комбинацию, а пока решил держаться подальше от больниц – даже плавучих.

Теперь, когда ситуация разрешилась и роль подсадной утки была отыграна, Гуров со всей серьезностью задумал разобраться с теми странностями, которые исходили от великановской компании.

Последнее сообщение Крячко поразило Гурова до глубины души. Он не мог не верить старому другу, но, откровенно говоря, поверить было трудно. Стрелять в оперуполномоченного на круизном теплоходе, вдобавок не занятого непосредственно никаким уголовным делом, – какой сумасшедший на это пойдет? Гуров так сразу и сказал Крячко, когда тот выложил свою новость.

– Клянусь тебе, стреляли! – горячо возразил Крячко. – Неужели ты думаешь, что такой стреляный воробей, как я, мог ошибиться в этом вопросе? Пуля свистнула над самым моим ухом. Пушка была, конечно, с глушителем – скорее всего, какая-то дешевая импортная пукалка. Да и стрелок тот еще – наверняка нервничал и боялся каждой тени. Хотя момент, надо сказать, был самый удачный – на судне творился такой кавардак, будто за борт упал, по крайней мере, капитан или даже сам морской министр… Однако, если бы этот стрелок попал – так легко, как ты, я бы не отделался! Тут все мои мозги и выплеснуло бы в море!

– Не обольщайся, – сказал Гуров. – Говорят, у ментов нет мозгов. Это даже полковников касается. Но зачем же в тебя стрелять?

– Да все та же контрабанда, Лева! – воскликнул Крячко. – Великанов же уверен, что он у нас на крючке, а у него товару, видимо, навалом. А он не только прибылью рискует, но и вообще безо всего может остаться – если мы его с контрабандой накроем, тюрьма ему обеспечена! А тут он вдруг слышит, что ты за борт упал! Так ему в этот момент самый резон в меня стрелять!

– Ну, допустим. А ты, значит, намерен его накрыть?

– Мы, Лева, мы!

– У тебя есть план? Есть ресурсы?

Крячко пообещал, что свой план представит вечером. Они договорились встретиться в каюте Стаса, чтобы все подробно обсудить. Оказалось, что Крячко пригласил и всю четверку Баранова. Когда все собрались, Стас щедрым жестом выставил коробку баночного пива и притушил свет.

– Все должно быть в обстановке глубокой секретности, – пояснил он. – Это вам не лохов из класса «люкс» выманивать.

Баранов, потягивающий в своем углу пиво, юмористически покосился на него, но ничего не сказал. Зато кто-то из его ребят лениво поинтересовался:

– А в чем, собственно, проблема? У меня эта секретность вот где сидит! Класс «люкс»! Проторчали в этой консервной банке, суточные нищенские… А ради чего, спрашивается? Полковнику все равно не помогли. Да он и один бы справился… Нет, в следующий раз вы меня в круиз не заманите!

– Не скули! – добродушно сказал ему Баранов. – Из Неаполя домой самолетом рванем, спецрейсом, я уже с руководством договорился. – Он обернулся к хозяину каюты: – Так что извини, друг, мы только до Неаполя. Дальше на нас можешь не рассчитывать.

– А дальше и не надо, – ответил Крячко. – Штука вот какая. Есть серьезные подозрения, что тут ребята контрабанду затарили. Наши старые знакомые. Вернее, знакомый один, но у меня такое чувство, что я эту компанию всю жизнь знаю. Так вот, пока я еще с ними в хороших отношениях пребывал, мне их девочки между делом обмолвились, что они этим маршрутом третий раз плывут. Сначала я не придал этому большого значения, но потом, когда приспичило, вспомнил одну интересную деталь… – Он обвел всех загадочным взглядом и принялся вскрывать банку с пивом.

– Стас, не разбегайся – прыгай! – взмолился Гуров. – Ты же не сказку рассказываешь!

– Так вот, я и говорю, – невозмутимо продолжил Крячко, сделав большой глоток из банки. – Интересная деталь. Древний город Мессина на Сицилии. У «Гермеса» там стоянка. Пассажирам предлагается экскурсия в город.

– И что же тут интересного? – вырвалось у Баранова.

– А то, что девушки простодушно обмолвились, что Мессину они не видели. На берег в Мессине сходили мужчины, а подруг оставили сидеть на теплоходе.

– И что же из этого следует? – настороженно спросил Баранов.