Значит, сначала деньги, а потом… Интересно, какими силами они здесь располагают? Кроме этой хрупкой брюнетки и мужика с рыжими руками, у них должен быть еще кто-то, способный в крайнем случае взвалить на себя нелегкое бремя – например, стовосьмидесятисантиметровое тело полковника Гурова – с последующим преданием его безмолвной пучине. Иначе просто и быть не может – не в поддавки же они здесь играют.

Психологически Гуров был готов ко всему. Его смущала только явная скудость собственного арсенала – пары тренированных рук может не хватить в схватке с замаскированным противником. Если они пойдут на крайние меры…

«Впрочем, не стоит суетиться, – подумал Гуров. – Они сейчас напуганы гораздо больше, чем я. Им по-прежнему есть что терять, у них мало места для маневра, и они должны быть крайне осторожными. Скорее всего эта красотка, как я и полагаю, вернется сюда одна. Она надеется, что я отдам ей купюру. Значит, нужно попробовать оправдать эти надежды…»

Он поспешно порылся в бумажнике и разыскал-таки долларовую купюру. Старательно восстановил в памяти, каким образом был сделан надрыв на той, прежней, и попробовал повторить его на новом экземпляре. «Если не быть слишком педантичным, – решил он, – то вышло очень похоже. Завернуть ее в бумажку – такая реликвия не может болтаться в общей куче. Теперь есть чем порадовать бедную женщину…»

Новая банкнота обладала только одним недостатком, хотя и весьма существенным, – у нее был не тот номер. Но здесь Гуров оказался уже не в силах внести коррективы. Оставалось положиться на судьбу и плохую память красотки. Хотя вряд ли такая женщина страдает провалами в памяти. На первый случай сойдет – хоть какое-то время Гуров сумеет выиграть, а там будет видно.

Он опять спрятал бумажник и принялся ждать. Время тянулось невыносимо медленно. В какую-то минуту Гуров подумал, что женщина по каким-то причинам раздумала возвращаться. Может быть, он что-то не учел в своих предположениях?

Но она не могла не вернуться – и она вернулась. Тихо приоткрылась дверь, и женщина вошла, держа в правой руке небольшой кейс. Сумочки при ней уже не было.

Молча она подошла к столу и положила на него кейс. Затем обернулась к Гурову.

– Итак… – сказала она.

В глазах ее была тревога. Гуров, не двигаясь с места, кивнул головой.

– Откройте!

Она щелкнула замками. Внутри кейса лежали аккуратно упакованные пачки денег. Со стороны трудно было сказать, какая сумма находится в чемоданчике. Не исключалось, что это вообще была «кукла».

– Я свои обязательства выполнила, – чуть охрипшим от волнения голосом произнесла женщина. – А теперь – вы.

Гуров подошел к столу, взял наугад одну из упаковок, провел по ней пальцем. Кажется, деньги были настоящими. Только вот купюры были не слишком большого достоинства – по двадцать долларов. Вряд ли в кейсе находилось больше ста тысяч. Впрочем, для Гурова это не имело никакого значения.

Он медленно полез в карман и вытащил завернутую в бумажку банкноту. Протянул женщине. Она выхватила бумажку быстрым кошачьим движением и сразу принялась разворачивать. Гуров с невозмутимым видом наблюдал за ней.

Наконец обе половинки банкноты были у нее в руках. В первую секунду глаза ее вспыхнули торжеством, но почти тут же погасли, и на лице появилось хищное и мстительное выражение. Она резко выпрямилась и швырнула обрывки в лицо Гурову.

– Это не та купюра! – прошипела она. – Вздумали морочить мне голову?

– Но здесь тоже не богатство, – с усмешкой сказал Гуров, показывая на кейс. – Вы мне обещали золотые горы, а я даже ничего и не почувствовал…

Женщина презрительно скривила губы.

– Аппетит нагуляли? – спросила она. – Да где вы еще такие деньги увидите, мент?

– На нашей работе еще и не такое приходится видеть, – простодушно признался Гуров. – В общем, не зажгло что-то меня… Может быть, добавите маленько?

Женщина метнула на него уничтожающий взгляд, но сдержалась и сказала:

– Я не уполномочена решать такие вопросы. Вам придется подождать до утра. Вы согласны?

– А раньше никак нельзя? – озабоченно спросил Гуров. – Ну, что же с вами делать – придется ждать. Только не очень затягивайте! Хотелось бы уж какой-нибудь определенности…

– Будет вам определенность! – зло сказала женщина, с треском захлопнула крышку кейса и двинулась к двери, обронив на ходу: – Только не вздумайте больше морочить нам голову! Наше терпение тоже не безгранично!

Гуров постоял немного, пытаясь прислушаться к ее шагам, но она уходила так бесшумно, что он не уловил ни звука. Тогда он стал быстро собираться – был еще шанс успеть предупредить Баранова. Не гася света и не запирая двери, Гуров вышел из каюты, прошел по лиловому сумрачному коридору и выбрался на палубу. Ему нужно было дойти почти до самой кормы и там спуститься по трапу.

Свежий ветерок остудил его разгоряченное лицо. Гуров оглянулся по сторонам – никакого движения поблизости он не заметил. «Интересно, перемещения этой женщины по кораблю привлекли хоть чье-то внимание? – подумалось Гурову. – В такие минуты может оказаться важной каждая мелочь».

Он уже собирался отправиться по намеченному маршруту, как вдруг за той дверью, откуда он вышел, в полумраке мелькнула какая-то тень. Гуров был уверен, что ему не почудилось. Он готов был поклясться, что кто-то намеревается наведаться в каюту во время его отсутствия.

Гуров бросился назад в свой отсек – пожалуй, он поторопился уходить из каюты, надо было подождать еще чуть-чуть. Конечно, он не учел одной простой вещи – у этих людей кончается терпение, и теперь они будут все делать наспех.

Гуров успел сделать всего два или три шага, как вдруг сзади на него надвинулось что-то массивное, неудержимое и бесшумное – будто «КамАЗ», снятый с тормоза. Гурову показалось, что его смяло и сплющило, как консервную банку, и он потерял сознание.

Сознание возвращалось трудно – сквозь непонятную плотную пелену, без единого луча света, но зато наполненную странным переливающимся шумом, сквозь непроницаемую толщу чего-то тяжелого и скользкого, сочетающего в себе ледяной холод и испепеляющий жар одновременно. Лишенный своего "я", потерявший память, слепой и оглохший, Гуров бессмысленно барахтался в этой неуютной тьме, и один лишь древний инстинкт помогал ему, указывая путь к возвращению. Если бы не эта природная сила, дремавшая где-то в подсознании, Гуров бы, вероятно, погиб. И если бы те, кто напал на него, не действовали в такой спешке…

Но до осознания этого Гурову было еще очень далеко. Пока он только еще начинал чувствовать. Сначала тело, а потом давящий холод снаружи и жар, который необъяснимым образом помещался внутри и буквально разрывал грудь.

Спасаясь от этого кошмара, он все активнее заработал руками и ногами, завертелся вьюном и обнаружил, что неподатливое пространство вокруг начинает расступаться, выпускает его из своих липких объятий. Он удвоил усилия, помчался куда-то вверх и вдруг оказался свободен.