Матильда притормозила в какой-то деревне, потому что дорожный указатель сообщил, что там есть гостиница с рестораном, которую она и обнаружила несколькими километрами дальше, в перелеске. Очень хорошо, тихо, чисто, именно то, что надо.

Поскольку в зале не было никого, кроме торгового представителя и пары путешествующих пенсионеров, владелец обрадовался возможности побеседовать с посетителями после ужина.

— Так, значит, вы к нам из Бельгии?

Матильда нахмурилась — ну конечно, грузовичок.

— Да, прямиком оттуда.

— Я видел вашу надпись — клининговая компания, верно?

— Да, мы занимаемся уборкой.

Владелец нашел ее не слишком общительной. И отправился попытать счастья с пенсионерами.

Комната оказалась прекрасной, окно выходило на въездные ворота и засыпанную гравием парковку. Отсюда ей был виден пикап. Подумать о горючем, она не посмотрела на датчик, надо бы это сделать. Последний взгляд на автомобиль, прежде чем отправиться на заслуженный отдых.

И набраться сил для Тулузы, которая будет не сахар.

Назавтра поздним утром она понимает, что датчик уровня топлива скоро заставит ее остановиться. Она даже опасается, что слишком поздно спохватилась и задумалась о наличии поблизости заправки… Она сбрасывает газ, вцепляется в руль, не хватает только, чтобы закончилось горючее, — Матильда не представляет себя вот так бредущей по обочине вдоль дороги, под вечер… сколько? Пять километров? Десять? Пришлось бы бросить машину где-нибудь в чистом поле и идти на поиски вокзала… Она воображает уже невесть что, когда возникает Пейрак, деревня, состоящая из одной улицы, а в конце ее — о чудо! — заправка. Она от всей души расцеловала бы владельца, которому пришла в голову прекрасная идея установить заправку здесь.

Матильда останавливается, глушит двигатель, снимает туфли, с облегчением шевелит пальцами ног. Какое счастье!

Покончив со всеми этими неприятностями, она выберет комфорт. Не такой, как у дочери и ее мужа-идиота, а настоящий, на берегу моря, где-нибудь в теплых краях. Как знать, а вдруг Анри соблазнится на такое приключение? Они уже не в том возрасте, чтобы резвиться, как могли бы раньше, будь они менее зажатыми, но он ведь тоже начинает стареть, это надо признать…

Она направит разговор на эту тему.

Пока заправщик берет ключи и наполняет бак, Матильда снова надевает туфли, выходит из машины и, спокойно шагая, отдается видению низкого домика с камином на зиму, которая в любом случае будет мягкой, как весна их юности, и деревни с очень изысканным рестораном, куда она заставит Анри время от времени наведываться по вечерам, чтобы покончить с его привычками. Иногда, но не часто, они станут предаваться воспоминаниям. Она признается ему, что, вопреки его утверждениям, никогда не скучала с доктором Перреном (именно так она его всегда и называла, даже при жизни); просто она ничего не могла с ним делать — он был точно мертвый груз. И она сумеет вытянуть из Анри ответ на вопрос, который по-прежнему жжет ей губы: почему же, Анри, ты так никогда и не женился? Если немного повезет и он будет откровенен, то ответит, что единственная женщина его жизни — это она, Матильда, и их дни потекут в восхитительной безмятежности, между вечерним чтением на террасе, поглаживанием собаки — потому что она у них непременно будет — и изредка поездкой в казино, чтобы испытать пьянящее ощущение больших денег, которые они, и он, и она, заработали, а не украли!

Заправщик залил полный бак и принялся за лобовое стекло. Матильда подошла к магазину. Она слегка проголодалась. Она бродит между стеллажами и выбирает две пачки печенья, плевать на диету, потом откладывает их — все-таки надо быть осторожнее. Разумеется, ей уже никогда не соблазнить Анри своей сексуальной привлекательностью, зато он будет больше тронут все еще видной собой и элегантной Матильдой, нежели толстухой. Она видит свое отражение в окне лавки, поправляет упавшие на лоб пряди и посылает Анри улыбку, на которую отвечает служащий, в свою очередь улыбнувшись ей. И никакой заграницы, ясно? Мы во время той войны сражались как бешеные не для того, чтобы оказаться на Багамах или на Сардинии, разумеется, нет! Зато — тут Матильда хитро прищуривается — во избежание отупения время от времени полезно небольшое путешествие. Выходные во Флоренции или в Вене. Или круиз. Она никогда не была в круизе. Анри будет упрямиться, но она сумеет его убедить, это ей всегда удавалось. Она знает, как с ним обращаться.

— Круиз по Нилу.

— Простите, что?

Матильда смотрит на заправщика.

— Нет, ничего.

Таинственный Египет. Немного банально? И да, и нет.

Когда служащий снова обращается к ней, Матильде видится фигура Анри (до чего элегантный мужчина, и никогда не болеет, не то что ее муж-доктор, нет, Анри — это сплошное здоровье, тем лучше, значит, у нее не будет необходимости накрывать на стол, заваленный рецептами и рекомендациями по уходу, или есть в одиночестве, а вечера напролет слушать, как он ходит там, наверху, у себя в кабинете, чтобы успокоить боль). Да, фигура Анри, с его вечным платочком в расстегнутом вороте безукоризненной сорочки, ну ладно, да, тоже банально, если ты об этом, Анри! И море, солнце, камин, пирамиды, собака и немного музыки, с вас сто тридцать франков, мадам.

Матильда достает из сумки купюры, берет сдачу и уходит.

Она могла бы быть в Тулузе в середине дня, но ей там нечего делать, так что стоит передохнуть по дороге. Проехать еще несколько километров и поискать местечко, чтобы позволить себе короткий сон. Чтобы убедить Анри, найти нужные слова, нынче вечером надо быть в форме. Приподняв юбку, чтобы не помять ее еще больше, она забирается в машину, ставит сумку на пассажирское сиденье и трогается в путь.

И тут ее одолевает сомнение.

Держа одной рукой руль, другой она хватает сумку, открывает, роется во внутреннем кармашке, куда положила сдачу. Выкладывает все себе на юбку и, глядя одним глазом на дорогу, а другим на сдачу, пересчитывает. Недостает пятидесяти франков. Там должна быть пятидесятифранковая купюра, а ее нет. В другое время Матильда смирилась бы, деньги не имеют никакого значения, однако у нее есть принципы. К тому же это, вероятно, усталость, или же она немного не в духе, — во всяком случае, ее охватывает внезапный приступ строптивости. Она продолжает рулить, хотя ее сознание буквально затмила мысль об этих пятидесяти франках, которые заправщик забыл ей отдать или, хуже, попросту украл, видя, что она слегка не в себе.

Матильда в гневе искала место, где можно сделать разворот, сейчас она вернется на заправку и скажет этому типу все, что о нем думает. Она надеялась, что там не будет пусто, как недавно, там в это время будут клиенты, и все узнают, что этот заправщик вор и нет ему оправдания, она не уедет, пока он не отдаст ей деньги, черт возьми.

Дорогу окаймляли поля, и обочина была узкой. Она удалялась все больше и больше, она потеряет время, а ведь Анри ее ждет, ему так не терпится увидеть ее, тем хуже этим пятидесяти франкам. Он не исключение, зато на обратном пути она заедет, чтобы высказать все этому типу в лицо. К тому же обмануть женщину в возрасте — это так низко…