Присцилла уже ожидала хозяйку с халатом и щеткой для волос. Оставшись наконец одна, Каролин, прежде чем погасить лампу, что висела над кроватью, взглянула на часы на каминной полке. Было без двадцати минут одиннадцать. Она представила, как Марк нетерпеливо ждет ее на западной веранде дома, и очень надеялась, что ему будет очень и очень зябко!..

* * *

Рассвет накануне охоты выдался ясным и бодрящим, и Каролин проснулась в прекрасном настроении. Она поднялась, вымыла лицо и позвонила Присцилле.

Та мгновенно явилась с чаем и гренками и, пока госпожа завтракала, зачесала ей назад волосы, заплела их в косу, у основания шеи свернула в надежный клубок. Каролин улыбнулась своему отражению. Этот стиль шел ей гораздо больше, чем локоны. Она быстро облачилась в голубую амазонку и приколола на волосы шляпу. И цвет, и фасон подходили ей. Она знала, что хорошо выглядит, и не могла убрать с лица выражение восторга.

Внизу еще никого не было, когда она начала спускаться по широкой лестнице.

— Синтия!

Она остановилась и вопросительно оглянулась на звук своего имени. Однако как только она увидела спешащего навстречу Симмонса, то пожалела о том, что помедлила.

— Доброе утро, мистер Симмонс.

— Черт побери! Может, ты прекратишь называть меня так? — прошипел он, приблизясь к ней и схватив ее за руку. — Почему вчера вечером ты не пришла? Я прождал целый час!

— Удивляюсь, что ты не успел озябнуть за столь долгое время.

— Перестань дерзить! Тебе это не идет. Как это понимать? Почему ты так изменилась за последнее время? Скажи мне, прошу тебя?

Он схватил ее другую руку и притянул к себе. Каролин, испугавшись, пошатнулась и ухватилась за лацканы его пиджака, чтобы не упасть. Он принял это за поощрительный жест, нагнулся и поцеловал девушку.

Она отпрянула назад, напуганная его смелостью. Непроизвольно рука ее взметнулась и с силой ударила Марка по щеке.

— Грубый, наглый щенок! Как ты смеешь! Если ты не оставишь своих скверных домогательств, тебе придется иметь дело с моим мужем!

Марк в изумлении смотрел на нее, и в глазах его загорались огоньки гнева.

— Черт возьми, да что же с тобой такое происходит?! Ты раньше никогда не жаловалась на мой напор!

— Не имею ни малейшего представления, о каком напоре ты толкуешь!

Его рот скривился.

— Я не дурак, Синтия! Если я держу женщину в руках, я знаю, чего она хочет. Ты всегда просто таяла в моих объятиях. Ты говорила, что после мужниного бычьего нахрапа мои ласки кажутся тебе раем! Ты ведь не станешь отрицать этого? Ты пришла ко мне, испытывая отвращение к похоти Браутона, и я сделал тебя счастливой, потому что обращался с тобой так, как ты этого заслуживала. Я боготворил твое тело! Зачем же ты теперь отталкиваешь меня и даже награждаешь пощечинами?

— Я думаю, что ты слегка сгущаешь краски, Марк. Скажи, чего ради мне, пускай даже и не любящей своего сексуально агрессивного мужа женщине, соглашаться на то, чтобы меня лапал уже и вовсе чужой человек? Ты и так нарушил права собственности, и я только поблагодарю тебя, если в будущем ты оставишь меня в покое.

Каролин бросилась вниз к парадной двери, каблучки ее громко стучали по мраморному полу. Вдруг она остановилась — в зеркале была видна физиономия Джейсона. Скрестив руки и прислонившись к стене, он спокойно стоял у дверей своего кабинета. В своем костюме для верховой езды он казался тонким и щуплым. Она резко повернулась к нему. Сомервилл, ухмыльнувшись, демонстративно расцепил руки и похлопал в ладоши.

Каролин шла к нему через весь холл.

— Что ты здесь делаешь? Ты все слышал?

— Конечно.

— Тогда почему ты не помог мне? Любой бы нормальный муж защитил свою жену от грязных домогательств.

— Но тогда бы я испортил весь спектакль! А этот спектакль был поистине великолепен.

— О чем ты говоришь?

— Ну как же, классическое действие: «Добродетельная жена гневается»! Ты же специально разыграла эту сценку для меня!

— Ты хочешь сказать, что я знала, что ты здесь? — возвысила голос оскорбленная Каролин. — Выходит, я прикинулась обиженной? Выходит, ты уверен, что между мной и этим червяком что-то есть?

— Ты угадала. Я не так наивен, Синтия, как тебе кажется!

— Ты самый невозможный человек на свете. Ты видишь белое, но говоришь, что перед тобой черное!

— Я просто не слушаю лживых заверений, вот и все! Каролин застонала от отчаяния и отвернулась. Марк стоял у подножия лестницы и наблюдал за ними.

— Понимаю, понимаю, — ухмыльнулся он, когда Каролин стала спускаться.

И этот тоже поверил в то, что сцена была разыграна нарочно! Что ж, превосходная концовка для столь нелепого фарса. Она с разбега отворила парадную дверь, проклиная мысленно и своего мнимого мужа, и своего еще более мнимого любовника.

Перед домом уже вовсю суетились конюхи, выводя из стойл оседланных лошадей. Свора пятнистых гончих носилась вокруг двух слуг, удерживавших всех этих собак на привязи. Среди небольшой группки мужчин Каролин узнала Хью Сент-Джона и с радостью приветствовала его:

— Хью, привет!

Кузен повернулся, в неясном утреннем тумане он выглядел франтовато.

— Кузина Синтия, — улыбнулся он и подошел к крыльцу, где она стояла. — Как ты рано вскочила! Не могу припомнить ни одной охоты, которой бы ты не проспала! Что-то случилось?

— Да нет, просто я подумала, что могу покончить со своей ленью и сонливостью. Нет смысла откладывать. Сегодня такой чудесный день, и я рада возможности хоть немного размяться!

— Вижу, тебе приготовили твою старенькую кобылку. Он кивнул в направлении коновязи, где рядом с такой же смирной гнедой лошадкой стояла Серая Леди, на которой Каролин уже доводилось кататься. Обе лошади совершенно равнодушны были к царившей крутом суете.

— Да, — хохотнула девушка, — а вторая приготовлена для миссис Озборн.

— Для кого? А, для твоей подружки!

Хью хмыкнул, его карие глаза потеплели.

— Ты очень не похож на своего кузена, — вырвалось у Каролин.

У Сент-Джона брови поползли вверх.

— А ты, значит, только сейчас и заметила разницу?

— Нет, конечно, нет. Я заметила это сразу, как только встретилась с тобой. Просто сейчас это несходство вновь поразило меня. Ты не смеешься над моим неумением держаться в седле, только чуть-чуть поддразниваешь. Джейсон же часто бывает довольно едок в этом смысле!

— Боюсь, он слишком мало знает о страхе, потому что никогда не переживал его.

— То же и с состраданием.

— Успокойся, — похлопал ее по руке Хью, — не будь так строга к мужу. Я уже говорил тебе, что он просто немного вспыльчив. Он никогда преднамеренно не пугает и не огорчает людей.