Грудь Фионы сладко заныла.

Торн окинул взглядом позолоченное отблесками свечи тело Фионы и облизнул пересохшие от волнения губы.

— Я не смогла бы остановить тебя, даже если бы захотела, — медленной негромко ответила Фиона. — Ведь ты вдвое тяжелее меня и в сто раз сильнее. При желании ты можешь свернуть мне шею одной рукой.

— Нет, руки я хотел занять чем-нибудь более приятным, — усмехнулся Торн.

У Фионы захватило дыхание, когда пальцы Торна скользнули между ее ног. Торн не отрывал глаз от лица Фионы, читая на нем все оттенки переживаемого ею наслаждения и сопереживая ему.

Вдруг Торн опустил голову вниз, и Фиона почувствовала нечто такое, отчего в изумлении закричала:

— Нет, Торн, нет! Что ты делаешь? Так нельзя! Не хочешь же ты…

— Именно хочу. Хочу попробовать тебя на вкус, Фиона. И не нужно меня останавливать.

Она и не собиралась его останавливать. Торн доставлял ей сейчас невероятное, невозможное наслаждение своим языком, который двигался в ровном, сводящем с ума ритме, разглаживая нежные лепестки плоти и завершая движение на самой вершине, где в завитках волос притаился заветный бугорок. Очень скоро возбуждение Фионы достигло предела. Ее тело трепетало, выгибалось, жадно тянулось навстречу непрекращающимся ласкам Торна. Густые ресницы Фионы дрожали, бросая тени на пылающие щеки. Голова ее металась из стороны в сторону по подушке, а из горла рвался негромкий, монотонный, непрерывный стон.

Торн поднял голову, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза ее были закрыты, рот судорожно хватал воздух, но черты лица были по-прежнему прекрасными и совершенными.

— Мне нравится смотреть на тебя, когда я приношу тебе наслаждение, — хрипло прошептал Торн. — И ты смотри на меня. Я хочу, чтобы ты видела, что это я, а не Роло, заставляю петь твое тело от счастья.

Он ощутил горячую влагу, переполнявшую Фиону, и удовлетворенно улыбнулся, услышав негромкий страстный вскрик Фионы и увидев, как резко вздрогнуло ее тело. Перед тем как Фиона ощутила всю полноту наивысшего наслаждения, Торн успел погрузить в ее пылающую расщелину свой могучий, заждавшийся ствол.

Переплетя свои пальцы с пальцами Фионы, Торн развел в стороны ее руки, прижал их к постели и нежно припал к ее губам. Фиона застонала, ощутив на губах Торна свой собственный мускусный запах. Торн принялся двигаться внутри ее, заполняя ее всю без остатка.

Она подумала, что еще немного, и она задохнется, но тут Торн оторвал свои губы от ее рта. Фиона запрокинула голову, и в этот миг Торн вошел в нее так глубоко и сильно, как никогда прежде. Его могучий член все проникал и проникал в глубь Фионы, и ей казалось, что этому движению не будет конца. Сейчас их тела были единым целым, и не существовало такой силы на свете, которая могла бы разнять их.

Торн глубоко и громко дышал в такт своим мощным движениям. Дыхание его становилось все громче, а движения все быстрее и глубже. Еще немного, и из горла его вырвался страстный низкий стон.

— Иди со мной, любовь моя. Мы вместе достигнем Валгаллы, — хрипло произнес Торн.

Тело Фионы выгнулось дугой, принимая в себя мощную струю горячего семени.

Когда Фиона вновь проснулась, еще одна свеча догорела до основания.

Лицом Фиона уткнулась в шею спящего Торна, а его руки и во сне продолжали сжимать ее грудь.

Стоило Фионе пошевелиться, как викинг тут же раскрыл глаза.

«А может быть, он и не спал вовсе? — подумала она. — Уж слишком быстро проснулся».

Пальцы Торна уже ласкали грудь Фионы, а затем скользнули вниз.

Фиона предоставила свободу своему телу, чувствуя, как оно с каждой секундой наполняется теплом, жаждой жизни и движения.

«Удивительно, каким нежным может быть мой муж!» — в который раз подумала Фиона.

Затем она вспомнила последние слова Торна, сказанные в момент их близости. Он назвал ее своей любимой.

С губ Фионы сорвался негромкий вздох.

— Скажи, ты помнишь, что говорил мне?

— Когда?

— Ну, когда мы… когда… Ну, в это самое время.

— О, в это время я мог много чего наговорить. Разве это запомнишь?

Фиона нахмурилась. Нет, все-таки эти мужчины на редкость бесчувственные.

— Ты называл меня любимой. Ты правда любишь меня, Торн? И от Роло ты меня забрал потому, что любишь, верно?

— Любовь… Это чужое для меня слово, незнакомое. У викингов нет времени на всякие нежности. Викинг женится для того, чтобы иметь детей, чтобы было кому следить за его домом. Ну, еще из политических соображений. Или из-за наследства. Мы, викинги, приучены заботиться о наших женах, но любить их… Да и женщинам нашим не до того. Наши жены часто сражаются рядом с нами и не хуже любого мужчины управляются с мечом и топориком. Развод у нас тоже дело простое. Если двое не подходят друг другу, они просто объявляют перед всеми, что отныне они больше не муж и жена. Женатые мужчины чувствуют себя достаточно свободно — почти у всех есть другие женщины, в основном из рабынь. Редко кто из жен возражает против этого.

— А вот мы, христиане, вступаем в брак один раз — и на всю жизнь! — воскликнула Фиона. — Случается, что поначалу люди не любят друг друга, но со временем ко всем супругам приходит это чувство. Не знаю, как там у вас, викингов, жены относятся к безобразиям своих мужей, но я ничего такого не потерплю.

— Ничего, понемногу и ты научишься жить по законам викингов.

Фиона подавила невольный вздох.

— Но мне не так-то легко будет сделать это, викинг. И в первую очередь из-за тебя.

— Как это?

— Ну сам посуди. Как я могу любить тебя, если ты настолько упрям, что не принимаешь мою любовь? Или не пытаешься вернуть ее.

Вопрос Фионы настолько озадачил Торна, что на время он даже потерял дар речи. Когда же способность говорить вернулась к нему, он спросил:

— Но кто сказал, что я должен любить тебя? Да и твоей любви я никогда не просил. Просто ты заманила меня на свой остров и украла мою душу. При чем тут любовь?

— Как же ты глуп, если до сих пор веришь во все это! Судьбу Бренн предсказал мне давно, как только я начала вообще что-то понимать. Разумеется, твое имя было мне неизвестно, но я твердо знала, что однажды на нашем острове появится викинг, предназначенный мне судьбой, и украдет меня. Я долго не хотела верить пророчеству Бренна — до того дня, когда все это произошло наяву.

— Ну, и как ты все это объяснишь? — спросил Торн, вновь начиная ласкать тело Фионы. — Что, это твой колдун заманил меня на остров своей песней?

Торн немного подумал и ответил сам себе:

— Нет. Это был не он. Не мужской голос слышал я тогда сквозь шум ветра и плеск волны… Скажи, а ты веришь в то, что мы с тобой предназначены друг другу судьбой? И почему это так?