В какой-то момент насильник попытался поцеловать Томпсон. Она сказала ему, что «чувствовала бы себя более раскованно», если бы он вынес нож из комнаты. К ее удивлению, он выполнил ее просьбу. Тогда она попросила его принести воды из кухни. Когда он вышел, она увидела, что черный вход открыт, и поняла, как насильник проник квартиру. Томпсон выбежала наружу и бросилась к двери одного из соседей — профессора из Элонского колледжа, который узнал в ней одну из студенток и открыл дверь. Она упала в обморок и была доставлена в больницу.

Между тем примерно в двух километрах от этого места было совершено еще одно изнасилование. Злоумышленник проник в спальню жертвы, какое-то время ласкал ее грудь, затем ненадолго вышел и, вернувшись, изнасиловал ее. Жертва пыталась позвонить в полицию, но телефонный провод был перерезан (как и в квартире Томпсон). Насильник провел в квартире тридцать минут, а затем ушел через переднюю дверь. Полиция сразу предположила, что оба преступления совершены одним лицом.

Уже спустя несколько часов после тяжелого испытания Дженнифер Томпсон описала полицейскому художнику внешность нападавшего. Детектив Майк Голдин, которому поручили расследование, позднее заявил, что «был полностью уверен в том, что она сможет опознать нападавшего». Согласно официальному сообщению полиции, подозреваемый был «темнокожим мужчиной со светлым оттенком лица, рост около одного метра восьмидесяти сантиметров, вес от 75 до 80 кг… с короткой стрижкой и небольшими усами». После публикации фоторобота к Голдину поступили сведения, что некий Рональд Коттон, который работает в ресторане морепродуктов недалеко от места происшествия, очень похож на преступника. Томпсон уверенно выбрала фотографию Коттона из шести снимков потенциальных подозреваемых — все это были темнокожие мужчины, на которых указали информаторы. Только после этого полицейские сообщили ей, что Коттон уже имел судимость за попытку изнасилования. Он был также осужден за взлом и незаконное вторжение. Кроме того, его обвиняли в том, что он приставал на работе к официанткам и говорил им разные непристойности. Вскоре Томпсон узнала Коттона на процедуре «живого» опознания, в ходе которой подозреваемые говорили те же слова, что и нападавший. Рональд Коттон был арестован и до суда заключен под стражу.

Суд состоялся в январе 1985 года. Каких-либо убедительных вещественных доказательств представлено не было. Не было также упомянуто о том, что жертва другого изнасилования, совершенного той же ночью, не опознала Коттона. На одной чаше весов было шаткое алиби Коттона, который не смог убедительно доказать, что в ночь изнасилования находился в другом месте, а на другой чаше — уверенные и последовательные показания Томпсон, которая опознала преступника по фотографии и вживую, а затем еще раз в зале суда. Томпсон оказалась неотразимым свидетелем. Она рассказала присяжным, что во время изнасилования сохраняла присутствие духа и все свои силы направляла на изучение «лица насильника вплоть до мельчайших деталей», чтобы впоследствии он был непременно схвачен. «Дженнифер, вы абсолютно уверены в том, что Рональд Коттон-младший является тем самым мужчиной?» — спросил ее прокурор. «Да», — ответила она. После четырехчасового обсуждения присяжные вынесли Коттону обвинительный приговор. Он был приговорен к пожизненному тюремному заключению и еще к пятидесяти годам лишения свободы.

Спустя два года Рональд Коттон добился повторного слушания дела, после того как другой заключенный по имени Бобби Пул рассказал своим товарищам по камере, что это он, а не Коттон изнасиловал Дженнифер Томпсон. Коттон и Пул были очень похожи, и некоторые тюремные заседатели даже путали их друг с другом. Коттон хитростью уговорил Пула сфотографироваться с ним вместе, а затем отослал фотографию своему адвокату, указав в письме, что настоящим насильником является Пул. Однако в суде Томпсон, посмотрев на Бобби Пула, заявила: «Я вижу его впервые в жизни. Я понятия не имею, кто этот человек». Более категоричное и уверенное заявление сложно себе представить. Присяжные заседатели поверили ей, и Коттон был возвращен в тюрьму, но теперь ему предстояло отбывать срок за два изнасилования.

Шли годы. Постепенно Томпсон удалось оправиться от того, что ей пришлось пережить. В 1995 году, спустя десять лет после первого слушания дела, к ней снова обратился Майк Голдин вместе с окружным прокурором. Они сообщили ей, что адвокаты Коттона подали запрос на проведение анализа ДНК, чтобы проверить, не была ли допущена ошибка при вынесении приговора. Образец ДНК, взятый у нее в больнице, можно было сравнить со свежими образцами, которые предоставили бы Рональд Коттон, Бобби Пул и сама Томпсон. Она с воодушевлением откликнулась на это предложение, выразив уверенность, что тест позволит ей окончательно расстаться с прошлым и жить дальше. Однако результаты теста показали, что Томпсон, несмотря на внутреннюю и внешнюю уверенность в своих воспоминаниях, все это время ошибалась. И Коттон, неизменно заявлявший о своей невиновности, и хвастливый Пул, ДНК которого совпал со следами, оставленными насильником, оказались правы.

Томпсон признала невиновность Коттона, однако ощущение вины за то, что она по ошибке лишила его свободы, сильно надломило ее. Позднее она писала: «Столько лет офицеры полиции и прокуроры твердили мне, что я — „самый лучший свидетель“, которого они когда-либо выставляли в суде, что по мне можно писать руководство о том, какими должны быть свидетели». Присяжные заседатели внимают показаниям уверенных в себе свидетелей, и следователи и прокуроры прекрасно об этом знают. Верховный суд США констатировал, что «степень уверенности свидетеля» стала важным фактором в одном деле 1972 года, когда жертва твердо заявила в суде, что узнает своего насильника[141]. Однако большинство психологов, которые выступают в судах в качестве специалистов по вопросам, связанным с памятью свидетелей, отмечают, что «уверенность свидетеля не может являться надежным прогностическим признаком точности результатов опознания»[142]. В действительности 75 % несправедливых обвинительных приговоров, впоследствии отмененных на основании результатов анализа ДНК, были вынесены в основном из-за ошибки, допущенной свидетелем при опознании, а затем его уверенного выступления перед присяжными заседателями[143].

Психолог Гэри Уэллс и его коллеги провели один сложный эксперимент, который наглядно демонстрирует, насколько уверенность может влиять на решение присяжных. Этот эксперимент напоминает настоящий уголовный процесс — от первоначального сбора показаний у свидетелей преступления до вынесения вердикта присяжных о том, виновен или невиновен подсудимый. Сначала исследователи многократно симулировали одно и то же преступление, свидетелем которого каждый раз становился один из 108 испытуемых. Актер имитировал кражу калькулятора из помещения, в котором каждый из испытуемых заполнял документы[144]. Уэллс варьировал время, проведенное злоумышленником в помещении, слова, которые он говорил испытуемому, а также ношение им головного убора, частично скрывавшего лицо. Вскоре после того, как «преступник» покидал помещение, входил экспериментатор и просил испытуемого выбрать снимок этого человека среди нескольких фотографий, а затем оценить степень уверенности в своем выборе. Испытуемые, которые видели преступника лишь мельком, в два раза чаще ошибались при опознании по сравнению с теми, у кого было достаточно времени, чтобы разглядеть его. Но, несмотря на это, они проявляли почти такую же степень уверенности в своем выборе, что и те свидетели, которые дольше видели преступника.