Абец и представился писателю таким «человеком доброй воли». Он организовывал поездки французской молодежи в Германию, а теперь предложил Жюлю Ромену помочь ему с приглашением группы молодых немцев во Францию – с тем, чтобы укрепить культурные связи. Наконец, он пригласил и самого мэтра в Берлин выступить перед немецкой молодежью. В Жюле Ромене взыграло тщеславие. Он принял предложение в ноябре 1934 года. При входе в Берлинский университет его приветствовали сотни эсэсовцев, тысячи членов гитлерюгенда выстроились перед ним, в его честь звучали фанфары. Еще никогда частному лицу не оказывали такой прием в Германии. И Геббельс не преминул подчеркнуть это при встрече с писателем, которая состоялась на следующий день. Он жал ему руку и уверял, что речь, произнесенная Роменом, произвела на фюрера сильнейшее впечатление. Речь тут же перепечатали все газеты, естественно по указке Геббельса. Жюль Ромен был крайне польщен. Он хотел верить, что способствовал великому делу единения немецкой и французской молодежи. Вряд ли ему когда-либо приходило в голову, что, по сути, он выступил в роли бесплатного рекламного агента доктора Йозефа Геббельса.

Вопреки опасениям Геббельса завоевать французскую прессу оказалось еще легче. Интервью с Гитлером появлялись на первых полосах. Мадам Титайна, лучший репортер «Пари суар», самой крупной по тиражам газеты на континенте, едет в Берлин, и там ей улыбается удача: она берет интервью у самого фюрера. Точно так же поступает Бертран Жувенель из «Паримиди». Похоже, издатели не думали, что подобными публикациями создают Гитлеру рекламу стоимостью в многие миллионы. То же самое можно сказать и о британской прессе, хотя и с некоторыми оговорками. К примеру, лондонская «Санди экспресс» опубликовала статью Геббельса, где тот опровергал сообщения о бесчеловечных преступлениях, творимых в Германии. Специалистом по интервью у нацистских главарей стал Уорд Прайс из «Дэйли мэйл», которой владел лорд Ротермир. После процесса по делу о поджоге рейхстага он стал рупором гитлеризма и неоднократно заявлял, что оправдание Димитрова – позорная судебная ошибка. 9 марта 1935 года он предоставил Риббентропу возможность выступить с утверждением, что Германия не вооружается.

16 марта 1935 года министерство пропаганды пригласило немецких и иностранных журналистов на пресс-конференцию, где доктор Геббельс должен был выступить с заявлением «чрезвычайной важности». В небольшом конференц-зале собралось около сотни человек, и через несколько минут ожидания вошел торжественный и значительный Геббельс. Он зачитал новый указ Гитлера о восстановлении всеобщего военного обучения и призыве новобранцев в создаваемые вооруженные силы численностью в двенадцать армейских корпусов, что было равно тридцати шести дивизиям.

А потом Геббельс написал одну из своих самых бесстыдных статей, где обосновывал необходимость новых мер. Она была озаглавлена «Ясность и логика». «Германия с недоумением наблюдает за тем, как повели себя европейские столицы после опубликования указа о возрождении вермахта. Нам казалось, что мир воспримет это событие с явным облегчением и чувством удовлетворения. Германия совершенно открыто заявляет о своих намерениях, и это является необходимым, если не обязательным условием для логичной и плодотворной оценки международного положения». С непревзойденным цинизмом Геббельс продолжал: «Долгое время утверждалось, что Германия скрытно перевооружается, и это вызывало беспокойство официальных кругов за рубежом. Не раз высказывались пожелания, чтобы Германия раскрыла свои тайны». Сейчас, по мнению Геббельса, пожелание исполнилось. «Исторический шаг фюрера заключается в том, что он положил конец всяческим спекуляциям. Теперь миру известно действительное положение вещей».

Посланцы британского, французского и итальянского правительств встретились в Италии в городе Стреза и выразили свой протест против односторонних действий Гитлера. На том дело и остановилось. 18 июня 1935 года англичане заключили с германским послом по особым поручениям Иоахимом фон Риббентропом военно-морской договор, по которому Германия получала право иметь свой флот в пределах 35 процентов от суммарного тоннажа британского флота. В своем первом же комментарии Геббельс заявил, что договор доказывает мирные намерения Германии.

К тому времени Италия под предводительством Муссолини уже вторглась в Абиссинию[46]. Единственный голос протеста против диктатуры и агрессии раздавался из-за Атлантического океана.

3 января 1936 года Франклин Д. Рузвельт выступил перед конгрессом США с речью: «Пришло время, когда американский народ должен обратить внимание на растущее зло, на явную агрессию, рост вооружений, утрату стойкости, то есть на положение, которое порождает предпосылки, ведущие к трагедии всеобщей войны».

Доктор Геббельс был первым, кто осознал, что появился противник, представлявший серьезную угрозу Гитлеру и его планам. Уже в вечерних газетах 4 января по его директиве газеты напечатали комментарий к речи Рузвельта: «Американскому ли президенту заботиться о делах в Европе и Африке?»

Следующий демарш Гитлера начался таинственно. Около семи часов вечера 6 марта 1936 года несколько служащих министерства пропаганды были вызваны на работу. Никто не знал, что происходит. Когда они прибыли, им сообщили только то, что им запрещено пользоваться телефонами и покидать здание. Лишь приближенные к Геббельсу люди были в курсе предстоящих событий. Тем же вечером ведущие представители немецкой печати получили приглашение явиться к восьми часам утра следующего дня в Помпейский зал на важное совещание. Были также приглашены несколько иностранных корреспондентов.

Сразу же возникло множество толков, все гадали, что кроется за приглашением. Одни полагали, что министерство пропаганды готовится объявить о спуске на воду новой сверхмощной субмарины водоизмещением пять тысяч тонн, другие утверждали, что речь пойдет о новом дирижабле, оснащенном техническими новинками. Потом радио объявило, что Гитлер на следующий день в полдень собирает рейхстаг для важнейшего заявления. В течение ночи сотрудникам Геббельса стало известно, что тот готовится к новым выборам. Но зачем и какие выборы могли понадобиться Гитлеру, если в стране осталась одна партия? Новости медленно шли по кругу из кабинета в кабинет министерства пропаганды: через несколько часов подразделения германских вооруженных сил войдут в долину Рейна, которая по Версальскому договору должна была оставаться демилитаризованной зоной, а Гитлер решил распустить рейхстаг, чтобы дать немецкому народу возможность посредством новых выборов одобрить свершившееся.

На следующее утро ожидавших газетчиков препроводили в Помпейский зал, где они оказались пленниками.

Все выходы охранялись эсэсовцами. Через полчаса их накормили бутербродами и отвезли в аэропорт, где посадили на самолеты. Только при взлете они узнали, что летят в Кельн, Кобленц и Франкфурт, дабы стать свидетелями того, как германская армия маршевыми колоннами войдет в долину Рейна.