чувствуя себя какой-то императорской служанкой. Не знаю, откуда возникла эта ассоциация, но когда перед тобой кто-то такой величественный и важный, с осанкой, как у самых породистых (хотела бы я сказать, кобелей, да язык не поворачивается)… пусть будет мужчин, поневоле ощущаешь желание сжаться в комок и пасть ниц. Но я не умела пресмыкаться, и вместо этого провела пенной мочалкой по широким плечам, спускаясь к лопаткам с кучей шрамов, и да, каюсь, наслаждалась видом. Если бы он сейчас повернулся, я бы сгорела со стыда.

Вампир почти мурлыкал, я мысленно вспоминала словарь матерных выражений, но продолжала проходиться по темноватой коже, едва касаясь её пальцами. Через пару мгновений, я успокоилась, понимая, что зря так волновалась, и уже было решила, что всё обойдётся, но тут мочалка предательски катапультировалась из ладони, заставив меня едва ли не вслух выругаться. Ник мигом протянул мне выскользнувшую вещь, и я не поняла подвоха, потянувшись за ней, а когда осознала, то уже стояла перед брюнетом, отплёвываясь от горячей воды.

─ Ник! Ты этого и добивался, да? ─ мой праведный гнев вряд ли возымел какое-то действие на мужчину с коварной улыбкой, промелькнувшей на его губах. С таким довольным видом он мог бы ставить двойки своим ученикам, да наверное, так и делал.

Я вынуждена была снять с себя промокшую кофту, штаны и носки, оставаясь в белье – приличия не позволяли избавиться и от него тоже, хотя и этого хватило, чтобы покраснеть сильнее прежнего. Брюнет наблюдал за моим стриптизом, казалось, с непередаваемым интересом, а когда я закончила – что бы вы думали? – опять протянул мочалку. И тогда я взбрыкнула.

─ А знаешь, я тоже могу играть нечестно! ─ Потянувшись за гелем, я щедро налила его в ладони и начала намыливать этого самурая голыми руками, даже не удивляясь собственной смелости. Медленно прошлась по предплечьям и рукам, едва задела выступающие ключицы, спустилась на грудь и не смогла не коснуться шрамов и здесь. А потом мои ладони опустились ниже, чувствуя напрягшийся каменный пресс. Так, главное не смотреть на вздымающийся над водой… ёлочки пушистые, вот это размер!

Судя по реакции, кое-кто сам понял, что зря затеял со мной соперничество, потому что уже в следующее мгновение с рыком прижимал меня к себе непозволительно близко. Его чуть мозолистые пальцы пропутешествовали по позвоночнику, замерев на пояснице, и я отчётливо ощущала, как Нику всё это нравится – он как раз притянул меня к себе так, что его вполне твёрдые намерения я прекрасно прочувствовала, а жар в ванной всё только усугублял.

Мужчина продолжал исследовать меня. Глядя на мои синяки, он становился суровее и хмурился, легко касаясь тёмных следов, а я замерла под этим взглядом и обжигающими руками, боясь лишний раз пошевелиться. Воздуха начало катастрофически не хватать, да и молчание мужчины добавляло остроты происходящему.

Пока я вспоминала, как дышать, Ник вдруг легко поднял меня и усадил на бортик, прижимаясь ещё теснее. Взял мою руку, на которой проступил ветвистый рисунок, поднёс её к губам, начав медленно целовать сначала кончики пальцев, потом поднимался всё выше по запястью, и когда достиг шрама от пули, задержался там надолго – и всё это, не отрывая взгляда от моих глаз. Многие считают, что истинное удовольствие в отношениях – это физическая близость во всех её проявлениях, и я, конечно, с этим согласна, но стоя вот так, наслаждаясь одними его взглядами, я понимала, что большего мне не нужно, потому что так на меня никто никогда в жизни не смотрел. А ещё я чётко понимала одну простую истину, от которой мурашки побежали по коже. Я не просто влюбилась в него. Я его полюбила. И я знала, как больно от этого чувства будет потом, когда он поймёт, какой ценой я его спасла…

Пока меня терзала совесть, вампир без дела не простаивал. Он добрался до застёжки на бюстгальтере, и я вмиг оказалась почти полностью обнажённой, чувствуя своей кожей его вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь. Я всегда помнила его слова о том, что только я вправе остановить любые поползновения в свою сторону, но сейчас, когда эти ладони мягко и ненастойчиво гладили, мне не хотелось прекращать. Это могло показаться чистым безумием, но я так ему доверяла, что даже не задумывалась, как и что он делает, не представляла и не хотела представлять будущее, в котором всё окажется ложью.

Поэтому когда он жарко поцеловал меня, медленно кружа вокруг сосков большими пальцами, одновременно с этим вжимаясь в меня сильнее, я не пыталась найти даже самые слабые оправдания собственному поведению. Я слишком сильно любила своего учителя, и он был им не только в школе…

Но нужно нажать на тормоз.

─ Ник, ─ я вдохнула после того, как он на секунду перестал терзать мои губы, переключившись на шею, ─ может, притормозим немного, а? ─ даже для меня самой эти слова прозвучали как-то жалко и неуверенно, и я не поняла, как оказалась лежащей на спине, лишённая последнего кусочка ткани на себе. Мой лепет вообще не собирались слушать, не спеша спускаясь губами вниз по телу, с каждой секундой становившемуся лишь чувствительнее. В своих горячих ладонях вампир держал обе моих груди, продолжая бесстыдно скользить по ним пальцами, заодно прокладывая себе путь языком всё ниже, а когда коснулся им пульсирующей, жаждущей немедленной разрядки плоти, я едва не взорвалась. Хватило меня ненадолго – всего на пару мягких, но уверенных круговых движений.

«Это было… быстро», ─ прокомментировало разомлевшее внутри чудище, требуя большего, но я с ним не согласилась. Мне показалось, что этот момент длился бесконечно долго.

Сильное и всё ещё голое тело, сплошь состоящее из мышц, нависло надо мной, и на секунду я испугалась, что Ник захочет продолжить начатое, но вместо этого он лишь медленно поцеловал меня, и я почувствовала собственный вкус на его губах. Вампир не давил, не настаивал на чём-то – он всё ещё безмолвно спрашивал разрешения на все свои действия, в очередной раз заставляя меня удивляться его стойкости. Любой другой бы уже попросту воспользовался ситуацией, наплевав на чувства какой-то ломающейся девчонки, хотя… Наверное, я просто сужу всех по одному маньяку.

Поцелуй прекратился, и мужчина, тяжело выдохнув мне в шею, осторожно поднялся, помогая и мне принять вертикальное положение. Какое-то время мы так и просидели на тёплом кафеле пола, просто прижавшись лбами, словно и без слов всё было ясно – но что именно, знали только мы