смело распорядился зодчий всем запасом новых знаний, вложив в них тайну передачи деревянных форм, изваяв как бы резцом игрушку-храм… Воспроизведя структуру дерева в камне, зодчий не отказался от традиционных уступчатых кокошников, придав им лишь форму фронтонов остроконечных и кругло-плоских в основании средней главы… Дьяковский храм, подобно деревянным сооружениям, блещет убранством своих „верхов“, оставляя в умеренной простоте убранство стен. Декоративность переходов от стен к главам не выходит из пределов логичности, и вся группа „столпов“ понятна, ясна и правдива».

Перед древним строителем была поставлена задача объединить в одном здании как бы пять церквей, со своим алтарем каждая, и он решил эту задачу так, что по созданному им здесь, в Дьякове, образцу одним или двумя годами позже было заложено и возведено одно из самых необыкновенных зданий в мире — храм Василия Блаженного на Красной площади. Потому-то здание Дьяковской церкви показалось нам при первой же встрече таким знакомым и привычным давно. Раньше этому впечатлению помогала еще и раскраска, несколько напоминавшая раскраску знаменитого собора.

Внутри Дьяковской церкви сразу становится понятен необычный план здания: четыре угловых столпа и связывающие их галереи. Поднимаешь голову — дух захватывает! Вот это «светлость и звонность»! Стройная башня открыта взору вся, до самого купола. А в вышке — вместо обычной религиозной картины или символического голубя — реставратор оставил на виду кирпичный замок свода, чтобы посетители могли воочию видеть замечательное мастерство строителя. В центре свода, от выложенного из кирпича диска, разбегаются изогнутые кометные хвосты. Это рядки кирпича, которыми сведено купольное полушарие. Здесь ясно постигаешь смысл слова «свод»!

В Дьяковской церкви зритель испытывает такое же сильное ощущение высоты, дерзкой устремленности вверх, как и внутри храма Вознесения.

…Сохранились в коломенском заповеднике бывшие Приказные палаты. Они связаны старинным лестничным переходом с Передними воротами и шатровой башенкой-часозвоней. В этих помещениях развернута экспозиция Коломенского музея.

Здесь оживают перед посетителем события «смутного времени», когда в селе Коломенском стояла лагерем крестьянская рать Ивана Болотникова. Рядом, в соседнем зале, показаны события Медного бунта 1648 года. Тут можно видеть те небрежно нарубленные медные монеты, из-за усиленного выпуска которых началось вздорожание жизни и вспыхнуло народное возмущение. Есть и кандалы и клеймо «Буки» (то есть буква «Б» — бунтовщик), которым клеймили щеки схваченных москвичей.

Верхний зал занимают часовые механизмы XVII века. Выставлена в музее и поистине уникальная модель знаменитого Коломенского деревянного дворца, созданного в 1667 году. Этот дворец называли восьмым чудом света.

При Екатерине II обветшавший Коломенский дворец решили не реставрировать, а разобрать. «Дивный сон былого» сломали так же безжалостно, как в XIX веке был разорен знаменитый Каменный, или Всесвятский, мост на Москве-реке — своеобразное и удивительное мостовое сооружение, перед которым и лондонский Тауэрский мост не выглядел бы диковиной.

Однако перед разборкой Коломенского дворца были, к счастью, сделаны зарисовки и чертежи здания. Затем мастер Д. Д. Смирнов создал большую деревянную модель, воспроизведя дворец во всех подробностях.

Одно из зданий, показанных на модели, уцелело в натуре — это Казанская церковь, и по ней мы можем судить, насколько точна модель, над которой мастер трудился десять лет.

…Если прямо из Коломенского поехать на Красную площадь, у нас в памяти будет еще очень свежим облик Дьяковской церкви, послужившей архитектурным прообразом многоглавому Василию Блаженному. Знаменитый собор — филиал Государственного Исторического музея — стоит на спуске с Красной площади к Москворецкому мосту.

Издали кажется, что здание это — фантастически беспорядочное нагромождение причудливых столпов, куполов, луковиц, шатров, кокошников… Ни одна башенка, ни одна деталь здесь не похожа на другую, все словно случайно набросано со сказочной щедростью.

На самом же деле собор строго продуман, воздвигнут по ясному (симметричному!) композиционному плану и необыкновенно точно рассчитан на тот зрительный эффект живописного беспорядка, какой он и производит на первый взгляд.

Создатели собора, Барма и Постник (есть гипотеза, что это одно лицо), были подлинными новаторами, и их знаменитое творение стало первым и важнейшим поводом для того, чтобы народ присвоил бывшему Торгу, или Пожару, почетное имя Красной, то есть красивой, площади. Поставленный вне кремлевских стен, около моста через Алевизов ров, отделявший Кремль от площади, храм прежде назывался «Покровский собор, что на рву» и был первым большим собором, воздвигнутым не для царя, а для посадского населения Москвы.

Построен храм в честь великой победы, одержанной войском Ивана IV над казанским ханом (1552). Покорение и присоединение к московскому государству Казани (а вскоре и Астрахани) значительно уменьшало опасность опустошительных татарских набегов на Москву. Заложенный в 1555 году, на месте группы прежних деревянных церквей и одного каменного (Троицкого) храма, Покровский собор был завершен в 1561 году в виде девяти престолов, собранных воедино и поставленных на одно общее основание — подклет.

«Поставлен бысть храм каменный преудивлен, различными образцы и многими переводы, на одном основании девять престолов», — говорит пораженный летописец.

Это значит: здание удивляло тем, что соединило вместе девять церквей, а создано было по образцам и переводам (то есть было «переведено» с уже имеющихся на Руси образцов). Этими образцами послужили, в частности, только что осмотренные нами коломенский храм Вознесения и Дьяковская церковь. Поэтому не удивительно, что большие фотографии обоих этих зданий мы встречаем в самом начале музейной экспозиции внутри московского храма.

Описать во всех деталях собор Василия Блаженного — значит создать еще целую книгу, по размеру равную этой! Книга получилась бы увлекательная — так богата, сложна и драматична история замечательного памятника. Но и самый подробный рассказ не заменит живого впечатления от собора, потому что этот храм своего рода художественный итог всего, созданного раньше народным русским зодчеством, а вместе с тем исток чуть ли не всех приемов, получивших распространение в более поздней русской архитектуре, вплоть до XVIII века.

Каждый придел Покровского собора посвящен определенному событию войны 1552 года, то есть тому дню, который был ознаменован победоносным сражением во время казанской осады. По тогдашним верованиям своими победами русское оружие обязано было небесным покровителям. Это и определило замысел собора: всем «покровителям» воздвигли по отдельной церкви со своими престолами, а затем связали эти церкви воедино вокруг главного престола — Покрова богородицы (как раз в покров день, 1 октября, начался заключительный штурм казанской крепости).

Барма и Постник оказались «примудрии и удобни таковому чюдному делу» — они великолепно решили звездную композицию храма. Результат получился таков, что, по старинному народному преданию, царь повелел ослепить строителей, чтобы уж нигде в мире не повторилось дивное московское здание…

Но почему же