Кстати, Сандра, до которой, видимо, начал доходить смысл происходящего, смотрела на свою же собственную горничную во все глаза. Во взгляде, устремленном на съежившуюся фигурку девушки, скорее читалось любопытство, чем раздражение. По крайней мере, пролитый кофе разозлил ее гораздо сильнее, чем вероятность того, что эта дурочка скрашивала досуг ее мужа. В конце концов Сандра не вытерпела и спросила напрямик:

– Это ты написала записку?

Девушка вздрогнула, как будто ее ударили, но, сделав над собой невероятное усилие, кивнула.

– Ну и дрянь! – воскликнула Сандра. – Трахалась с моим мужем у меня под носом!

«Уж чья бы корова мычала…» – подумала Анна, бросая на Сандру укоризненный взгляд. Та нисколько не смутилась и продолжала сверлить несчастную взглядом.

– Я не виновата! – взмолилась девушка. – Я думала, никто не узнает. Не понимаю, откуда вдруг взялась моя записка.

– Ну ни фига себе! – рявкнула Сандра. – Из-за твоих фокусов мой муж пустил себе пулю в лоб.

– Нет! Это неправда! Этого не может быть! – запричитала девушка. Из ее глаз снова потекли слезы.

– Успокойся, – попросила Аня, поглаживая ее по вздрагивающим плечам. – А ты, пожалуйста, сбавь обороты. Хочешь, чтобы она снова хлопнулась в обморок?

Сандра фыркнула и демонстративно отвернулась.

– Почему ты думаешь, что твоя записка не могла послужить причиной того, что Александр Федорович застрелился? – спросила Аня, глядя на девушку с нескрываемым сочувствием.

– Потому, что это было давно.

– Что ты имеешь в виду? Что было давно? Ваши отношения? Или записка?

– Все.

– И насколько давно?

– Шесть лет назад.

Сандра, позабыв свой гонор, повернулась, раскрыв рот от удивления. Анна тоже пребывала в некоторой прострации.

– Ты ничего не путаешь? Сколько же тебе тогда было?

– Пятнадцать, – прошелестел едва слышный голосок.

– Мать твою! – выдохнула Сандра. – Это же было как раз накануне нашей свадьбы!

Девушка кивнула, подтверждая ее слова.

– Значит, ты собиралась рассказать обо всем Сандре в то время, когда она была еще невестой Барскова?

Девушка снова кивнула.

– Почему же ты не сделала этого?

– Он попросил меня об этом. Сказал, выбирай: или получаешь большую сумму и остаешься работать в доме, или делаешь по-своему, но вылетаешь отсюда на все четыре стороны. Понимаете, я не хотела его шантажировать. Просто мне было так страшно, что я никогда не смогу родить ребеночка. Мне казалось, что никто больше не захочет на мне жениться, если узнает, что я бесплодная. – Девушка снова заплакала, на этот раз она тоненько поскуливала, как маленькая побитая собачка.

Анна попыталась успокоить ее и отправила в свою комнату, потребовав у Сандры обещания, что девчонка не вылетит с работы за давнюю провинность. Стиснув зубы, Сандра дала обещание.

Они снова остались одни.

– Ну, что думаешь? – поинтересовалась Аня. – Веселенькая получается история?

– Ага, прямо цирк, – оскалилась Сандра. – Кто же подсунул записку в карман Александру? И, главное, зачем? И так ведь ясно – самоубийство.

– Очень сомневаюсь, что это так, – покачала головой Анна. – А записку подбросили от излишнего усердия. Надеялись, что ты, получив ее от ментов, не захочешь делиться своим позором с общественностью и уничтожишь улику. Ума не приложу, как удалось имитировать самоубийство? Ведь не придерешься! Сам вошел, сам заперся, все при свидетелях. Ладно. У меня сегодня голова раскалывается. Наверное, простыла, когда шлепала пешком по дороге. Завтра, надеюсь, что-нибудь соображу.

– Завтра утром придет нотариус. Читать завещание, – сообщила Сандра. – Хочешь поприсутствовать?

– Разумеется. Тебе известно, кому он оставил свое состояние?

– Нет. Никто не знал, можешь мне поверить. Так что завтра нас всех ожидает большой сюрприз!

* * *

За всю свою жизнь Анне до сих пор так и не представился случай присутствовать при чтении завещания. Среди ее знакомых не было никого, кто был бы настолько богат, чтобы потребовалось составлять подобный документ. Хотя, строго говоря, завещать можно и старую кофеварку. Что поделать, не приучены мы к этим формальностям, вот и брачные контракты, к примеру, не прижились в отечественном климате.

Утром Анну разбудила незнакомая горничная.

– А что с Машей? – спросила она молчаливую девушку, расставляющую на столике завтрак.

– Ее уволили вчера за разбитый сервиз.

«Надо же. Бедная девочка, – подумала Анна. – Потерять хорошее место из-за нескольких разбитых тарелок».

Анне действительно было жаль, что она больше не встретится с Машей. Девушка ей нравилась. Но скоро мысли о ней сменились размышлениями по поводу предстоящей церемонии.

Содержание завещания, казалось Ане, может пролить свет на многое. Те, кто наследует основную часть немалого капитала, автоматически становятся заинтересованными в смерти Барскова. Все-таки деньги – это главный мотив, из-за которого совершаются преступления. Правда, Сандра вчера заикнулась о том, что Барсков строго хранил тайну своей последней воли. Ну да кто ищет, тот всегда найдет. Тайна, известная двоим, – уже не тайна. Кроме самого Барскова, с содержанием завещания был знаком нотариус, а это уже двое.

Одним словом, в комнату, где должно было состояться знаменательное событие, Аня вошла не без душевного трепета. Она отметила, что все присутствующие, включая слуг, охвачены похожими чувствами. Настороженное ожидание читалось на всех лицах без исключения.

Последней вошла Сандра. Она оделась соответственно случаю, в черное платье, но, на взгляд Анны, немного перестаралась. Платье могло быть и поскромнее, в этом же она скорее напоминала какую-то неведомую черную птицу: шуршащая по полу тафта, расшитый сверкающим бисером лиф и подол, у плеч – воздушные волны шифона. Вдобавок еще черные перчатки до локтя и цветы в волосах, тоже, естественно, черные.

Сандра, не обращая внимания на любопытные и осуждающие взгляды, гордо проследовала к своему месту в первом ряду и уселась на стул, держа спину идеально прямо.

Наконец прибыл нотариус. Это оказался невероятно тощий и длинный старик в строгом черном костюме. Анна не слишком хорошо представляла себе, как должен выглядеть нотариус при чтении завещания, но этот больше всего напоминал гробовщика.

Таким же замогильным был и его голос, немного дребезжащий, как надтреснутая тарелка, и очень тихий.

Присутствующие затаили дыхание. Но завещание оказалось до обидного коротким и простым, хотя содержание и повергло всех в шок. Итак, состояние делилось пополам, одна часть доставалась Сандре, включая дом, а вот наследником другой части оказался… Фрэнк.