litbaza книги онлайнСовременная прозаТаверна трех обезьян - Хуан Бас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 54
Перейти на страницу:

И с тех пор положение только ухудшается, постепенно, но непрерывно и едва ли не в геометрической прогрессии…

Эпизод пятый

В течение многих ночей я предпринимал повторные вылазки в кафе «Ла опера», пока не стал завсегдатаем за покерным столом. И с тех пор не выигрывал. В один из наихудших вечеров меня выставили почти на восемьдесят тысяч песет, сумму для меня астрономическую.

В те дни я получил компенсацию по страховому полису от фирмы, ответственной за мое увечье: миллион двести тысяч песет. Для нашей общины явилось неприятной неожиданностью то, что я не внес эту сумму в церковный фонд: это было бы естественно, учитывая принесенный обет жить в бедности. Я солгал Плевку, брату директору, сказав ему, будто предназначил деньги своей матери, дабы скрасить нищету, в которой она проживала в Пелеас де Абахо. Я отметил, что Плевок не купился на мое вранье. Вполне возможно, его недоверию способствовали сообщения привратника, доносчика Занозы, который пару раз заставал меня врасплох, когда я крался вон по ночам. Плевок сделал мне строгое внушение, чтобы во имя спасения моей души я не вел образ жизни, неподобающий священнику. Но этим дело тогда к кончилось.

Эпизод шестой

Я промотал сей солидный капитал в считанные месяцы. Легализация азартных игр в Испании в 1977 лишь подлила масла в огонь. Не считая покера, я теперь уделял время лотерее и спортлото, плюс ежедневные визиты в залы, где играли в бинго, и сотни монеток, опущенных в механическое нутро столь притягательных игральных автоматов.

Постыдные сексуальные игры также набирали обороты. Я мастурбировал от одного до трех раз за день, я даже похудел. Каждая мало-мальски соблазнительная ученица представала нагая в моем воображении, побуждая к мерзкому занятию, коему я предавался, где придется, испытывая постоянный панический страх, что меня поймают.

Ненавистные руки испоганили даже мое увлечение серьезным кинематографом. Однажды вечером я радостно спешил смотреть «Смерть в Венеции» Висконти – картина только недавно вышла на экраны Бильбао; при покупке входного билета правая рука вдруг выкинула перед кассиршей два пальца – знак победы, после чего билетерша автоматически дала мне место в малом зале, втором, где показывали нечестивую «Эммануэль».

С той поры руки позволяли мне посещать исключительно те кинозалы, где показывали картины, отнесенные к категории «С». Облаченный неизменно в немаркий плащ, я потреблял такие вещи, как «Безумные прихоти секса» с ненасытной Ракель Эванс, «Книга благой любви», «Пышный андалузский цветок» или «Горячая красотка Хулиета» конъюнктурщика Икино.

Для демонстрации на киносеминарах я по-прежнему выбирал качественные картины, однако, каждый раз все более мрачные и извращенные, повергавшие в замешательство даже моих учеников: я показал им уже упомянутых «Отпетых мошенников» и «Мясника» Шаброля, «Слугу» Лозея, «Отвращение» Поланского… Плевок отстранил меня от занятий и поставил на мое место безвольного брата Ульпиано, или Жирную Кляксу, который дебютировал двойной программой, попортившей зрение Сертучи Гомеса, чувствительного ученика, слишком долго созерцавшего Джулию Эндрюз: показ состоял из фильмов «Радости и печали» и «Мэри Поппинс»… В тот день я плакал от горя.

Эпизод седьмой

В конце недели, под предлогом, будто я еду навестить мать в деревне, я улизнул в Мадрид в компании с Чумиллой и Ринконом, двумя приятелями из «Ла оперы», и распорядителем Хесусом Мари – нам хотелось познакомиться с казино, которое недавно открылось с большой помпой.

Проигравшись в рулетку, мы закончили в грязном баре на улице Монтера, облюбованном проститутками. Руки подцепили грудастую галисиечку, заставили меня условиться с ней о цене и вместе пойти в комнату в ближайшем пансионе, напоминавшем «Кабинет доктора Калигари».

Руки, оказывается, умели не только онанировать: они раздели бедную потаскушку со знанием дела, взгромоздили меня на ее тело, помогли пенису проникнуть в половой орган беспутной женщины и с воодушевлением совершить блуд…

Эпизод восьмой

Разврат!!! Плотское сношение!!! И, как говорится, лиха беда начало! Меня это не удивляет. Все зашло слишком далеко! Я должен что-то делать! Разорвать порочный круг и положить конец дьявольской мерзости!

Уже много месяцев я не исповедовался, ибо не смел вывалить зловонную кучу грязи перед отцом Перно, он же Пархатый, иезуитом, обязанным заботиться о душевном покое братьев в коллегии; и еще менее я был расположен признаваться в своих неправедных деяниях незнакомому священнику. Следовательно, я также не мог приобщиться святого таинства причастия. Я жил, подвергаясь вечной опасности, зловонные пасти моих несметных смертных грехов грызли меня непрерывно.

Эпизод девятый

Заключительные титры, конец. Точку возвращения я миновал, когда у меня не осталось денег, чтобы играть.

Для начала я взломал кружку для пожертвований в церкви коллегии. Брат Касимиро по прозвищу Ящерка едва не поймал меня с поличным. Скудная добыча утолила мою алчность так же, как кровь мышонка жажду Кристофера Ли в «Дракуле, князе тьмы».

Спустя два дня я совершил новое ограбление, гнусное преступление, украв миссионерские деньги, из филантропических побуждений пожертвованные всеми учениками высшей ступени; они хранились в маленьком сейфе, помещавшемся в кабинете брата Эутимио, или Бваны, куратора курса; мне стоило большого труда взломать сейф двумя отвертками.

Сто семьдесят восемь тысяч пятьсот одиннадцать песет, предназначенных, чтобы вызволить бедных негритят из плена язычества!!! Милостивый Боже, осквернить деньги Храма!!! Мало того, злокозненные руки не шевельнули пальцем, чтобы отвести обвинение в воровстве от Патакона Чанкете, самого испорченного из юношей, которого исключили из коллегии; на него также заявили в полицию, и он кончил в исправительном учреждении.

Я уже давно пересек последнюю черту на пути к уродству. После истории с храмовыми деньгами я убедился окончательно, что руки способны толкнуть меня на любой безнравственный поступок – без малейших колебаний и ограничений.

Эпизод десятый

Я тешился искушающей мыслью о самоубийстве, но несмотря на мои тяжкие прегрешения, в моем сознании прочно запечатлелась заповедь, словно выжженная каленым железом, что Создатель не велит покушаться на чью-либо жизнь, в том числе и собственную. Выход был очевиден: избавиться от сатанинских рук.

Однако легче было сказать, чем сделать – осуществить замысел оказалось совершенно непосильной задачей. Руки защищались, разгадывали все мои козни и не сдавались. Я пытался отрезать, расплющить, сжечь их… все напрасно.

Однажды я почти отпраздновал победу. Это произошло на кухне. Руки питали особую слабость к жареной картошке, причем всегда обходились без вилки, хватая ее просто так. Я задумал окунуть их в большую фритюрницу, наполненную золотистыми ровненькими ломтиками картофеля и кипящим маслом; я сумел даже погрузить в масло первую фалангу пальцев, но они коварно ускользнули, отделавшись банальными ожогами первой степени, которые я проклинал на все лады, завывая от боли.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?