Саша повернул голову и уставился на Ефима невидящим взглядом.

— Говори, что надо делать.

— Садись вперёд Кеша, а я Насте компанию составлю на заднем сидении. Да, красавица? — насмешливо произнес тот, кого парни называли Шумом, и потянул девушку к машине, больно впившись пальцами в ее руку чуть выше локтя, хоть Настя и обещала ему пятью минутами ранее вести себя смирно.

Один из тех мужиков, что были с ним, открыл перед ними дверцу заднего сидения чёрного тонированного гелендвагена, припаркованного у входа в общежитие, и казавшегося зловещим инородным элементом на фоне старенького четырехэтажного здания.

Все происходящее напоминало Насте какой-то жуткий кошмарный сон. Казалось, такого не могло случиться с ней на самом деле. Трое бандитов хотят увезти ее куда-то на своей страшной машине, и от мыслей, что они могут сделать с ней позже, девушку тошнило, а все ее тело пробивало ознобом. Но это было не самым страшным, что сейчас беспокоило Настю. Саша остался дома без сознания, и неизвестно, как скоро он очнётся. О том, что он может вообще не очнуться, Насте не хотелось даже думать. И не потому что в этом случае он уже точно не сможет найти деньги, и тогда, если верить словам бандита, ей придётся рассчитываться за долг Степы самой, вполне понятно, каким именно способом. А потому что если с Сашей что-то случится, тогда ей будет уже все равно. Она не сможет без него жить. Просто не сможет и все.

Холодная кожа сидения в щедро обдуваемом кондиционером салоне автомобиля неприятно липла к оголенным участкам кожи, заставляя Настю ёжиться, а вальяжно расположившийся рядом с ней бандит, закинул руку на спинку позади девушки, и по-хозяйски уложил свою огромною ладонь ей на плечо, вынуждая вжиматься в ледяное сидение изо всех сил. Больше всего на свете хотелось сказать ему, чтобы убрал от неё свою руку, но Настя боялась. Ненавидела себя за эту трусость, но ничего не могла с ней поделать. Перед глазами до сих пор стояла леденящая кровь картина, как этот мужчина жестоко избивает Степу с таким ледяным бездушным взглядом, будто он не человек, а машина для убийств. А когда он взял табуретку и ударил ею Сашу по голове, на миг девушке показалось, что он действительно убил его. Она словно и сама умерла в этот момент. Даже страх отступил и, не помня себя, бросилась к парню, чтобы закрыть его собой от следующего удара. Но следующего удара не было. Только жуткий вкрадчивый голос бандита над головой, как сквозь толщу воды:

«Что, любишь его, Настя?.. Тогда пойдёшь со мной и будешь вести себя тихо. Или он станет наглядным пособием для других, кто решит, что меня можно кинуть на бабки»

И она согласилась. Не кричала больше и не сопротивлялась, когда чьи-то жестокие руки оторвали ее от Саши и повели к выходу. Девушка едва успела ледяными пальцами осторожно ощупать голову любимого, и убедиться, что она цела, и парень дышит. Только бы и дальше дышал. Только бы не было никаких страшных последствий после такого удара.

Пока ее вели по темному коридору, пока спускались вниз по лестнице, девушка без конца молилась. Как заведённая, повторяла про себя одни и те же слова:

«Господи, я все выдержу, любое испытание. Только пусть он будет жив и здоров, умоляю. Пусть он будет жив и здоров…»

Она и сейчас пыталась молиться, но тяжелая чужая ладонь на плече не позволяла сосредоточиться. Все ее существо противилось этому неправильному прикосновению. Хотелось скинуть ее с себя, хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, только не быть сейчас здесь, не чувствовать и не видеть происходящего. Но Настя даже пошевелиться не могла от страха. Уверенность в том, что она все выдержит, с каждой секундой все стремительнее покидала ее.

Машина тронулась с места, бандиты начали негромко переговариваться о чём-то непонятном между собой, словно позабыв о её существовании. Будто избиение и похищение людей было для них самым обычным делом. Лишь ненавистная ладонь на плече иногда ласково поглаживала девушку, отчего по всему её телу тут же разбегались противные мурашки.

Паника все сильнее овладевала ее сознанием, в голове забилась истеричная мысль «Что делать? Что делать?!». И вдруг в кармане джинсов завибрировал мобильный, заставив Настю вздрогнуть. Она перевела настороженный взгляд на бандита, который, конечно, услышал звук вибрации, и жестом предложил ей отдать телефон ему.

Настя не посмела возразить. Сглотнув подступивший к горлу ком, она достала из кармана гаджет и вложила его в руку мужчине.

— Кто это? — вкинув брови, поинтересовался он, внимательно изучая на светящемся экране Машину фотографию.

— Моя сестра, — едва слышно произнесла девушка, разлепив пересохшие губы.

— Ответь, — приказал бандит, вернув ей трубку. А мужская ладонь недвусмысленно переместилась с Настиного плеча на шею, и в следующую секунду больно сдавила её. — Учти, если скажешь ей что-то, что мне не понравится, я сделаю так, что ты вообще говорить не сможешь. Поняла меня, сладкая? — обманчиво ласковым тоном добавил он, приблизив губы к ее уху почти вплотную.

— Да, — прохрипела Настя, и, когда давление на шее снова ослабло, дрожащей рукой ответила на звонок. — Да, Маша…

— Наська, ну ты приедешь или нет? — раздался из динамика недовольный голос сестры. — Уже двенадцатый час! Сколько можно тебя ждать? Я Кнопу уже сама давно искупала и спать уложила…

— Прости, Маш. Я не приеду, — просипела в трубку девушка. — Не получается. Я завтра тебе перезвоню и все объясню, хорошо?

— Как это ты не приедешь? Почему? — возмутилась сестра, будто не услышав Настину просьбу. — Вы что, с Сашей поссорились? Что случилось?

— Ничего не случилось, просто возникли непредвиденные обстоятельства. Я завтра тебе позвоню и все расскажу. Сейчас неудобно разговаривать.

— Но у тебя хоть все в порядке? — встревожено отозвалась сестра.

— Все в порядке, — холодно произнесла девушка, собрав всю свою волю в кулак. — Не волнуйся.

— Хорошо. Тогда я ложусь спать.

— Спокойной ночи.

Настя отключилась, и бандит тут же отобрал у неё телефон. Выключил его и бросил в карман своего пиджака.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пусть пока побудет у меня. Не возражаешь, сладкая? — небрежно поинтересовался он, проводя пальцами по её волосам, и вновь заставляя девушку содрогнуться.