Последний аргумент перевесил.

— Я вынужден отказаться, — высокопарно заявил Арс. — Моя специализация несколько другая…

— Чего? — купец смотрел на собеседника, точно корова на гобелен.

— Ну, если вдруг из-под земли выскочит демон, то я одолею его одной левой, — доступно пояснил Топыряк. Кончики его ушей чуть заалели, но это случилось совершенно случайно. — Ну а эти простые водовороты — с ними справится любой специалист по магии моря!

— Такого нанять больно дорого! — гном свирепо засопел. Как и все его сородичи, он отличался патологической жадностью. — Ладно, поедем через пустыню!

И над телегами, под которыми на манер павших воинов лежали возчики и наемные охранники, пронесся мощный хозяйский голос:

— Вставайте, дармоеды!

Не прошло и получаса, как зевающие возчики впрягли зевающих коней в зева… (э, нет, это уже перебор) телеги, и обоз, кряхтя и скрипя на ходу, заковылял к правой границе города.

— Разве мы не поплывем по морю? — удивленно спросил главный из наемных охранников, сопоставив направление движения с местоположением водной глади.

— Нет, о догадливейший среди держащих меч, — зло прошипел в ответ Молоток с Отбитой Ручкой, — наш путь проляжет через пустыню Капец. Так что пусть твои люди будут готовы!

Пустыня Капец, занимающая целый Лоскут — место малоприятное. Тридцать две тысячи квадратных километров сплошного желтого песка, кое-где перемежаемого зеленью немногочисленных оазисов. Любителям легкой и веселой жизни тут делать нечего.

Народ тут обитает свирепый, гостеприимный и жадный до чужого добра одновременно. Путника, добравшегося до стойбища верблюжьих пастухов, могут радушно принять, накормить, отправить в путь с богатыми дарами, а через пару километров догнать и прирезать, сказав: «Ничэго личного, вах!»

В общем, ехать через пустыню — дело опасное.

Но вопреки жутким рассказам, поначалу Арсу тут даже понравилось. Копыта лошадей со скрипом вязли в песке, но телега все же двигалась вперед, переползая с одного бархана на другой. При некоторой доле воображения можно было представить, что едешь по горам золота.

Сухой воздух полнили пряные ароматы, ветер шершавым горячим языком слизывал с лица пот. На горизонте, где все дрожало от жары, носились небольшие песчаные вихри. От них доносился дикий, режущий слух хохот.

— Шайтаны! — с неприязнью в голосе сказал возница, глядя на них. — Как бы не затеяли с нами поиграть!

Но пока шайтанам хватало своего общества. Один из них подлетел совсем близко к обозу и замер. Внутри бешено крутящегося столба из песка Арс разглядел тонкую и длинную фигуру с непропорционально большой головой.

Сверкнули злобой алые глаза. Зашипел что-то Тили-Тили, и шайтан, точно рыба в воду, ушел в песок. Распался вихрь, с сухим шорохом осыпались потерявшие скорость песчинки.

— Пронесло, — прошептал возчик, осеняя себя каким-то священным знаком.

— Кого? — спросил Рыггантропов, привыкший прямо понимать сказанное.

Ближе к полудню на горизонте возникли стоящие кучкой пальмы. Длинные листья их жирно блестели под солнцем, а зреющие на верхушках плоды походили на сморщенные маленькие огурцы.

В окрестностях оазиса оказалось людно, точнее, головно. Из песка, будто странные овощи, торчали наголо выбритые головы. Солнце отражалось от потных лысин, веки на мученических лицах поднимались, чтобы проводить печальным взглядом тянущийся мимо обоз.

— Чего это они? — спросил Арс, с удивлением глядя на особенно густо «засаженный» головами бархан, похожий на капустную грядку.

— Испытание такое, — усмехнулся возница. — Кто дольше всех в песке продержится, тот получает звание почетного Сайда! В жены ему отдадут самую красивую девушку, подарят лучших верблюдов, и будут ему кланяться. Древний и интересный обычай, однако!

— Чего уж интересного, — пробормотал Рыггантропов. — Типа ни почесаться, ни в туалет сходить.

«Сайды» вместе с оазисом остались позади, а обоз все так же тянулся в правую сторону. На востоке, за неширокой полосой песка, иногда виднелось море. Его волнующаяся, мокрая поверхность невольно напоминала о том, как хочется пить, и Молоток с Отбитой Ручкой намеренно прокладывал путь чуть в стороне от соленых хлябей.

Вечер принес прохладу и некоторое облегчение. Впереди появился еще один оазис. Куда больше первого, и кони, почуявшие воду, при его виде жадно задергали мордами.

Но место около источника оказалось занято. Темными треугольниками торчали кибитки, рядом с ними мрачно жевали что-то надменные, точно мелкие чиновники, верблюды. В их головах ворочались тяжелые верблюжьи мысли. Несколько костров без особого успеха силились разогнать надвигающийся мрак.

Любой, ухитрившийся подобраться близко, из добычи становится гостем. Таков закон пустыни, и нарушивший его проживет исключительно недолгую, хотя и насыщенную событиями жизнь.

— Вай-вай! — навстречу едущему первым Молотку выкатился разряженный в ниспадающий белый балахон колобок. — Дарагие гости! Как приятна!

— Ты кто? — хмуро спросил гном, ненавязчиво взвешивая в руке боевой топор. Наемники рядом с ним положили руки на мечи. Смазанные маслом бицепсы красиво вырисовывались в полумраке.

— Я? Ничтожный шейх Али-уль-ибн-Буль-Буль Абу-Набу-Тру-Бу! — ответил колобок, оказавшийся крошечного роста толстеньким мужичком. — Будь маим гостэм, дарагой!

— Гостем? — недоверчиво поинтересовался Молоток. Купеческая подозрительность боролась в нем с желанием дать отдых людям.

— Да, гостэм! — истово закивал шейх Али-уль-Что-То-Там-с-Чем-То. — Мой гарэм — твой гарэм! Мои вэрблюды — твои вэрблюды! Мой люля-кэбаб — твой люля-кэбаб!

— А что такое этот самый кебаб? — Рыггантропов сладострастно облизнулся.

— Блюдо из моченой верблюжатины, сдобренной присыпкой из панцирей пустынных скорпионов! — ответил возница. — Из моченой в прямом смысле. Ее выдерживают в моче бешеного белого шакала три дня! Это придает ей весьма пикантный вкус!

Рыггантропов издал рыгающий звук, Арс ощутил, что его затошнило. Только Тили-Тили слушал с интересом, хотя никто не мог поручиться, что он понимает хотя бы единое слово.

— А гарем, — уже без всяких вопросов продолжил рассказывать возница, — это сборище жен этого толстого типа. Их у него не меньше дюжины! Живут в особом шатре и всю жизнь ходят в мешках на голове!

— Типа зачем? — изумился Рыггантропов, при упоминании «жен» оживившийся.

— А чтобы никто, кроме мужа, их не увидел! — пояснил дед. — Их охраняют огромные евнухи.

— А это кто?

— Мда, — возница смутился. — Как бы объяснить. Мужики, у которых отрезан главный мужской орган…

Над телегой воцарилось напряженное молчание. Тили-Тили тихо шипел во мраке.