Но потом огонь вдруг гаснет и боль ослабевает, хотя воспоминания о них останутся надолго. Зигеррианец валится наземь.

Над ним стоит Хатчет с булыжником в руке.

Грейбок благодарно рычит.

А потом он проваливается во тьму, всего лишь на мгновение. Или ему так кажется. Открыв глаза, он думает, что ничего не изменилось.

Вот только на самом деле – изменилось.

Рядом сидит Хатчет, ковыряя палочкой в зубах. Вокруг – пейзаж после битвы: башни охвачены пламенем, повстанцы окружают рабовладельцев, контейнеры со спай-сом швыряют в ревущий огонь. Один из ранкоров, тот, что покрупнее, лежит мертвый. Серо-зеленого и второго, ржа-во-красного, чудовища нигде не видно и не слышно.

Грейбок издает вопросительный рык.

– Мы победили, – отвечает виквай. – Или повстанцы. В общем, кто-то победил, и это не имперцы или рабовладельцы.

Сидящий неподалеку Палабар крепче обхватывает колени длинными руками, тревожно шевеля щупальцами.

– И что теперь? – спрашивает он.

Грейбок угрюмо ворчит, повторяя вопрос.

– Эй, подружка! – обращается Хатчет к проходящей мимо женщине-повстанцу. – Что теперь будет? В смысле, с нами? С рабами?

Она слегка улыбается, но Грейбок замечает, что она тоже растеряна.

– Не знаю, – пожимает женщина плечами. – Никто не знает. Но вы свободны.

Солдат уходит, отшвырнув ногой валяющийся на земле шлем штурмовика. Вдали слышится шум другого сражения. Грейбок думает о том, окажется ли весь Севаркос в руках повстанцев, или его все же отобьет Империя. Будущее внезапно становится неопределенным и изменчивым, словно юркий древесный лурмур.

– Никто не знает, – невесело усмехается Хатчет. – Слышали, парни? Никто не знает, что будет дальше. – Он встает, недовольно фыркнув. – Что ж, думаю, в чем-то это зависит и от нас. Идем. Мы теперь свободны. Может, Галактике все же найдется что предложить троице никчемных бывших рабов?

Адмирал Акбар устало изучает данные – небольшую порцию информации на трехмерном дисплее. Перед ним, распухая словно воздушный шар, увеличивается в размерах поверхность Акивы, пока не начинает казаться, будто он, подобно некоему божеству, может коснуться ладонью облаков. Но это всего лишь проекция. Голограмма. Данные, присланные дроидом-разведчиком. Адмирал видит то же самое, что видел дроид: маленькую, подсвеченную красным кружком точку транспортного корабля и выпрыгивающих из него солдат спецназа, каждый из которых обозначен желтым кружком. Затем – вспышка выстрела из турболазера с поверхности планеты, откуда-то из-под облаков.

Красный кружок становится ярче и гаснет, взорвавшись в воздухе, не достигнув земли.

И так же вспыхивают и гаснут один за другим желтые кружки.

За исключением одного.

Когда он достигает планеты, его сигнал пропадает, но, похоже, сержант Джом Барелл пережил атаку. Сколько он продержится еще, Акбар не знает. Данные сейчас весьма обрывочны. Не идет на пользу и глушение связи – дроид-разведчик собирает только визуальную информацию. А сами они получают сигнал от дроида лишь потому, что он транслируется на «Око», которое находится достаточно далеко, чтобы переслать ее Акбару на «Дом-1». Ближняя связь, вынужденно ставшая дальней.

– Мы считаем, что Барелл жив, – говорит Акбар.

– Так точно, – кивает голограмма Дельтуры.

Он отодвигается в сторону, и появляется лицо научного офицера.

– Хотя полной уверенности в этом нет, – добавляет офицер Нирииан. – Можно заметить, насколько беспорядочно он летит к земле. – Она воспроизводит последний фрагмент, где светящийся кружок Барелла внезапно бросает вправо, затем влево, потом зигзагом вниз. – Судя по всему, он слишком рано раскрыл паракрылья. На такой высоте чересчур сильный ветер, и мы не можем утверждать, что он приземлился живым и невредимым.

– Спасибо, офицер Нирииан, – кивает Акбар. – Как всегда – отличная работа.

Он выгибает и потирает шею. Вновь появляется Делътура.

– Жду дальнейших распоряжений, сэр.

– Пока оставайтесь на месте, но будьте бдительны. Там явно что-то происходит. Похоже, нам придется действовать намного активнее, чем предполагалось изначально.

Если это в самом деле Империя, как считает их тайный информатор, значит война за Галактику внезапно пришла и в этот сектор Внешнего Кольца.

Когда Рей появляется в зале, все уже знают о случившемся. Гвалт рассерженных голосов обрушивается на нее, подобно лазерному залпу. Сатрап, словно слуга, спешит к ней.

– Я вам говорил, тут безопасно, совсем безопасно, стены каменные, толстые… – обращается он не столько к ней, сколько к собравшимся. Он предлагает Рей поднос с круглым ароматным печеньем со сладкой ягодой в середине, но она отмахивается, несмотря на протесты желудка. – разве настоящий лидер может выглядеть достойно со смешной закуской в руке и крошками на губах?

Нет. Лучше… Как бы слегка разрядить обстановку?

Схватив сатрапа за руку, она берет с подноса печенье и начинает есть.

Пусть видят, что она не воспринимает угрозу всерьез.

Ложь. На самом деле все серьезно. Или станет таковым очень скоро.

Тот факт, что им уже что-то известно, – снова заслуга Пандиона. У него кто-то есть внутри ее команды. Тотвин? С этим придурком все возможно. Адея или Морна? Это уже куда сложнее.

Но сейчас все равно ничего не поделаешь. Не время устраивать охоту на крыс.

Рей машет рукой, стряхивая крошки.

– Как вы знаете, – начинает она, затем повторяет громче, чтобы утихомирить собравшихся: – Как вы знаете, кто-то вторгся в пространство Акивы. Мы обнаружили в воздухе над Миррой транспортный корабль повстанцев и уничтожили его с помощью суборбитальной наземной пушки. С этой проблемой покончено.

– Покончено? – рявкает Крассус. – Не смешите меня. Это угроза, адмирал Слоун. Альянс повстанцев…

– Повстанцы пошлют свой флот, – прерывает его Пандион. – Не прямо сейчас, но скоро. И мы должны их достойно встретить. В отличие от нас, они понятия не имеют о положении дел, что дает нам неоценимое преимущество. Их уже будет ждать наш флот – естественно, во главе со звездным суперразрушителем «Разоритель». Империя одержит победу, слава о которой триумфальным колокольным звоном прогремит по всей Галактике, возвещая о восстановлении прежнего порядка.

Ташу и Крассус кивают, но Пандиону тут же возражает Шейл, которая проталкивается мимо подобострастного сатрапа и его подноса с печеньем:

– У них до сих пор военное превосходство, особенно если они направят большую флотилию. Не могу сказать, насколько подобное вероятно, но в любом случае считаю безрассудством вводить в игру любой из наших командных кораблей. Единственная ставка в этой битве – наша жизнь. И вступать в сражение следует лишь в случае крайней необходимости. Если мы проиграем, то лишимся наших командных кораблей, а также, вероятно, жизней или свободы. Вот по ком будут звонить колокола, мофф Пандион. Хотите снова проиграть, как это уже случилось на Маластере? Потеря местной станции связи стоила нам нашей скудной власти на той планете.