— Или тебе нужна смелая и гордая развратница, обожающая каждую клеточку твоего тела? Я такая, Джамаль… ни один никаб не скроет моих истинных желаний, когда я с тобой. Помнишь, как я сосала тебе в заброшенных песком руинах посреди пустыни? Мне это нравится, чертовски нравится, Асад. Наверное, я способна кончить просто доставляя тебе удовольствие. Проверим?

— Помню, Эйнин… бл*дь, черт, — ругается сквозь стиснутые челюсти, пока я одной рукой довожу его до исступления, чередуя плотные сжатия и нежные вращения по всей длине члена. Лучше ему не знать, где я научилась этому «искусству», а не тупому механическому натиранию, которым едва ли можно порадовать искушенного Джейдана. — Презервативы и смазку из твоей сумочки трудно забыть, — сквозь фейерверк наслаждения усмехается Джамаль, и я расплываюсь в глупой улыбке, вспоминая о своей сложнейшей операции по установке жучка в спальне Маркуса Флеминга. В тот самый момент, когда я начинаю с влажными поцелуями опускаться по телу Джамаля, одержимая жаждой добраться до его члена и исполнить наше общее желание, ощущаю, как этот непредсказуемый тиран вновь грубо сжимает раскрытой пятерней мои волосы, и резко поднимает мое лицо к своему.

Маска наслаждения, в которой ещё недавно застыли его черты, сменилась на каменную, железную, отчужденную. Я смотрю на Джамаля, ощущая, как мои внутренности буквально начинают переворачиваться и сжиматься, трепеща от его решительного, полного уязвленного самолюбия взгляда. Не понимаю…

— Я сделала что-то не так? — моя рука по-прежнему массирует его возбужденную длину, и я прекрасно чувствую, как он хочет и отзывается на прикосновения. но взгляд Джейдана кричит совершенно об обратном. Его взор выносит мне едва ли не смертный приговор, и я совершенно не понимаю, в чем причина такой резкой перемены в настроении.

— Я просто вспомнил. О презервативах и смазке, которые нашел в твоей сумочке, черт подери. Как ты это объяснишь мне, Медина? Что с подобным набором ты заявилась в Анмар, во дворец Аль-Мактума, совершенно случайно? — выплевывает непоколебимым тоном. Прямо в лицо. Это звучит хуже оскорбления в такой интимный момент, кода я полна ласки и желания сделать ему самый незабываемый минет в его жизни. — «Допустим, нет», Рика. Так «нет» или «допустим»? — слегка встряхивая мою голову, бесцеремонно пытает он. Внутри меня все падает, нежность и желание в один миг растворяются.

Что он, черт возьми, обо мне думает?

— Ты издеваешься, Джамаль? — все еще не в силах поверить в то, что даже в такой момент, когда я вся под ним, вся для него. считает меня шлюхой, которая только и занималась тем, что ублажала Мактума. Проглатываю обиду, стараясь не закипать, но это невозможно, когда Джамаль яростно мечет в меня молнии глазами, мгновенно приобретающими цвет грозового неба. — Я говорю тебе такие вещи, а ты.

— Я хочу быть уверен в том, что только со мной ведешь себя как разнузданная одалиска. Что я должен думать? Пачка презервативов, не считая одного. Успела использовать, Рика? Если он тебя трахнул, я его кастрирую, а тебя придушу прямо сейчас, — скрипнув зубами от едва сдерживаемого гнева, он вновь встряхивает меня, как последнюю шармуту, рабыню, приобретенную для утех на аукционе в «Шатрах Махруса». Пересчитал, черт его подери, агент хренов. Делать нечего было? Неимоверное возбуждение испепеляют зажимы, образующиеся в теле, от грубого обращения Джамаля и неистовой хватки.

Гордость, словно обезумевшая гончая, срывается с внутренних цепей, стремясь вцепиться зубами и лапами в своего единственного обидчика:

— Думай, что хочешь! Конечно, Джейдан. Конечно, я трахалась с ним, а тебе сказать забыла. И мне чертовски понравилось, как он работает своим внушительным инструментом, — без запинки, правдоподобно подливаю масла в огонь. — Но тебе не стоит брезговать и беспокоиться, дорогой. Я же использовала защиту, как ты успел заметить, — с откровенной издевкой, елейным тоном уверяю я. — Как тебе такая новость? Все ещё видишь меня третьей женой? — горячо уверяю его я, закидывая вопросами, и, наблюдая за тем, что происходит с ним, прихожу в ужас.

— Что ты сказала, кхара? Повтори! — грозно рокочет он, вновь сдавливая мои скулы.

— Что слышал. Презерватив я использовала по назначению, — даю твердый ответ, испытывая необъяснимую потребность причинить ему боль, заставить почувствовать все то, что ощущала я, представляя, как он развлекается со своими женами. — Давай, Джамаль, вперед. Покажи свои навыки агента АРС. Ты же безошибочно можешь определить, говорит оппонент ложь или правду. Или со мной твоя система всегда дает сбой?

— Ты играешь с огнем, Эрика, — впиваясь в меня разъярённым взором, опустошающим до дна мою душу и уничтожающим вдребезги игривый настрой, Джамаль остервенелой хваткой сжимает мою талию. — Тебе лучше сказать мне правду, идиотка, иначе я быстро сменю твой статус «невесты» на статус шлюхи, с которой буду развлекаться в те дни, когда мои жены будут не в настроении. Ты этого добиваешься своим дерзким языком и враньем?

— Думаешь, я все-таки лгу, Джамаль? Уверен? — с вызовом бросаю я, ощущая, как заражаюсь свирепостью, источаемой Джейданом. Судя по взгляду, Каттан впервые не может определить, лжет его собеседник или говорит правду. — Не стоит так ревновать, Джамаль, — миролюбивым тоном щебечу я, ласково прикасаясь кончиками пальцев к его губам. — Один использованный презерватив в пачке не показатель того, что я не принадлежу тебе… — переворачиваю его слова я, вкладывая в них всю свою боль, которую, я надеюсь, он осознает. Вот что чувствую я, когда он говорит мне, что принадлежит мне, а на деле еще двум другим женщинам. Больно, Джамаль? Разница лишь в том, что не было ни секунды в моей жизни, когда я нуждалась в другом мужчине. После него.

— Я никогда не сдамся, Джейдан. Никогда не смирюсь с судьбой третьей женщины в твоем списке, — дрожащим тоном продолжаю я, но Джамаль не дает мне закончить, обхватывая мою шею властным жестом:

— Чем больше ты борешься за свои «условия», Эйнин, тем больше я хочу тебя придушить. И невольно задаюсь вопросом, нужна ли мне такая упрямая женщина, неспособная принять законы и традиции моей страны, а значит и меня? — сухим, бесчувственным тоном отрезвляет нас обоих Джейдан и резко отпускает меня, не прикладывая силы, но я все равно отстраняюсь назад, будто от мощного удара. Перемещаюсь на другую сторону дивана в салоне авто, молча застегивая джинсы, и поправляю абайю, ощущая, как его сперма все ещё вытекает из меня на нижнее белье и одежду.

Мое сердце мгновенно покрывается инеем, несмотря на то, что ещё десять минут назад оно сгорало в пламени нашей потребности друг в друге.

К слову, презерватив я действительно использовала по назначению — с моим горячим темпераментом трудно жить в вечном воздержании. Не думаю, что Джейдану стоит рассказывать о том, что в чемодане, собранным в Анмар, я прихватила одну «игрушку», которая никогда не заменит мне его член, но способна дать необходимую разрядку и слабый намек на фееричное удовольствие. Или к члену из сексшопа он меня тоже ревновать собирается? Кто его знает. Так что, фактически, мой ответ «по назначению» — является правдой, но не в том ключе, в котором он мыслит.