А вот когда настал 1941 год, когда к этому крестьянину во двор пришли немцы и стали требовать не только пшеницу, но и «млеко и яйки», стали кохать Оксан та Галь, стали гнать эшелонами в рабство Степанов та Опанасов, да стрелять из пулемета Богданов та Мыкол, вот тогда хитрый крестьянин вспомнил, что говорил ему комиссар в 1933-м. Вспомнил и устыдился того, как колол быков да не сеял хлеб, «только чтоб Советам меньше досталось». Вспомнил, как прятал пару мешков пшеницы, думая, что разговоры про немецкий плен и голодающих рабочих Магнитки – сказки и пропаганда. И тогда вставали украинцы и шли бить немецкую нечисть, чтобы собственной кровью искупить позор, который они совершили, когда прятали пшеничку от Советской власти.

И поэтому каждое воспоминание о пресловутом «голодоморе» вызывало в украинцах только более сильное желание покаяния за свое «несознательное», как тогда говорили, поведение. А когда в 1944-м на Украину пришли советские танки и гнали фрицев со всей дури, то чувствовал украинский крестьянин, что в броне этих танков есть и капля его пота и его труда, и капля крови умерших от голода родичей ПО ЕГО вине в 1933-м. И все это ЗНАЛО поколение, жившее тогда, и в войну, и после войны. И только когда умерло поколение, знавшее правду, стало возможным сочинять для нового поколения и западенцев-бандеровцев новую историю.

Вот почему и Геббельс не хотел украинцам напоминать про голодомор, ведь в немецкой пропаганде и листовках эта тема практически не звучала… Прежнее поколение украинцев хотело забыть голодомор как свой позор, как свое несознательное поведение. Ведь сами же сократили посевы, чтобы меньше досталось большевикам…

Поэтому в мае 1945 года отношение к Сталину было уже не такое, как в 1933 году.

Дед-фронтовик из деревни моей бабушки рассказывал, что большая часть солдат была из крестьян, городским рабочим давали бронь, чтобы они могли работать на заводах. Поэтому солдаты не очень любили «коммуняк». Но когда они видели, как коммунисты вставали первыми в атаку, то уважение появилось. И простили им все колхозы, видя, как аж три состава партии за войну было выбито. Кровью искупили коммунисты все обиды, нанесенные крестьянам.

Сколько военачальников в ходе войны могли спорить со Сталиным и считать, что они правы, а он не прав, и думать, что его ошибки ведут к поражению. Но история сама рассудила: оказывается, все-таки победили, значит, он был прав…

Поэтому май 1945 года объединил страну, все всем все простили и все обиды забыли. Даже те, кто сидел в лагерях, и то плакали на похоронах Сталина, осознав свою недальновидность и несознательность, когда в 1930-е травили антисоветские анекдоты… И даже те, кто сел по ошибке и по навету, конечно, были и такие, все равно все простили, потому что знали: была такая военная и историческая необходимость. И кто-то, кто на свободе остался, жизнью на фронте жертвовал, а кто сел, – на севере заводы строил, тоже вклад в победу вносил… И разница-то не большая, обижаться не на что. Те, кто в лагерях сидели – мучились, а те, кто, на воле был – на войне или на заводе – наслаждался в райских кущах? Нет, каждый на своем месте совершал подвиг.

Если уж кто имеет право негодовать на Сталина, так Православная Церковь. Большую часть священников расстреливали просто за принципиальность, за то, что они священники. То есть большинство из тех, кто был убит невинно, это были новомученики. Но и тут не все однозначно. Советская власть убивала, репрессировала священников как классовых врагов, тех, кто оправдывал мир помещиков, капиталистов и прочих эксплуататоров. Вместе с ними репрессировали и кулаков, и гомосексуалистов (при Сталине появилась соответствующая статья). Будем ли мы считать их новомучениками или не будем только потому, что им не повезло быть в нужной конфессии? Вопрос непростой.

Современные клерикальные публицисты внедряют мысль о том, что православный человек не может положительно относиться к Сталину, что он чуть ли не антихрист, коли преследовал Церковь… Некоторые, даже епископы, в своих высказываниях докатились до того, что Гитлера считают «оружием бога», которым Бог наказывал Россию за Сталина… Все это выдается за церковную и православную точку зрения и смущает паству.

Во-первых, нельзя мыслить примитивно: «тот, кто говорит за Бога – тот уже божий человек, а кто против Бога, атеист, – тот обязательно пособник дьявола». Атеизм в значительной степени сам принадлежит к сущностному ядру христианства и его истории. Кого заинтересовала эта мысль – отсылаю к книгам С. Жижека «Кукла и карлик», Ф. Козырева «Поединок Иакова» и «Искушение и победа святого Иова», А. Кожева «Атеизм» и другие. Есть такие атеисты, которые в тысячи раз святее самых благочестивых явных христиан… В значительной мере таковыми были крестьяне (христиане) СССР.

Надо четко осознавать: Церковь является носителем истины вся целиком, а значит, во всем исторически-временном континууме, а не на определенном историческом этапе. Не надо путать мнение вашего духовника или даже владыки с церковной истиной. Чтобы что-то стало признанным церковной истиной, должен быть соблюден ряд условий:

По данному вопросу должны быть однозначные слова Христа и желательно в нескольких евангелиях.

Должны быть разъясняющие и подтверждающие слова апостолов.

3. Должны быть учения Отцов Церкви и постановления церковных Соборов. 4. Должно быть солидарное, а не разное мнение большинства святых.

Все это должно быть вместе. Если не хватает одного – двух пунктов, то уже за церковную православную точку зрения тот или иной взгляд выдавать нельзя.

Если говорить о Сталине в этой связи, то все высказывания Христа и апостолов, честно сказать, будут не в пользу наших либерал-клерикалов. «Отдавайте Богу Богово, а кесарю – кесарево», «Нет власти не от Бога», «себе отмщение Аз воздам» и проч. высказывания скорее могут быть поняты как поддержка невмешательства Церкви в дела светской власти. Что касается постановлений соборов, тот тут по поводу Сталина ничего нет и быть не может. Что касается мнения святых, то есть святые антисталинисты, как и святы сталинисты.

Вопрос в вышей степени дискуссионный и нерешенный: как вообще относиться Церкви к светской власти. Дело в том, что в церкви есть три точки зрения по этому поводу. Одна точка зрения: хорошо, если власть поддерживает церковь или сама находится у нее в подчинении. Другая точка зрения: в этом случае в Церковь побегут всякого рода карьеристы, а вот истинная Церковь была только в эпоху гонений, так что для очищения и святости гонения полезны и заслуженны, особенно после периодов разврата и упадка. Третья точка зрения – типа золотая середина: хорошо, когда власть с Церковью вообще никак не пересекается.

История знает эпоху гонений со стороны Римских цезарей, эпоху твердости и мученичества, знает гонения со стороны мусульман, когда христиане жили под их игом, знает гонения со стороны атеистов в Новое время.

Нельзя представлять режим Сталина чем-то уникальным в смысле гонений. Церковь уже жила под антицерковными властями и исходила из того, что надо молиться за вразумление власти, а не раздражать и не провоцировать ее. Так, патриархи в прежнее время даже благословляли христиан отдавать мусульманским властям христиан-террористов. Поэтому нелепы обвинения со стороны сбежавших за границу церковников нашей Церкви в некоем «сергианстве», сотрудничестве с властью. Уж им-то, трусам, сбежавшим от мученичества, оставившим свои епархии (что нарушает церковное право) вообще должно быть стыдно поучать тех, кто остался здесь и претерпел все до конца, кто остался здесь и нес народу возможность совершения таинств, свет веры и проч.