В принципе, можно и спуститься – всё равно почти окончила, а время близится к обеду.

– Что-то стряслось? – уточняю, впихивая кислотно-синюю папку между нежно-голубой и тёмно-зелёной. – Ты какая-то странная.

С Ритой мы подружились почти сразу, и она, наверное, стала единственным человеком, кроме Литвинова, с которым мне свободно и легко. И ещё она одна из немногих, кто в курсе наших отношений с Ромой. Просто почему-то показалось, что ей можно доверять. Так-то мы не афишируем. Не то, что чего-то боимся или стыдимся, просто так… так проще. Без лишних сплетен и ненужных пересудов.

– У меня-то ничего не случилось, – шуршит чем-то Риточка, а голос вовсе зловещий. – А вот у тебя очень может быть. Беги, Ксюша, скорее ко мне.

Я не заставляю себя уговаривать, потому что мне уже дико любопытно, что могло стрястись эдакого, что Рита так всполошилась. Потому осматриваю последний раз комнату архива, запихиваю замолчавший мобильный в карман летнего пиджака и бегу вниз. Рома уехал в типографию и пробудет там ещё пару часов, но я бросаю быстрый взгляд на его кабинет, хоть и знаю, что он пустой. Просто привычка.

Привычка, от которой мне не хочется избавляться. Мне нравится быть рядом, нравится видеть его постоянно. И жить с ним нравится, хоть дома проводим слишком мало времени, чтобы ощутить вкус почти семейной жизни.

– Что случилось? Я пришла, – объявляю, кладя руки на стойку регистрации, а Рита быстро озирается по сторонам. Будто боится, что нас могут увидеть.

Ой, что-то неспокойно мне, честное слово.

– Умница, – улыбается и жестом указывает куда-то вниз. – Иди сюда, быстро!

Я оббегаю стойку и ныряю за неё, словно какая-то преступница. И сначала ничего интересного не замечаю. Только запах слышу – сладкий цветочный аромат, который моментально забивается в ноздри. Знакомый очень аромат – когда-то мне такие цветы узнать дарили. Когда-то очень давно.

– Вот, – указывает Рита куда-то влево, – букет.

И тогда я замечаю то, что не увидела сразу: огромный букетище, в котором мои любимые герберы смешаны с какой-то разноцветной мелочью. Всё это ботаническое великолепие перевито яркими лентами, замотано в шуршащий от любого прикосновения целлофан, а в центр всунута шоколадка и записка.

Это точно не Рома – тот дарит цветы всегда лично. Тогда кто? Неужели? Нет, не может быть… а вдруг?

– Я его спрятала надёжнее, чтобы Роман не увидел, – шелестит мне на ухо Рита. – Его принёс такой симпатичный парень… молодой, красивый. Очень красивый.

– Не знала, что ты на курьеров заглядываешься, – замечаю, доставая дрожащими пальцами записку.

Вдруг всё-таки Литвинов сюрприз сделал? Держусь за эту выдумку, хотя знаю ведь, что Рома тут ни при чём. Даже Рита об этом догадалась.

– Дело в том, что это не курьер! – делает круглые глаза, а я забираю, сжимая в кулаке записку. – Он просил вручить тебе лично в руки и назвался твоим старинным другом.

Что-то странное творится, очень странное, но я пока не могу найти ему объяснения. Или просто не хочу. Но предчувствие скорой катастрофы не покидает. Кажется, вот сейчас я прочитаю записку и открою этим ящик Пандоры. Но, как это часто бывает, мысли запаздывают, а руки делают то, о чём потом пожалею.

Читаю первый раз, второй, но ничего не понимаю, ощущая лишь удушливый аромат цветов. Но когда наконец получается сложить буквы в слова, а слова удаётся осознать, я поднимаюсь на ноги, сминаю проклятую записку в кулаке и кидаю её куда-то на пол.

– Рит, будь другом, выбрось эту гадость, – прошу, указывая рукой на злополучный букет, а она поспешно кивает. – И если этот красивый ещё раз придёт, зови меня. Ничего от него не бери.

– Хорошо, – снова кивает, а я выхожу из-за стойки. – А кто… кто это был?

Отмахиваюсь от вопроса, потому что не собираюсь разговаривать об этом человеке. Ни с кем не хочу о нём говорить. Я ведь думала, что он остался в прошлом, но каким-то образом снова решил напомнить о себе. Именно сейчас решил, посмотрите на него.

И почему-то мне кажется, что без моей семьи тут не обошлось. Слишком уж нравился им когда-то Виталик, хоть и оказался в итоге редкостным козлом. Впрочем, неважно. Кто бы за его появлением в моей жизни не стоял, это ничего не меняет.

А перед глазами маячит текст дурацкой записки: "Жутко соскучился. Встретимся?"

Ага, разбежалась.

Ксения.

Пятничным вечером в модном итальянском ресторанчике «Неаполь» в центре города, пожалуй, слишком оживлённо. Мы с Ритой чудом находим свободный столик возле окна, а за ним открывается потрясающий вид на вечно неспящую главную улицу.

После истории с букетом от Виталика я весь день не находила себе места, пытаясь понять, чем в итоге это может обернуться. И мысли к вечеру стали вовсе тревожные, липкие какие-то, вязкие. Потому и предложила Рите сходить куда-нибудь, развеяться, чтобы окончательно не удариться в тоску и не заняться вырыванием волос и заламыванием рук. Не люблю терять контроль над эмоциями, но в последнее время всё слишком стремительно изменилось, чтобы суметь остаться спокойной, когда бывший вдруг решает, что соскучился.

Сколько мы не виделись с Виталиком? Пять месяцев. Собственно, с новогодней вечеринки, когда я узнала, что, кроме меня, у него есть ещё две постоянные любовницы. И, как вишенка на торте, новость, что рвать с ними этот половой гигант не намерен. Бонусом к дорогому золотому браслету мне были предложены свободные отношения, в которых для меня отводилась роль официальной подружки. Ну, той, с которой встречают праздники и ходят к маме на юбилей. «Что ты, в самом деле?! Мы в двадцать первом веке живём, нужно расширять границы, это полезно», – заявил Виталик под бой курантов, а я вылила ему на голову бутылку шампанского. И когда пенный напиток эффектно лился на его идеальную шевелюру, превращая модный чуб в коровью лепёшку, я чувствовала такой кураж и облегчение, каких не ощущала уже очень давно. Даже смеялась, хотя со стороны, наверное, и выглядела сумасшедшей: красивая девушка в шикарном вечернем платье орошает башку своего кавалера брютом. Впрочем, всё равно, что думали обо мне в тот момент посетители ресторана «Лунная соната» – мне-то какое дело до их мнения? Правильно, никакого. Не их же спутник оказался распоследним кобелём, пропагандирующим свободную любовь. Тьфу, гадость. Он бы ещё поучаствовать в оргии предложил и проиграл меня в карты – для остроты ощущений.

И вот с той ночи Виталик пару раз ещё пытался появиться в моей жизни, но каждый раз был послан. Вежливо, но убедительно. Ибо нефиг. Любви я нему никогда особенно неземной не испытывала – даже, честно признаться, легче стало, когда вся правда вскрылась, и мы расстались. Потому даже мимолётные встречи не входили в мои планы. Обойдётся, пусть новую дуру ищет.

Родители, правда, поначалу считали, что я слишком строга к нему. Ну, ошибся, запутался, зато любит меня и денег много. Ага-ага, так любит, что трахает параллельно всё, что видит. Когда я маме всё-таки объяснила всё, она поохала, попричитала и согласилась, что гулящий мужик – не то сокровище, за которое нужно держаться её дочери. Да, он им нравился, но не до такой же степени. Она-то, мол, думала, что это был единичный случай, роковая ошибка, глупость, но оно вон как вышло. После этого к теме моего бывшего больше не возвращались.