был ослепительно счастлив. Его жизнь текла, как по маслу. Иногда он завидовал сам себе. И сейчас его невеста сидела напротив, убивая его сознание своей красотой. Он упивался ею. Присутствовал небольшой налет усталости, измученности. Хотя Аня стоически старалась улыбаться, держать лицо. Чтобы Александр ни о чем не догадывался. Их разговор складывался легко. Когда принесли горячее, девушка взглянула на тарелку. Рвотный рефлекс подкатил к глотке настолько неожиданно, что она едва смогла сдержаться. Приложила пальцы к губам. Глаза ее стали огромными, как плошки. Сокольский смотрел на нее, не моргая. После проводил ее уход из-за стола взглядом. Умылась, и сейчас смотрела на своё отражение. И ей было настолько противно видеть его. Перед глазами обрывками пролетали воспоминания секса с Максом, возня в грязи за городом, изнасилование. И вновь тошнотворный ком. Присела на корточки под раковиной, и так неожиданно захотелось разрыдаться от отчаяния, от бессилия. Он постучал в дверь туалета, точно, зная, что она там. Ответа не последовало. И стук стал настойчивее. Аня смотрела на дверь и хотелось быть где-то далеко отсюда.

— Аня, открой! Открой мне эту чертову дверь!

Он нервничал. Отсутствие ее сильно затянулось. Щелчок. Он смотрел на неё, нахмурившись, но не от злобы, а скорее от переживаний. Она была белой, как мел, словно в ней не было крови совсем. Смотрела на него, не моргая. Взгляд ее был пустой, безжизненный. Это уже всерьёз его напугало. Он только собрался протянуть к ней руки, как девушка вновь потеряла сознание. Пришла в себя в объятиях мужчины, на заднем сидении машины. Медленно фокусировалась, но картинка все же была нечеткой.

— Господи! Как же ты меня напугала! Мы едем в больницу. Я договорился со своим врачом!

— Не надо в больницу…

Шепот ее был замогильным.

— Я не хочу ничего слышать! — Гаркнул он. — Ты за последнее время почти каждый день падаешь в обморок! Сколько это может продолжаться! Я не могу, не хочу рисковать твоим здоровьем! Ты не ешь! Посмотри до чего ты себя довела!!!

— Мне надо выйти…

— Аня!

— Мне надо выйти… остановите… тошнит… очень…

И машина остановилась. Аня вышла на воздух, вдыхая его ртом. Уперлась руками в крыло. Александр Викторович вышел, и теперь стоял рядом. Он волновался. Это уже было действительно не смешным.

— Мы едем в больницу. Это не обсуждается.

— Не надо. — Ответила она, и теперь оперлась спиной на машину, смотря измученными глазами на собеседника.

На нем не было лица от переживаний. Аня тяжело вздохнула, взглянув в темное небо, прощаясь с ним.

— Не надо больницу. Там ничего нового не скажут.

— Ты издеваешься надо мной? Ты едва стоишь на ногах!

— В моем состоянии это нормально.

— Аня!!!

— Нормальны и слабость, и обмороки, и даже тошнота. Вы зря переживаете. Александр Викторович. Я не знаю, как это сказать… — У него вся жизнь промчалась перед глазами за эти секунды от нервного напряжения. — Я боюсь… И не знаю, что делать… Я жду ребенка…

Когда она произнесла последнюю фразу, то страх схватил ее за горло, настолько сильно, что ноги стали ватными. Сокольский стоял с квадратными глазами, не моргая, и забыв, как дышать. Это было, как гром среди ясного неба. Анна закрыла лицо руками. Это молчание было хуже пытки.

— Что ты сказала?..

Громким шёпотом спросил обалдевший мужчина.

— Я беременна.

Не убирая ладони от лица, повторила она, ощущая, как горячие слезы стекают по щекам. Ещё пару минут ему понадобилось, чтобы просто осознать. А потом и переварить эту новую дикую информацию, настолько неожиданную, как выстрел. Когда понял, что она плачет, опомнившись, он подскочил к ней, плотнее прижимая к машине. Осторожно убрал ладони от ее лица. Его огромные глаза были влажными.

— Ну, что же ты плачешь, глупышка?

— Я не знаю… — Слезы текли сами собой. — Не знаю, что делать… не понимаю, как это получилось…Почему… Я не хотела, правда… — Оправдывалась она. — я не знаю… Я не специально! Я не хотела…

— Что ты такое говоришь! Аня! Анечка. Девочка моя! Любимая моя! Ну, что ты такое говоришь! Ребёнок! Мой ребёнок, Боже! Я даже мечтать об этом не смел! Ты скоро станешь моей женой! Теперь подаришь мне ребёнка!!! — Он закружил ее на руках. — Я просто не верю! Не верю, что бывает столько счастья! Боже мой! Девочка моя! Ты даже не можешь себе представить, насколько я счастлив!!! Я люблю тебя!!! Слышишь, люблю!!! ЛЮБЛЮ!!!

В машине с трепетом положит ладонь ей на живот.

— Какой срок?

— Маленький. Пять недель и сколько-то дней…

— Господи… Мой ребёнок…

— Я не знала, как ты к этому отнесешься… Мы никогда не говорили на эту тему. Когда узнала, я чуть от страха с ума не сошла. Я не знала, что мне делать. Рассказывать или нет. Рожать или на аборт идти.

— Что значит не знала, что значит от страха чуть с ума не сошла?.. Что значит не рассказывать? Аборт??? Я что, по-твоему, монстр? Это мой ребёнок! Моя кровь и плоть! И родит мне его женщина, которую я люблю больше жизни! Разве не это ли счастье?! Как ты вообще могла допустить мысль об аборте?.. У меня сейчас сердце вырвется из груди! Как же сильно я тебя… Вас люблю!!!

Он не мог надышаться ею. Задыхался от счастья в прямом смысле слова. Она спала рядом, он не мог уснуть. Эта новость одарила его крыльями. И еще до конца не осознавал, утопал в этой щенячьей радости. Беречь и хранить ее, как зеницу ока. В этом он себе поклялся этой ночью. И тот трепет, та любовь переполняли его. Он не испытывал прежде столь сильных чувств.

Астахов все четко решил. Распланировал. Отрепетировал речи. Он давно крутился в «этих» кругах. Без труда узнал, что Губернатор часто посещает в обед один элитный ресторан. Он именно обедает там, или с помощницей или с коллегами, совмещая приятное с полезным. Более деловые встречи всегда проходят в других местах. Максим с трудом дождался дня X, который сам себе назначил. Он твердолобо и самоуверенно шёл вперёд, на таран. Сам сочинил историю, сам в неё поверил, убедил себя в ее правдивости. И никак не собирался сдаваться. Уступить девушку сопернику. В его воспаленном мозгу Сокольский был сродни дракону, который силой держит Аню в заточении. И Адвокат никак иначе не хотел воспринимать реальность. И сейчас он шел напролом по принципу: сгорел сарай, гори и хата.

Мила чуть опаздывала. Заказ был сделан. Александр увидел его, и подумал только о том, что он здесь делает. Эта встреча