…Впереди густо дымили броненосцы Рожественского. Зиновий Петрович шел по Желтому морю так же уверенно, словно по коридорам Адмиралтейства. Позади «Цесаревича», продолжая общий кильватерный строй, следовали «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и «Ослябя». У линии горизонта на пределе видимости широким клином развернулись четыре быстроходных крейсера дозора. Еще два, соблюдая строй пеленга, виднелись на правом траверзе – наблюдали за восточным направлением. Впрочем, появления неприятельского флота со стороны Японии ожидалось менее всего. По полученным на последней стоянке агентурным сведениям, главные силы адмирала Того должны были подойти из Печилийского залива. Там, у островов Эллионт, которые японцы использовали как свою перевалочную базу, была отмечена в последние дни повышенная активность противника. Намерения японского командующего вырисовывались вполне отчетливо: дать генеральное сражение до того, как русский флот придет в Порт-Артур и снимет с крепости морскую блокаду. Наиболее удобным местом для исполнения такого замысла оказывались подходы к Печилийскому заливу. Слева по ходу движения русских китайское побережье, справа корейское. Отыскать их здесь и навязать сражение не составит для адмирала Того особого труда. Потом атаковать миноносцами. Благо направление движения врага известно. Тем более что у Того не осталось уже ни другого времени, ни другого места. Он обязан идти ва-банк. И он пойдет…

– Пойдет как миленький, – гудел на последнем совещании в адмиральских апартаментах «Суворова» Зиновий Петрович Рожественский. – И будет биться. Насмерть. А мы его будем ломить и топить!

Макаров поскреб бороду и не нашел причин не согласиться с простым и без изысков планом коллеги:

– Давай. Это как раз то, что нам сейчас надо…

Разумеется, исход боя заранее предсказать было нельзя. Но объективно больше шансов было на стороне русских броненосцев. Япония однозначно плясала на море под дудку России.

Однако для решающего столкновения были привлечены все имеющиеся на театре военных действий реальные силы. Адмирал Скрыдлов выдвинулся в Японское море с четырьмя владивостокскими крейсерами. Возможно, Того клюнет и отрядит часть своих сил против скрыдловских крейсеров. Пройдет Скрыдлов благополучно Корейским проливом – прикроет транспорты с углем. В Артуре запросили Витгефта: что можно двинуть изнутри блокадного кольца японцам в тыл? Получили ответ: «Негусто. Но двинем все, что можно». Согласовали временные диапазоны. Договорились о взаимодействии в предстоящем бою.

– Но только, Степа, – заявил Макарову накоротке Зиновий Петрович, – головной отряд поведу я. О тебе и так газеты в десять раз больше писали. Вон, почитай, полгода с собаками по всему свету искали.

Макаров довольно ухмыльнулся в бороду. Невозмутимо повторил свое:

– Давай!

И убедившись, что при выходе из адмиральского салона они остались одни, легонько пихнул Рожественского в бок:

– Адмирал «только вперед»…

На палубе Рожественский после совещания появился первым. Что, впрочем, не помешало ему крайне сердечно проститься со Степаном Осиповичем, отбывавшим на свой «Цесаревич». У трапа вновь догнал Макарова, буркнул в самое ухо:

– Ты только смотри, если поймешь, что меня того…

– Ну и ты тоже, – мигнул глазами Макаров. – О сигналах договорились.

– С Богом!

Адмирал Хейхатиро Того встречал наступающий день 28 июля в крайне удрученном состоянии духа. Сконцентрировался. Как бы отделился от своей физической оболочки и посмотрел на всю свою сущность со стороны. Очень плохо. То есть помимо объективной неприятной картины начал хандрить еще и он сам. Сейчас это дополнительный темный шар. А нужны шары светлые…

Взять себя в руки. Успокоиться. Вот портрет Императора. Хейхатиро подошел к нему, склонившись в полупоклоне. «Мы честно выполнили свой долг до конца. До последней капли крови. До последнего вздоха. С радостью умрем. Все», – рождались в сознании формулировки перед образом Микадо. Плохо. Очень плохо. Не то. Ни одной мысли о победе. А обреченный дух немощен.

Все. Достаточно. К делу. Адмирал застегнул неудобные европейские крючки мундира (и придумают же такую чепуху, как крючки и пуговицы на шее!), вышел на палубу флагманской «Микасы». Дежурный офицер, прежде чем взять под козырек, непроизвольно вздрогнул – лицо командующего было серо-черным. Таким его не видели никогда. Того бросил на лейтенанта пылающий взгляд и, раздув ноздри, зашагал по палубе в противоположную сторону.

Долгий-долгий выдох принес некоторое облегчение. По крайней мере, для разума. Итак, русские идут. И они сильнее. Они знают, где, когда и каким образом состоится бой. Силы и планы сторон известны. Все предельно просто и ясно и… он, Хейхатиро Того, ничего не может с этим поделать. Им нужно уничтожить его, а ему их. Рассеять противника как организованную силу, сломать ему хребет. Здесь, в этих водах. Скоро, вероятнее всего, уже сегодня. Того не может ждать. Пожалуй, он уже не может даже уклониться. А в рукаве нет ни одного козыря! Ну (тут японский адмирал позволил себе все же чуточку улыбнуться), почти ни одного. Итак…

Главные силы японского Объединенного флота сейчас в Печилийском заливе. Между блокированным Артуром и надвигающимися русскими броненосцами. Здесь собрано все что есть. Адмирал Камимура отправился прикрывать Корейский пролив всего лишь с пятью легкими крейсерами. Сейчас он в бухте Озаки у острова Цусима. Скрыдлов вынесет его до Окинавы, если будет достаточно настойчив. Ах, как просил Камимура у адмирала Того хоть один новейший броненосный крейсер! Но они необходимы здесь, все восемь. А новых броненосцев осталось всего четыре. Хотя, конечно, будет крайне скверно, если русские крейсера станут свободно разгуливать вдоль всего японского побережья. Впрочем, неважно. Все решится здесь, сегодня, сейчас.

На днях адмиралу Того доставили депешу от агента в Порт-Артуре. В ней сообщалось, что зашевелились даже остатки порт-артурской эскадры. Пытаются собрать свое перебитое-полузатопленное старье и выползти в море. Высунуть нос из проклятой мышеловки, в которой никак не сдохнут! И это после полугода морской блокады и осады! На адмирала Того, как в детстве, вдруг накатила жгучая обида. Ему подсунули приманку, на которую он тратил силы и средства, а за спиной в это время русские провернули немыслимую по дерзости многоходовку! Это… Стоп. Это гнев. Он мешает. Значит, непродуктивен.

«Еще есть шансы. Есть, есть, есть, – вбивая ботинки в палубу, твердил себе Хейхатиро. – Мы дадим сражение».

Артур пусть блокирует такое же японское старье адмирала Катаоки. Игра уже делается не там. Русские броненосцы ждет гостинец. А Камимура… Ну что ж, будем надеяться, что боги милостивы.

Принесли телеграф. Того быстро пробежал глазами сообщение. Крейсера дальней разведки обнаружили в Печилийском заливе русские дозоры, идущие со стороны океана. Японский Объединенный флот сразу пришел в движение, выдвигаясь навстречу противнику. И все-таки в броневой рубке «Микасы» Хейхатиро Того не покидало ощущение, что уже не он двигает события, а события двигают его. Под ложечкой засвербило знакомое ощущение упущенности момента… Не так все должно было быть, не так!