Вздох облегчения пронесся по рядам рейнджеров.

Отцы-командиры, должно быть, приняли его за вздох разочарования. Батя поднял левую руку над головой и сжал кулак – то ли приветствуя героев, то ли грозя врагам и наивным генштабистам, попавшим под влияние вероломных ренегатов. Начштаба похлопал его по плечу.

Послышались громкие слова команд. Легионеры заспешили к своим транспортерам.

Батя поник и бессильно опустился на пожухлую траву. Голова у него гудела, мысли (непривычно сумбурные) – путались и скакали, а тело казалось только что пропущенным через камнедробилку. Он застонал, и его вырвало. Семен Семенович, почуявший неладное, вызвал штабной транспортер, и через минуту здоровью полуотравленного бати больше ничего не угрожало.

* * *

Фаллоплан четвертого взвода, окончательно оставшегося без куратора, метался от одного монтажного участка к другому. Все плацкарты, однако, были уже заняты. По-видимому, в охранении также участвовали легионеры, привлеченные со стороны.

Наконец им удалось пристроиться к только что опустившемуся транспортеру строителей.

Попытка выяснить, какую площадь займет монтажный участок, закончилась впустую. Братья-инженеры ни бельмеса не соображали ни по-русски, ни по-армянски, ни по-английски. Так же неведомы были им иврит (Березовский и сам знал его едва-едва), французский (близнецы плюс Генрик) и гремучая смесь из смеси нецензурных и общеупотребительных словечек полудюжины языков тюркской группы, на которой пытался объясниться с ними Филипп.

Монтажники жизнерадостно улыбались и красиво рокотали одну и ту же фразу. Обозначала она, как нетрудно было догадаться, не понимаем. Потерявший терпение Генрик с самым доброжелательным выражением на лице послал их по матушке (они заулыбались еще шире) и сказал:

– Так, мужчины, принимаю решение единолично. Линия обороны – дуга. Сперва разойдемся с запасом, потом видно будет. Петруха, ты секи сверху. Связь не отключать, щитков не поднимать. Не спать. Оправиться сейчас. Разведу вас сам. Все.

* * *

Филипп скучал… В самом начале охранного бдения он устроил широкий обмен впечатлениями о прошедшей операции с личным составом взвода, но суровый сержант Саркис довольно быстро прервал пустой треп. И вот сейчас приходилось тупо изучать территорию, откуда грозил предполагаемой атакой злокозненный противник. Обещанная командованием пара часов явно затягивалась. Дело у монтажников шло споро, грибообразный энергоузел рос прямо на глазах и к исходу второго часа выглядел вполне завершенным… но рядом терране заложили фундамент еще одного. То есть, дополнительные два часа караула были гарантированы.

Начинало медленно смеркаться.

Снова просыпалось привычное уже чувство голода. Этому способствовали окружающие пейзажи: выбравшиеся после урагана из укромных местечек представители местной фауны с аппетитом закусывали опавшими фруктами и друг другом.

Филипп не без гастрономического интереса следил краем глаза за упитанным зверьком, похожим на крупную морскую свинку с вытянутым усатым рыльцем. Зверек неповоротливо гонялся за лиловой двадцатисантиметровой многоножкой, которая без труда успевала ускользнуть из-под самого его носа каждый раз, когда он разевал розовый ротик в предвкушении вкусного ужина. Наконец зверьку надоело играть в догонялки и он неожиданно проворно прыгнул на неуловимую добычу. Пролетев добрых полтора метра, морская свинка шлепнулась в кучу сухой травы, накрыв собою наглую многоножку. Через секунду зверек приступил к трапезе…

Филипп снова приуныл. Глупая жирная тварь набьет сейчас брюхо и завалится дрыхнуть, а ему еще куковать да куковать! Он поднял увесистый обломок ветки и швырнул в чавкающую зверушку. Узловатая деревяшка попала ей точно в пушистый зад. Зверушка взвизгнула и шмыгнула под травяную кучу, но мгновенно вылетела назад и стремглав бросилась прочь.

Куча зашевелилась. Из-под нее перло что-то крупное.

Филипп хлопнулся на живот

Выпрыгнувший (как они все-таки быстры!) хонсак был прямо гигантом. Вместо обычной пищали он сжимал в руках толстенную трубу с раструбами по обоим концам. Филипп не стал ждать, пока хонсак выберет для своего фаустпатрона мишень, и выстрелил. Расстояние между ними было смешное – не более десятка метров, поэтому Филипп более чем отчетливо рассмотрел действие кумулятивного заряда пули Феникса на организм врага.

Пуля настигла хонсака, когда он еще находился в прыжке. На панцире его лопнул яркий огненный нарыв, и в тот же момент огромное давление, созданное потоком раскаленных газов, направленных внутрь, выдавило из бронированного корпуса макушку испепеленной головы, потеки кипящих физиологических жидкостей, гемолимфы и обрывки мышечных тканей и сухожилий. На землю грохнулась выжженная оболочка. Только конечности еще продолжали дергаться. Труба, вмиг оставшаяся без хозяина, откатилась в сторону.

Над головой Филиппа загудели двигатели. Второй хонсак не успел высунуть и усов: разряд плазменной пушки транспортера выжег нору вместе со всеми раками-диверсантами на глубину в несколько метров. Филипп метнул в яму цилиндр огнетушителя, дождался фонтана пара, выброшенного сработавшим взрывателем, и спрыгнул вниз.

Под коленями противно хрустели обугленные остатки панцирей, стенки норы осыпались, но Филипп честно прополз изрядное расстояние до первого хранилища (планировка нор была, по-видимому, однотипной), пальнул несколько раз наугад, вызвав грандиозные разрушения среди штабелей лепешек, и с чистой совестью (и немалым облегчением) вернулся. Отошел от ямы и сказал:

– Петруха, как ты считаешь, зарыть эту воронку можно?

– Не фиг делать! – твердо заверил его Меньшиков.

Транспортер накренился и боковой гранью уткнулся в землю. Пронзительно засвистели турбины. Транспортер наполовину углубился в почву и медленно пополз в сторону ямы. Внушительная гора дерна двигалась перед ним, все увеличиваясь.

– Стоп! – скомандовал Филипп, когда вход в нору оказался засыпанным.

Транспортер приподнялся над поверхностью завала и несколько раз проутюжил его своим полукруглым днищем.

– Хорош? – спросил Меньшиков.

– Лепота! – похвалил работу Филипп.

– По-другому не умеем, – хохотнул довольный Петруха.

* * *

Подстегнутые зрелищем близкой схватки, поднадзорные Братишки забегали еще быстрее. Прибывшие последними, они завершили работу в числе первых. Их транспортер тут же отбыл, не дожидаясь торжественного пуска.

О четвертом взводе наконец вспомнили и облагодетельствовали горячим ужином и дальнейшими распоряжениями. Личному составу следовало погрузиться в транспортер, а транспортеру занять указанное местоположение. Дождавшись включения установок, им предписывалось прибыть в точку выхода из капсулы (которая, разумеется, была ничем иным, как еще одним куполом, подобным тому, что украшал базу) и оттуда выдвинуться в расположение части.

– Предположительное время включения периметра – двадцать три сорок, – сообщил начальник штаба. – Сверим часы. Двадцать два пятьдесят восемь. Превосходно. Вольно.