Июль – месяц жаркий. Войска москвитян обложили Оршу со всех сторон. Щеня рассчитывал, что прошлогодние запасы продовольствия в городе на исходе, а нового урожая ещё не было, в городе начнётся голод, и Орша вынуждена будет сдаться. Но Сигизмунд, к которому прибыл гонец из осаждённой Орши, собрал большое войско. Малую его часть составляло литовское ополчение под командованием гетмана Константина Ивановича Острожского, отпущенного из русского плена. А большую часть представляли польские наёмники во главе с гетманом Фирлеем. Войско двинулось к Орше. Литовцы были ещё на подходе, когда лазутчики известили Даниила Щеню. Продолжать осаду, когда подходит литовское войско, было опасно, и Щеня 22 июля приказал отступить за Днепр. Десять дней противники стояли друг против друга на разных берегах реки. Наступать никто не решился. Кто начнёт переправляться первым, рискует быть битым, ведь переправа – всегда уязвимое место. Простояв, Щеня отвёл войско к Вязьме.

Ликуя, литовцы овладели городами Белая, Торопец и Дорогобуж. Щеня получил от государя Василия грозный приказ – отбить сданные города. Приказ воевода выполнил. Торопец был отбит с малыми потерями, а Белая и Дорогобуж захватчики литовские превратили в пепелище.

В сентябре начались переговоры между Сигизмундом по его инициативе и государем московским Василием. Переговоры – это всегда торг, уступки. Москва возвратила Литве Любич, а также за Литвой оставались города и земли князей Глинских. Все остальные города и земли, взятые у Литвы на меч, оставались за Василием. Договор был подписан только 8 октября 1508 года. Литва осознавала, что без союзников ей свои земли не вернуть, а Москве требовалась передышка. Мирный договор с Литвой обеспокоил Ливонский орден. У Москвы теперь развязаны руки, и кто будет следующим? У ливонцев самих рыльце в пушку, не раз нападали. Через неделю после подписания мира с Литвой в Москву прибыл ливонский посол Голдорн, и сразу же было подписано перемирие аж на четырнадцать лет.

Но мира не наступило. На следующий год начались набеги крымчаков. А ещё Москва копила силы для похода на Смоленск. Богатый Смоленск, почти равный с Москвой по величине, имел важное стратегическое значение, географически был недалеко от Москвы, представлял угрозу. Кроме того, был ключом к воссоединению русских и белорусов. Но город стоял на холмах, был сильно укреплён. Однако русское население Смоленска было не на стороне Литвы. Великий князь понимал, что наскоком город не взять, тем более набеги крымчаков отвлекали значительные силы.

Фёдор с полком вместе с войском воеводы Даниила Щени вернулся в Москву. Отдых был кратким. Уже через месяц воевода передал приказ готовиться к походу. Задание было на сей раз не боевым. Требовалось обустроить на южных границах Московского государства засечную черту. Понятно, не всю, Фёдору выделили участок в тридцать вёрст, от села Ломинцево до Одоевской земли, деревни Тризново, что недалеко от Крапивны. Ранее граница проходила севернее, по опушке лесов от Каширы до Козельска. Полк шёл с большим обозом с провизией, с огненными припасами, рабочими инструментами – пилами, топорами.

Участок Фёдору достался самый опасный. Татары крымские шли на Русь по Муравскому шляху, как раз через будущую засеку, порученную Фёдору, назначенному засечным воеводой. Царь Василий обязал привлекать к работам жителей окрестных сёл и деревень. Прибыв на место, Фёдор за голову схватился. Надо возводить малые крепостцы – острожки и большие остроги, коих предвиделось два. Но глаза боятся, а руки делают. У селян время уборки урожая прошло. Их призвали к работам на засечной черте. Под руководством десятников и сотников селяне валили деревья, причём пилили не под корень, а на высоте человеческого роста, а спиленные деревья валили верхушками в сторону Дикого поля. Закончив с лесоповалом, начали делать деревянные заострённые рогатки и устанавливать. Ратники меж тем делали небольшие острожки вроде застав в деревнях Ломинцево, Соломоново, Мясоедово, Панарино, Ясные Поляны, Мостовая, Кривцово, Головеньки. По центру засеки большой острог, названный Малиновыми воротами. Всё как положено: высокий тын из брёвен, внутри – избы. А перед тыном ров шириной и глубиной в две сажени. На стыке с Одоевской чертой ещё один большой острог, который назван Орловы ворота. В больших острогах по две сотни стрельцов, на малых острогах гарнизон в два десятка ратников. По такому же подобию делались и другие засечные черты.

Немного южнее и восточнее возводилась деревянная крепость Тула, которую через пятнадцать лет перестроят в каменную.

Крымчаки занимались кочевым скотоводством, малоприбыльным, целиком зависящим от урожая кормов. Набеги на соседние княжества и государства для крымчаков – как вид выживания.

С 1505 года Крымское ханство совершало набеги на Русь в течение двухсот лет. Особенно сильно страдали городки на южной окраине – Чернь, Дедилов, Епифань, Одоев, Крапивна, Белёв, Алексин. Порубежье велико, держать здесь постоянно большое войско невозможно, и крымчаки это прекрасно понимали. До снега и морозов удалось завершить земляные работы, а по зиме и завершить строительство острогов.

Фёдор, проверив все остроги и острожки, остался доволен. Не хватало одного – пушек. Он, как воевода Малиновой засеки, отправил Даниилу Щене просьбу – прислать пушек и обу-ченных пушкарей. К сожалению, Пушечный двор в Москве, где лили пушки, делал их мало, да и калибров малых. В европейских государствах делали и осадные орудия, и крепостные калибров больших. Но для этого необходимы литейщики искусные в потребном количестве. Да и не дело Пушечный двор держать в центре столицы, недалеко от Кремля. От литейного производства не раз пожары случались. И свободной земли для расширения нет. На просьбу его приехал князь Александр Ростовский в сопровождении ратников. Как понял Фёдор – проверить засечную черту. Осмотром остался доволен, о чём воеводе Щене пообещал доложить. А ещё посулился прислать несколько пушек в оба острога. По зиме крымчаки не нападали, и ратники успели отдохнуть.

Зато по весне начали появляться малыми отрядами, по сто-двести сабель. Вероятно, искали слабые места, где бы потом всё войско пройти смогло. Началась беспокойная пора. То с одного острожка мчался гонец с известием о крымчаках, то с другого. Малый острожек фактически дозор, его задача известить о появлении противника. Продержаться при нападении он долго не сможет. Слабые деревянные укрепления, малый гарнизон. Но как только появлялся гонец, Фёдор тут же на коней сажал одну сотню и мчался к тревожному месту. Вторая сотня всегда оставалась в остроге. Зачастую татары бой не принимали. Завидев мчавшуюся конницу, уходили. Их задачей была разведка. Но несколько раз бои случались, особенно если отряд крымчаков был больше по численности. В один из солнечных дней около пополудни примчался гонец из острожка у деревни Панарино на взмыленной лошади.

– Татары! – выдохнул он. – Много, две сотни, не меньше. За мной гнались, удалось уйти!

Фёдор поднял по тревоге сотню. Мчались галопом. До Панарино десять вёрст, в таком темпе лошади к прибытию к острогу выдохлись, на многих – пена. Острожек татары с ходу взять не смогли, вертелись вокруг него, осыпая маленький гарнизон стрелами. Засевшие за бревенчатым тыном стрельцы отстреливались из пищалей.