— Ты меня слушаешь, душечка?

— По правде говоря, нет, — ответила Клер. — Такая скучища.

Джейсон прыснул со смеху, но тут же сделал вид, что закашлялся.

— Я, пожалуй, выйду, — заявил он. — Поскольку пахнет чем-то очень личным.

Клер хотелось завопить «Не уходи!», но она до боли прикусила язык, провожая взглядом парня. Шаги долго звучали во тьме, и только потом открылся небольшой прямоугольник света.

Дверь. Но как далеко!

— Я уж думала, он никогда не уйдет, — Исандра прижала ледяные губы к шее Клер, но внезапно вскрикнула от боли и резко отодвинулась, прикрывая рот бледной рукой, — Ах ты, сука!

В тусклом свете Исандра не заметила на шее Клер серебряной цепочки, тонкой, как волос. Теперь на ее полных губах образовались два волдыря — вспухли, прорвались и стали кровоточить.

В ее глазах полыхала ярость. Всё, игры кончились.

Клер попыталась отползти, Исандра ленивым шагом двинулась следом. Вытерев обожженные губы, она с отвращением посмотрела на кровь.

— Привкус серебра. Мерзость какая! Ты испортила мне все настроение, дрянная девчонка!

Клер перекатилась и почувствовала, как что-то острое укололо бедро. Нож. Кол они отобрали, но, видимо, целиком ее не обыскивали; у Джейсона просто не хватило на это ума, Исандра была слишком беззаботна и самоуверенна.

Но какой толк от ножа, спрятанного под джинсами? Вот разве что…

Исандра набросилась на нее — расплывчатое светлое пятно на фоне тьмы. Клер повернулась и под неудобным углом надавила бедром вниз.

Нож заскользил, прорвал ткань джинсов — совсем немного, дюйма на два, — но этого хватило, чтобы прорезать до кости руку Исандры.

Она взвыла от боли и резко отодвинулась. Сейчас она совсем не выглядела такой красоткой, как прежде; держась на почтительном расстоянии, она зашипела и обнажила клыки, словно кобра. Налитые кровью глаза сверкали, точно рубины.

Продолжая извиваться, Клер сумела придвинуть к ножу веревки, стягивающие запястье. Времени у нее было мало; ясное дело, шок Исандры долго не продлится.

Но как серебряным ножом разрезать синтетические веревки? И как сделать это быстро?

Клер отчаянно пилила… веревки уступали… еще немного, и она сможет сунуть руку в карман…

Но нет.

Исандра схватила ее за волосы.

— Теперь тебе конец!

Ощущение было такое, как будто с Клер содрали скальп; плюс с новой силой возобновилась пульсирующая головная боль.

В конце концов она сумела ослабить веревки настолько, чтобы сунуть руку в карман джинсов, вцепиться в рукоятку ножа, вытащить его и выставить перед собой в дрожащей, по-прежнему не в полной мере свободной руке; тем не менее Клер не собиралась прекращать борьбу, никогда.

Исандра взвизгнула и отпустила ее.

«Почему? — никак не могла сообразить Клер, — Ведь я же не уколола ее. Или уколола?»

Что происходит?

Исандра безвольной грудой рухнула на деревянный пол, лицом вниз, и казалась бездыханной.

Сверху бесшумно спрыгнула хрупкая женщина в серой одежде, с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами, и поставила ногу в безупречной серой туфле на спину Исандры, не давая ей ворочаться.

— Клер?

Женщина повернулась к ней, и Клер узнала ее, хотя… не сразу.

Амелия. И в то же время не Амелия. Не та холодная, отстраненная женщина, которую все знали как Основателя города, — эта излучала необузданную, яростную энергию, такую мощную, какой Клер никогда прежде не видела. К тому же Амелия выглядела молодой.

— Со мной все нормально, — пролепетала Клер.

Она не была до конца уверена, действительно ли новая версия Амелии находится здесь или это всего лишь плод ее затуманенного сознания. Ладно, с этим можно будет разобраться потом, сначала нужно освободить руки и ноги.

Между тем Амелия (это правда она?) оттащила стонущую Исандру в угол и пристегнула ее запястья к массивной поперечине с цепями. Здесь цепи, отметила Клер, были повсюду. Замечательно. Это не просто склад; это что-то вроде вампирского детского манежа — чтобы «детки» не разбегались! — и, скорее всего, устроил его Оливер. Клер угрюмо продолжала пилить свои веревки и в конце концов сумела освободить сначала одну, а потом другую руку. Они покраснели и распухли, от веревок на коже остались белые следы. Тем не менее она чувствовала руки, ощущала покалывание от возобновившейся циркуляции крови.

Нож заметно затупился, и все попытки Клер распилить веревки на ногах ни к чему не привели.

— Сейчас, — сказала Амелия.

Наклонившись, она одним движением пальцев перерубила веревки. Даже обидно — смотреть, как легко это ей далось. Клер избавилась от пут и села, тяжело дыша, болезненно ощущая каждый порез, каждую шишку, каждый синяк.

Холодные пальцы Амелии приподняли подбородок Клер и повернули ее к себе.

— У тебя повреждена голова, — сказала Амелия, — Хотя вряд ли слишком серьезно. Боль, головокружение… этим, полагаю, все ограничится, — Она убрала руку, — Я собиралась найти тебя, но уж никак не здесь.

С самой Амелией ничего не случилось — она была на свободе и без единой царапины.

Как такое может быть?

— Вы… Мы думали, что Бишоп захватил вас. Этого не произошло?

Амелия вскинула брови.

— Как видишь, нет.

— Тогда куда вы подевались? — Клер испытывала совершенно необоснованное желание хорошенько лягнуть ее, нарушив это безмятежное спокойствие. — Почему бросили нас одних? И призвали вампиров из укрытий, — Ей припомнился офицер О'Мэлли и другие, о которых она слышала, — Некоторые из них погибли.

Амелия не отвечала, холодная, как ледяная скульптура — даже еще холоднее, потому что она не таяла.

— Объясните мне, почему вы делали все это, — не отступала Клер.

— Потому что планы изменились, — все-таки ответила Амелия, — Бишоп предпринимает новые шаги, и я вынуждена перестраивать силы. Сейчас ставки очень высоки, Клер. Он перетащил к себе половину вампиров Морганвилля, лишив меня численного преимущества. Я была вынуждена призвать оставшихся к себе, ради их же безопасности.

— В результате погибли вампиры, не просто люди. Знаю, люди не имеют для вас значения. Но мне казалось, весь смысл в том, чтобы спасти ваших людей!

— Так оно и есть — спасти всех, кого удастся. Что касается призыва… В шахматах существует такая вещь, как стремительная атака… способ отвлечь внимание от тех ходов, которые делают более важные фигуры. Ты спасла Мирнина и снова ввела его в игру. Это хорошо. Мне нужно, чтобы все мои могущественные фигуры были на доске.

— Типа Оливера? — Руки все еще неприятно покалывало, и Клер стала потирать их. — Он серьезно пострадал. Может, даже умер.