Саперы воспользовались паникой, подорвали мост. Немцы пытались спастись бегством от переправы. К полуночи стрельба затихла. Решили на «совете», что позиции у переправы имеющимися силами не удержать. Танки отвести, чтобы подходы к переправе были под их огнем, автоматчикам занять позиции на скалистом берегу. Получилось так, что наша группа по одну сторону села, а немцы по вторую, мост же посередине. Связи со штабом бригады не было. Рации такое расстояние не брали. Часа в 4 утра немцы стали подвозить лес и другие материалы для восстановления моста. Строем человек тридцать немцев подошли к мосту, начали убирать трупы и разбитую технику. Радугин сам отправился к переправе уяснить обстановку и предупредил Барабанова, что, если у переправы начнется стрельба, ударь танками. Через некоторое время у переправы началась перестрелка. Танкисты с автоматчиками ринулись к переправе. Там Радугин с автоматчиками вел бой. Общими усилиями часть фашистов уничтожили, часть их разбежалась. Уничтожили и то, что немцы подвезли для ремонта моста. Через пару часов разведчики, их еще ранее выслали во все стороны, донесли, что со стороны села Ключковцы движется колонна немцев. Решено танк Барабанова с частью сил оставить у моста, а танки Пергаменщикова и Щербатенко с десантом автоматчиков во главе с Радутиным направить навстречу немцам. Успели выбрать удобное место для засады. Минут через 30 пожаловали два мотоциклиста. Их без стрельбы захватили. Они показали, что разведывали маршрут, а две роты немцев с пушками и минометами следуют к переправе (во взводе разведчиков был немного знающий немецкий язык). Вскоре из-за поворота дороги показались немцы. Действительно, в колонне были и пушки, и минометы. Двигались медленно, наверно, ожидали свою разведку. Подпустили метров на 200–250. Пергаменщиков открыл огонь по орудиям и минометам, а Щербатенко осколочными снарядами по машинам. Автоматчики косили немцев из пулемета и автоматов. Немцы сопротивлялись мало. Паника подавила способность к сопротивлению. Оставшиеся в живых бежали в село Ключковцы. Радугин дал команду собрать оружие и боеприпасы. Подобрали много. Трофеями можно было вооружить не одну роту. Среди пленных оказались чехи, которые были мобилизованы немцами, а воевать не хотели. Один чех говорил по-русски. Он был в плену в Первую мировую войну. Разговорились. Он предложил из чехов создать минометную батарею. Было рискованно, но ему поверили. Минометов и мин было достаточно. Снарядов в танках было мало. К сбору трофеев к вечеру подключились и жители села. Поживиться было чем. Один житель рассказал, что в соседнем селе жителей согнали в скотный двор. Могут расстрелять или сжечь. Лейтенант Пергаменщиков вызвался освободить жителей села. Радугин разрешил. Житель села сел на танк и показывал дорогу. У него в том селе были родственники. Через пару часов Пергаменщиков доложил, что немцев разогнал, жителей освободил. Несколько человек, готовых сражаться с немцами, привез на танке, а многие мужчины идут пешком. Действительно, пришло более сотни человек. Сперва не знали, что с ними делать. Потом решили вооружить, разбить по взводам, а командирами назначить солдат и сержантов из автоматчиков. Радугин позвал лейтенанта Турищева и сказал, чтобы принимал команду с задачей: занять северо-западную часть окраины села Студеницы, занять оборону и хорошо окопаться. Накормили, в трофейное одели, кому одежда была нужна. Вскоре Турищев доложил, что в 1,5–2 километрах от него движется большая колонна немцев. Обороняться или наступать, сил мало. Радугин обратился к чеху, который минометами командовал, чтобы он пошел навстречу немцам и уговорил их сдаться. Чех согласился. Он своим чехам сказал, чтобы минут через пять, как он начнет говорить, открыли огонь из минометов. Получилось так, как и предполагал парламентер-чех. Он начал разговор, и стали рваться мины. Немцы как по команде бросились врассыпную, в соседний лес. Минометчики выпустили больше сотни мин. К радости всех, пришел невредимым чех. Радугин сердечно поблагодарил его. Лейтенанты понимали, что имеющимися силами обороняться будет очень проблематично. Снарядов осталось по несколько штук на танк, горючее на исходе. Разведчики группы привели к Радугину мужчину и женщину, которые заявили разведчикам, что они свои. Оказалось, это разведчики фронта возвращались с задания. Уяснив цель группы Радугина, предложили помощь. По своим каналам сообщили (у них мощная рация) о группе Радугина и в чем они нуждаются. На другой день у лейтенантов и всей группы радость. С самолетов на парашютах были сброшены горючее и снаряды и еще кое-что по мелочи. Танкисты готовы были на руках носить фронтовых разведчиков. 31 марта разведчики группы натолкнулись на группу в 25 человек. До перестрелки дело не дошло. Оказалось, что это партизаны, которые получили задание разведать обстановку у переправы через Днестр. Им выделили участок для обороны. Бои с мелкими группами немцев продолжались все время. Через фронтовых разведчиков получили команду. При подходе частей 2-го Украинского фронта передать позиции в селе Студеницы и возвращаться в бригаду. Группа «лейтенантов» при выполнении задания понесла значительные потери. 9 человек погибло, 27 ранено. Погибших похоронили со всеми почестями, которые были возможны в тех условиях. Собрались на «лейтенантский совет». Ждали Турищева. Подошел и он, но не один, а с незнакомым майором. Турищев показал на Радугина, что он наш командир. Майору было приказано принять от группы позиции. Позиции передали. Решили возвращаться в бригаду и полк в направлении Каменец-Подольского. Возвращение оказалось не таким уж простым делом. Скопилось много трофеев. Одних автомашин около 500 штук. Много разного оружия, боеприпасов и другого имущества. Да и пленные. Их же не бросишь. Барабанов предложил среди автоматчиков поискать, кто может водить машины. Нашлось, но этого было мало. На часть машин посадили чехов. Часть машин решено оставить жителям села Студеницы. Они им пригодятся. На наиболее проходимые машины, крытые, разместили раненых. 10 машин выделили для пленных. Надо сказать, что за весь период боев пленные вели себя смирно. Мысленно и наяву попрощались с переправой и жителями села. Их на улицы вышло много. Колонна растянулась не на одну сотню метров. Впереди, на удалении примерно километр, шел танк Щербатенко с десантом. В голове колонны танк Барабанова и замыкал колонну танк Пергаменщикова. На нем расположился лейтенант Радугин. Немцы группами выходили из окружения. С несколькими такими группами приходилось сталкиваться, но под огнем танков они быстро рассеивались. На дороге стали встречаться регулировщики. Значит, в расположении у своих. В одном из сел находился какой-то штаб. Оказалось, это штаб 10-го гвардейского танкового корпуса нашей армии. Генерал Белов поблагодарил за службу. Приказал все имущество сдать. Пленных и добровольцев оставить. Дозаправить танки и машины. Все было сдано по акту, все перечислено. Тяжелораненых оставили в медсанбате. Часть легкораненых тоже оставили, а части оказали помощь. Они не захотели оставаться и поехали вместе с группой в бригаду. Генерал Белов сказал, что о группе сообщит в бригаду. Двое суток догоняли бригаду. Догнали в г. Черткове. Радугин доложил о выполнении задания. За 8 дней группой было уничтожено 6 танков, 8 бронетранспортеров, 24 орудия, 14 пулеметов. Сожгли или повредили более тысячи машин, уничтожили много фашистов, 300 взяли в плен. Освободили около 400 граждан, согнанных фашистами для уничтожения. Вооружили несколько сотен граждан, как добровольцев. Рапорт о выполнении задачи лейтенант Радугин отдал командиру бригады гвардии полковнику Ривж, а лейтенант Барабанов таким же рапортом доложил командованию полка. Все участники рейда были награждены орденами и медалями. Лейтенанты Пергаменщиков и Щербатенко награждены орденами Боевого Красного Знамени, а лейтенанту Радугину и лейтенанту Барабанову было присвоено звание Героев Советского Союза. Перед строем полка майор Ходорич, он уже принял полк как командир, поблагодарил танкистов, участвовавших в рейде, за образцовое выполнение задания. Так закончился этот героический рейд по тылам противника. За время моего пребывания в госпитале в полку многое изменилось. Большинство личного состава для меня было незнакомым. Быстрому знакомству с людьми помогли те, с кем сдружило совместное участие в боях, хотя их осталось немного. Уже редко меня называли «доктором». В первую очередь познакомился с комсоргами. Организовали для них однодневные сборы, на которых, кроме повседневных задач, обсуждалась и практика работы. Чем шире и больше актив, тем плодотворнее работа. В числе актива были, кроме комсоргов, редакторы боевых листков, агитаторы, комсомольцы-офицеры. Все было подчинено тому, как лучше подготовиться к боям. Командиры танков в основном были выпускники училищ с ускоренным курсом обучения. Ребята молодые, по 19–20 лет от роду, а некоторым и 19 не было. Офицерским званием гордились. Гордость подчас перерастала в нетоварищеское обращение с членами экипажа, были малосамокритичны. Знаний, умения мало, а форсу — много. Поделились с этим явлением с командиром полка майором Ходоричем. Он отреагировал сразу. Собрал командиров танков и без накачки растолковал азы взаимоотношения в экипажах. Авторитет майора Ходорича К.В. был большой, к его словам прислушивались все, а молодые офицеры в особенности. Экипаж — это не просто группа людей в стальной коробке, это боевая семья, от действия каждого зависит и выполнение задачи, да и жизнь каждого. Остро встал вопрос о взаимозаменяемости в составе экипажа. В этом вопросе, кроме официальных занятий, много делалось вне занятий. Вот здесь комсомольский актив проявлял себя с самой лучшей стороны. Каждый активист прежде всего сам осваивал обязанности каждого члена экипажа, ну и тянул за собой остальных. Немало внимания уделялось и взаимной выручке в бою. Еще не обстрелянные воины с большим вниманием слушали рассказы «стариков», как, помогая друг другу, они спасали друг друга огнем, гусеницами, эвакуацией из подбитых машин, оказывали помощь при ранениях. Много внимания было уделено изучению техники. «Тридцатьчетверку» с 85-мм пушкой в основном освоили все танкисты. Заставлять кого-то, чтоб осваивал танк, нужды не было. Каждый понимал важность этого. Но у одних получалось что-то лучше, у других хуже. Вот у кого получалось хуже, к ним и было особое внимание. У рядового Осташкина не все получалось при освоении пушки. Над ним шефствовал сержант Нечаев. Сержант Крохмалев А.П. многим помог усвоить особенности вождения танка. У командиров орудий в почете были сержанты Савельев и Иванников. Савельев был в буквальном смысле снайпером, с ним никто не мог состязаться в меткости стрельбы. Иванников виртуозно стрелял с хода. Они не только рассказывали свои приемы, но и показывали их. Мастерство впоследствии сказалось в боях. Сержант Савельев К.А. был удостоен звания Героя Советского Союза. В полк прибыло несколько танков американского и английского производства — танки «Валентайн». Освоили быстро. Но получилось так, что никто из танкистов не хотел садиться на них. Внутри танка по сравнению с нашей «тридцатьчетверкой», для экипажа комфорт, а боевые качества опять же по сравнению с «Т-34» намного ниже. Пробыли они у нас недолго. Их от нас забрали. Интенсивно шла боевая учеба, но было достаточно времени и для массово-политических мероприятий. По вечерам читались газеты, пересказывали содержание отдельных статей. Надо отдать должное начальнику связи полка майору Кузовкину, который обеспечивал своевременную доставку почты. Практическую сторону доставки осуществлял сержант Булочкин — комсорг роты управления. Интерес к газетам был большой. Из них узнавали о положении на других фронтах, о действиях партизан, о тружениках тыла. Особый интерес вызывали газеты, в которых печатались статьи Ильи Оренбурга, Шолохова, Суркова и др. Особенно ждали статей Оренбурга. Его статьи отличались резкостью суждений, большой ненавистью к фашистам, призывали к их уничтожению. Большой популярностью пользовалась наша корпусная газета «Вперед». В ней рассказывалось об отличившихся в боях. Неоднократно газета помещала материалы о боях нашего полка. Так, в июне 1944 года фотокорреспондент газеты «Вперед» А. Маслаков сфотографировал комсомольский экипаж лейтенанта Ходжаяна, и газета поместила этот снимок с такой надписью: «Хорошо дрался с гитлеровцами в недавних боях танковый экипаж гвардии лейтенанта Ходжаяна A.A. На снимке слева направо: командир машины гвардии лейтенант Ходжаян А.А. — награжден орденом Красной Звезды, механик-водитель старший сержант Чубаркин Н.В. — награжденный орденом Славы III степени и медалью „За отвагу“, радист гвардии сержант Зайцев А.Г. — награжденный медалями „За отвагу“ и „За боевые заслуги“, командир башни сержант Остапов Т.Н. — награжден двумя медалями „За отвагу“». Экипаж лейтенанта Ходжаяна был некоторое время в полку именинником. Газету с фотографией мы послали на родину каждого с просьбой поместить в местной газете под рубрикой: «Так воюют наши земляки». Газету «Вперед» ждали еще и потому, что она периодически печатала списки награжденных. Подчас из газеты о наградах узнавали раньше, чем по командной линии. Приказ еще до полка не дошел, а газета уже его опубликовала. Многие уже знали, что представлены к награде из заявлений командиров, листков-молний и писарей штаба, поэтому ждали награждений. Награжденные пользовались большим почетом. Награды говорили об опыте, умении воевать, о героизме обладателя награды. Газета «Вперед» поместила статьи о воинах полка, старшем лейтенанте Доронине — Герое Советского Союза, о лейтенанте Хижняке, о старшем лейтенанте Барабанове, о сержанте Савельеве и других. Полк располагался в лесу на окраине с. Яблуневка, Тернопольской области. Продолжалась повседневная боевая учеба. Ждали пополнения в личном составе и танков. Заместителем командира полка по политчасти был назначен майор Терновский. Тихий, спокойный, без командирских навыков, обходительный при обращении человек. Задания мне давал очень редко. Я его информировал тоже не часто. Главное было в информации, как идут дела в комсомольских организациях рот. Обязанности парторга полка в основном сводились к комсомольским рекомендациям при вступлении в партию. При приеме в партию нужно было две рекомендации от членов партии, если вступал комсомолец, третья рекомендация была от комсомольской организации. Комсомольцы с большим желанием и даже с гордостью вступали в партию.