– На колени, – сказала Мосс. – И держи руки так, чтобы я их видела.

– Ты же калека, – заявил он.

Прожектор на амбаре выключился – видимо, сработал таймер. Тьма, хоть глаз выколи. Кобб побежал, Мосс услышала, как он завернул за «Виннебаго». Потом услышала, как он мчится по полю, и поняла – она ни за что его не догонит по высокой траве. Все удрали, просто растаяли в руках.

Темноту пронзили вспышки выстрелов. Пули просвистели над головой и шлепнулись в почву в нескольких шагах за спиной. Ее спасла темнота, стрелок ее не видел, не знал, где она, и Мосс упала в траву, так что вторая очередь прошла мимо. Мосс заметила вспышку в окне «Виннебаго» и нацелилась на нее. Она выстрелила. Второй раз. Третий.

На подъездной дорожке завывали сирены, по стенам амбара и «Виннебаго» вспыхивали синие волны. По меньшей мере полдюжины машин, и прибывают новые. Еще одна очередь прошила автомобили и разбила ветровые стекла.

– Шэннон? – услышала она.

Из одной машины вышел Нестор. Она наставила на него пистолет и прицелилась в грудь – легкий выстрел с такой дистанции, палец лег на спусковой крючок.

– Это я, – сказал он.

Он опустился на колени у открытой дверцы машины. Он был в фэбээровском жилете и держал в руке оружие.

Поле зрения Мосс сузилось, она видела только ствол. Это его дом. Его будущий дом.

– Шэннон, это я, Нестор. Пожалуйста, опусти пистолет.

Мир вокруг поплыл. Нестор еще молод, еще работает в ФБР.

– По полю бежит человек, – сказала она. – Где-то здесь еще двое. Один из них в наручниках. Стрелок – в «Виннебаго».

Снова шквал очередей. Ответный огонь со стороны полиции нашпиговал «Виннебаго» сотнями пуль. Нестор опустошил свой магазин, но из «Виннебаго» последовала новая очередь. Пули разбили ветровое стекло и попали в дверцу. И Нестору в грудь. Он с воплем шлепнулся в траву. Мосс разрядила пистолет в «Виннебаго». Вставила новую обойму. Опять выстрелила. Кто-то вскрикнул – она попала в стрелка. Нестор был жив. Он поднялся на колени, рукав рубашки был порван и в крови.

– Жилет, – сказал Нестор. – Все в порядке. Я в жилете.

Какое облегчение – видеть Нестора живым. Другие полицейские в форме рассыпались по лужайке – отряд из Бакханнона вместе с полицией штата. Нестор шагнул к «Виннебаго» с пистолетом в левой руке, правая болталась. Мосс последовала за ним. Прижимаясь к стенке, Нестор распахнул дверь. Мосс увидела кровь. Она забралась в трейлер. Пол кухоньки был весь в кровавых пятнах. Нестор шагнул внутрь, в спальный отсек. Стенка «Виннебаго» превратилась от пуль в решето, через дыры лился свет со стороны амбара. Стрелок свалился на кровать, он был по пояс голый и весь в крови, на груди татуировка – золотой орел с распростертыми крыльями. Джаред Байтак, поняла Мосс. Кровь пузырилась изо рта и сочилась из ран на груди, когда он пытался дышать.

– Нужно зажать, – сказала Мосс.

Она нашла одеяло и прижала его к груди Байтака, но понимала, что он умрет. Тот закашлялся в кровавых пузырях. Одеяло скользило, Мосс вытерла грудь Байтака и попыталась снова прижать одеяло, но тело замерло.

– Нужно проверить амбар, – сказала Мосс, бросив Байтака. – Мариан здесь или была здесь.

Двери амбара были заперты на засов с цепью. Один из полицейских вытащил из своей машины болторез, перекусил цепь и открыл дверь. В свете прожектора стал виден лимонно-желтый грузовик, тот самый, что однажды будет ржаветь на поле, конечный пункт наших прогулок. Нестор вошел в амбар и спросил:

– Что это?

Кто-то нашел выключатель, и под балками крыши вспыхнули лампы, высветив стальные и пластиковые бочки и химпосуду – колбы и лабораторные стаканы. Амбар выглядел как метамфетаминовая лаборатория.

– Все наружу, – приказал Нестор. – Живо.

– Нет, мне нужен болторез, – сказала Мосс.

Она срезала замок на задней двери грузовика и распахнула ее, в нос ударила волна разложения. Мосс почувствовала позыв к рвоте и услышала, как выворачивает полицейского. В грузовике разлагалась груда человеческих тел с кровавыми ранами вместо глаз и обожженной кожей, красной, как свежее мясо, а рты были сплошной кровавой раной.

– О господи, – охнула Мосс. – Боже мой.

Она увидела девочку. Мосс попыталась забраться в грузовик, но Нестор схватил ее за плечи и потянул обратно.

– Отвяжись, – буркнула она.

– Химические реагенты, – сказал Нестор. – Это нельзя вдыхать.

Девочка была в той куче. Голова так обожжена, что осталось лишь несколько клочков черных волос. Сквозь дыры в щеках виднелись зубы. На теле всего несколько белых участков с гладкой девичьей кожей, остальная сморщилась и запеклась. На ней кишело столько личинок, что казалось, будто кто-то насыпал рис. Мариан. Мариан. Мариан.

– Найди одеяло, – крикнула Мосс Нестору. – Нужна «Скорая». Пожалуйста, вызови «Скорую».

– Здесь просто газовая камера, – сказал Нестор. – Надо выбираться.

Мосс зарылась головой в его грудь, зарыдала и позволила увести себя из амбара. Лужайку заполнили огни сирен, лихорадочно суетилась полиция, но как только распространилась новость о том, что нашли внутри, воцарилась тишина.

– Мертвецов больше, чем живых, – сказал Нестор. – Так говорил мне отец. Но еще он говорил о новых телах, которые все мы получим в конце всего сущего, телах, сотканных из света. Какая великолепная мысль – вновь родиться в теле Бога. Мертвые получат новые тела.

Мосс отпустила его. Никто не должен видеть ее слабой, только не здесь, ей не хотелось, чтобы полицейские увидели, как единственную женщину на месте преступления утешает мужчина. Она вытерла слезы.

– Ты веришь в воскрешение тел? – спросил Нестор. – Поверь ради этой девочки.

Мосс представила, как все лежащие в земле мертвецы встают, чтобы потребовать благодать Божью и новые тела из света. Представила, как трупы из грузовика получают новые тела, не причиняющие боли. Завыли сирены, затарахтели двигатели, и на поле въехали два фургона. Новые тела из света – какие наивные надежды, детские мечты. Кто-то дотронулся до ее руки, и взгляд Мосс встретился с карими глазами Брока, которые уже видели боль, но все равно печальны, которые еще пытаются найти покой.

Еще одно место преступления – двойник.

Крикетвуд-Корт из прошлого, дом в Бакханноне – из будущего. Ложного будущего, напомнила она себе.

Я ее подвела. И это было реальностью, смерть Мариан – окончательной, удушающей и тяжелой, как свинец.

Слишком поздно, ее уже не спасти. Мосс опоздала.

Она в одиночестве сидела на террасе, перед озером темноты, затопившем лужайку. «Ты веришь в воскрешение тел?» – спросил Нестор. По ту сторону лужайки ярко светилась открытая «Скорая». Мосс смотрела, как медики занимаются Нестором. В перестрелке задело его правый бицепс, пуля прошла навылет. Медики сняли с него рубашку, и на груди, в тех местах, где пули вошли в жилет, виднелись раздувшиеся красные ссадины. Его собирались отвезти в больницу Святого Иосифа и осмотреть на предмет внутреннего кровотечения.