– Очень слаба.

– Кто еще про нее знает?

– Локвуд, он здесь главный, – ответил Брок. – Небольшая группа, которая ее лечит. Медсестры, доктор Шредер. Мои люди, всего шестеро. Мой босс. Они знают, что мы нашли девушку.

– Ты звонил ее родным?

– Нет.

– А говорил с Мариан?

– Шэннон, это она. Точно она, но все это – какая-то бессмыслица. Она говорит, что они убили не того человека. Она жутко напугана. А те останки, растворенные в химикатах… Ее тетка опознала тело, но она ожидала увидеть Мариан, так что, возможно, убедила себя, что это она и есть. Думаю, стоит сделать анализы и сравнить ДНК девушки с трупом.

Мосс подумала о дублях. Кто-то мог отправиться в НеБыТь, найти там Мариан и привезти ее на «твердую землю». Маловероятно, но это единственная возможность, которую могла представить Мосс.

– И что она говорит о тех событиях? – спросила она.

– Ее забрал Флис. Эльрик Флис забрал ее у магазина «Кей-Март». Она его знала.

Имя съежилось, едва успев долететь до ушей Мосс. Флис, астронавт с «Либры», самоубийца из комнаты с зеркалами. Мариан его знала, он был отцовским другом.

– Кто-нибудь рассказал Мариан про ее семью?

– Она знает, – ответил Брок. – Она смотрит телевизор.

Доктор Шредер, дежурный врач больницы, была элегантной женщиной с сединой в волосах, сильно накрашенной и с мягким южным говором. Ее каблуки стучали, как метроном в быстром темпе.

– Она была мокрой и замерзла. Говорит, плыла по реке. Крайняя гипотермия. Признаюсь честно, я не особо ей помогла, но сейчас она приходит в себя, при учете всех обстоятельств. Меня беспокоят ее ступни. Они сильно изранены. У бедняжки не было обуви, а в последние ночи было холодно. Из-за боли она не может передвигаться, только до туалета и обратно.

У Мосс перехватило дыхание.

– Она сохранит ноги?

– Кризис еще не миновал, – сказала доктор Шредер. – Но гангрены нет. Она хорошо отзывается на лечение. Что бы с ней там ни случилось, она не вдавалась в подробности, как обычно и бывает у людей, перенесших травматические события. Думаю, она в полном смятении. Гипотермия может повлиять на память, так что проявите с ней терпение.

Брок поставил охрану у палаты Мариан, кого-то из охранников больницы и агента ФБР, Мосс видела его тем вечером в Бакханноне. Они кивнули друг другу при встрече.

– Думаю, она не спит, – сказала доктор Шредер. – У нее пониженная температура, так что она вялая.

– Мне бы хотелось поговорить с ней наедине, – попросила Мосс. – Я могу вас позвать, когда мы поговорим?

– Да, конечно, – ответила доктор Шредер. – Я буду с вашим коллегой или у себя в кабинете. Дайте знать, если вам что-нибудь понадобится. И конечно, у ее кровати есть кнопка вызова, если нужна дежурная медсестра.

Мосс услышала в палате телевизор, запись смеха. Ей не терпелось познакомиться с девушкой. Мосс постучала.

– Входите.

Мариан сидела в постели. Выглядела она неплохо, несмотря на торчащие из рук трубки капельницы и трубку подачи кислорода из ноздрей, а также тянущиеся провода аппаратов, замеряющих ее жизненные показатели. Она не спала, но была бледной и изнуренной. Волосы откинуты назад, подчеркивая овал лица. Пусть Мосс и знала о существовании дублей, но никогда их не видела. Она считала дублей копиями, но это было не совсем так, и только теперь она это поняла. Эта девушка – Мариан Мерсалт.

Мариан повернулась к Мосс.

– Что со мной не так? Все так пялятся, прямо с порога.

Ее запястья были замотаны бинтами. Какие-то ссадины? Попытка самоубийства? Никто ничего такого не упоминал. На прикрепленном к потолку телевизоре шел телесериал «Сайнфелд».

– Ничего такого, – ответила Мосс, понимая, что примерно с тем же раздражением она реагирует на неуверенность, с которой ведут себя люди, впервые заметившие ее протез. – Ты ведь Мариан? – спросила она, ощутив укол вины за то, что притворилась, будто все в порядке. – Меня зовут Шэннон. Я из Следственного управления Военно-морского флота. Мы можем поговорить о том, что с тобой произошло?

– Я не все помню, – сказала Мариан.

– Это естественно. Не возражаешь, если я присяду?

В палате был только один стул, уже стоящий возле кровати. Звонкий писк кардиомонитора и приглушенные звуки аппаратов, чье назначение Мосс не определила, вносили ощущение хрупкости. Утром Мосс присутствовала на похоронах Мариан и смотрела, как священник произносит молитву над ее закрытой урной и брызгает святой водой.

– Я знаю, ты уже все рассказывала, – сказала Мосс. – Моему коллеге Уильяму Броку. Наверное, ты удивляешься, почему бы нам просто не поговорить друг с другом, почему я спрашиваю тебя о том, что ты уже ему рассказала.

Мосс заметила, что Мариан дрожит. От холода? Или от ужаса при воспоминаниях?

– С тобой все в порядке? – спросила Мосс.

– Не знаю.

Мосс нажала на кнопку вызова, и тут же пришла медсестра и помогла накинуть одеяло Мариан на плечи, не задев трубки и провода. Мариан попросила чашку чая, и медсестра вернулась с пластиковой чашкой горячей воды и несколькими пакетиками «Липтона».

– Да, ничего, я понимаю, – сказала Мариан. – Мне кажется, тот человек, Брок… Мне кажется, он мне не поверил. Так вы хотите сами все услышать, да?

– Дело не в том, верить тебе или не верить. Но я хочу услышать все от тебя. Мне не хотелось бы выслушивать твою историю от кого-то другого.

– Я видела саму себя, он вам не сказал? Я видела себя в лесу. Думаю, они хотели убить меня, но вместо меня убили ее.

Странное чувство дежавю. Я видела себя в лесу. Боковой ветер со снегом, к ней тянет руки женщина в оранжевом скафандре.

– Я тебе верю, – сказала Мосс. – Расскажи мне все. Как ты там очутилась?

– У папы был друг, его звали Флис. Товарищ по войне. Папа о нем заботился, он вроде как не мог сам о себе позаботиться, что-то с ним было не так, он был… Думаю, у него было повреждение мозга. Они вместе катались на мотоциклах. Он встретил меня после школы и сказал, что я должна поехать с ним, что-то случилось с моей семьей.

– А почему ты не села в свою машину? Она же стояла на парковке.

– Он сказал, случилось что-то ужасное, сказал, мне не стоит вести машину, когда я все узнаю. Я так испугалась…

Ее дыхание стало судорожным. Мосс взяла Мариан за руку.

– Если хочешь поплакать, так поплачь, – сказала она. – Передохни.

– Это он убил маму? Вся моя семья убита, это правда? Почему?

Мосс не выпускала ее руку.

– Мне так жаль. Я не знаю, почему это случилось. Но хочу это выяснить. – Она хотела утешить Мариан, но понимала, что та никогда не оправится после этих смертей. – Расскажи мне о Флисе. Куда он тебя отвез?