Дженнифер Фишер, специалист по детскому питанию из Центра исследований проблем ожирения при Темпльском университете, сделала точно такое же наблюдение [3]. Несколько раз во время обеда она давала детям в возрасте от трех до пяти лет либо стандартную для их возраста порцию макарон с сыром, либо порцию приблизительно в два раза больше. Помимо макарон с сыром детям в обоих случаях полагалось молоко, яблочное пюре, морковь и сладкое печенье. Некоторые из детей, которым дали двойную порцию макарон с сыром, съели гораздо больше остальных, однако в среднем дети из этой группы съели где-то на 25 % больше макарон с сыром, чем те, кому дали стандартную порцию. Дети частично компенсировали эти дополнительные калории, съев меньше других продуктов, однако в целом все равно употребили за обедом на 15 % больше калорий.

«Большие порции основного блюда могут выступать в роли фактора окружающей среды, который способствует перееданию и ожирению у детей дошкольного возраста, побуждая их съедать во время трапезы больше калорий», – заключили авторы эксперимента [4]. Говоря другими словами, когда детям больше накладывают, они больше съедают.

В рамках следующей стадии эксперимента Фишер накормила тех же самых детей стандартной для их возраста порцией макарон с сыром, после чего предложила им разнообразные игрушки и большой поднос с щедрыми порциями десяти закусочных продуктов, среди которых были попкорн, картофельные чипсы, орехи, претцели, печенье с шоколадной крошкой, конфеты и мороженое. Хотя дети и утверждали, что наелись, им предоставлялся свободный доступ к угощениям в течение десяти минут, после чего исследователи оценивали количество съеденных калорий.

Больше всего закусок съели те же самые дети, что съели больше макарон с сыром, когда им накладывали двойную порцию этого блюда в рамках предыдущей стадии эксперимента. Будучи не в состоянии противиться еде даже в отсутствие голода, эти дети оказались особенно восприимчивы к сенсорным сигналам, связанным с большими размерами порций.

Скорее всего, всегда были люди, которые в детстве демонстрировали ранние признаки развития условно-рефлекторного переедания, однако по мере повсеместного распространения продуктов с завышенной пищевой привлекательностью подобное поведение наблюдается все чаще и чаще. Причем нарушения пищевого поведения обнаруживаются у детей все в более и более раннем возрасте.

Когда-то вопрос «есть ли что поесть?» подразумевал глубокую социально-экономическую подоплеку. На самом деле он подразумевал вопросы «не голодаем ли мы?», «можем ли мы позволить себе еду?» Контекст современного западного общества в корне изменил ситуацию. Теперь, задавая этот вопрос, мы обычно имеем в виду «можно ли где-то поблизости купить еду?», «могу ли я где-нибудь неподалеку перекусить?» В современной Америке ответы на оба этих вопроса обычно утвердительные.

Мы часто и довольно тесно контактируем с едой. Начиная с 80-х, количество мелких продуктовых магазинчиков и ресторанов увеличивалось с невероятной скоростью, а параллельно по стране семимильными шагами зашагала эпидемия ожирения [1]. Где бы мы ни находились, мы теперь имеем круглосуточный доступ к еде с завышенной вкусовой привлекательностью. В стране практически не осталось населенных пунктов, где была бы нехватка ресторанов, продуктовых магазинов и торговых автоматов. Готовую еду можно купить, не выходя из машины, а всевозможные закуски и другие продукты можно купить на заправке, в аптеке и даже в спортивно-оздоровительном центре.

Вместе с тем повсеместная доступность еды означает не только нашу способность без проблем ее покупать. Имеется также в виду и то, что ее можно без особо труда есть практически где угодно – в машине, на ходу, на встречах с друзьями и на работе.

«Социальные барьеры были опущены», – сказал мне ученый Дэвид Мела из компании Unilever [2].

В наши дни мало какие встречи, будь то рабочие или дружеские, обходятся без еды. «Она всегда где-то рядом, – говорит Мела. – Мы очень часто оказываемся в местах, где продают продукты питания либо ест кто-то другой».

Мела, живущий и работающий главным образом в Голландии, особенно отчетливо понимал разницу между отношением к еде в европейских и американских офисах. «Когда приходишь на совещание в Америке, то кто-нибудь непременно притащит целый поднос какой-нибудь выпечки и прочих сладостей. Европейцев это шокирует, однако здесь, судя по всему, считается нормой. Такое ощущение, что все словно ожидают появления откуда ни возьмись огромного количества еды».

Условия, в которых живет современное общество, позволяют нам есть практически круглосуточно. Причем многие люди так и поступают. «Еда окружает нас повсюду, притягивая к себе внимание детей и взрослых», – сказала мне Сьюзан Джонсон из Колорадского университета.

Современный режим питания, в котором все больше и больше стирается граница между основными приемами пищи и перекусами, также способствует увеличению количества съедаемой пищи, а в конечном счете развитию условно-рефлекторного переедания. Нас затягивает в самый настоящий порочный круг: условно-рефлекторное переедание еще больше нарушает традиционный режим питания, так как не контролирующие свое поведение люди стремятся при любой возможности полакомиться чем-нибудь вкусненьким.

«В 50-х люди только завтракали, обедали и ужинали, – говорит Мередит Люс, диетолог из Орландо. – Они собирались всей семьей за большим столом. Перекусы были прерогативой преимущественно детей, чей растущий организм нуждался в дополнительных питательных веществах. Взрослые, как правило, не перекусывали» [3].

Теперь же перекусы повсеместно вошли в норму, причем по статистике их популярность также возросла в 80–90-е [4]. Хуже того, съеденные во время перекусов калории обычно никак не компенсируются во время основных приемов пищи, особенно когда перекусы происходят беспорядочно. Начав перекусывать на протяжении всего дня напролет, люди не стали меньше съедать за завтраком, обедом и ужином.

* * *

Во всех остальных странах мира снижению риска развития условно-рефлекторного переедания у населения способствуют культурные традиции.

Многочисленные статьи, одни из которых опирались на реальные исследования, в то время как другие были ничем не подкрепленными рассуждениями, пытались объяснить так называемый французский парадокс – тот факт, что у французов гораздо ниже уровень и сердечно-сосудистых заболеваний, и ожирения, чем у американцев, несмотря на высокое содержание жира в их типичном рационе питания.

Так, согласно одной из высказанных теорий, французы потребляют такие жиры, которые способствуют снижению этого риска. Другая теория объясняет этот парадокс употреблением красного вина вместе с пищей. Есть и такие, кто уверяют, будто французы более здоровые, чем американцы, потому что в их жизни меньше стресса, либо из-за генетических особенностей их обмена веществ.