— Что это за моча? — спросил он, когда перевел дыхание.

Луваен нахмурилась:

— Вероятно, что-то, что он сделал с ядом и чешуей самой злобной гадюки в мире.

— О, у вас есть близнец? — на этот раз Эмброуз сделал большой шаг за пределы досягаемости удара.

Баллард издал сдавленный звук, быстро замаскированный фальшивым кашлем. Луваен шлепнула его по руке. Ее признательность за резкую колкость Эмброузу, наряду с затянувшейся благодарностью за то, что он нашел время приготовить что-то, чтобы помочь ей почувствовать себя лучше, смягчила ее раздражение. Занятия любовью с Баллардом оставили ее удовлетворенной, довольной и такой усталой, что она была уверена, что проспит несколько месяцев. Она могла бы использовать тонизирующее средство, даже если бы оно действительно воняло, как мертвечина. Она взяла кубок у Балларда.

— Это так же плохо на вкус, как и пахнет? — спросила она.

Глаза Эмброуза сверкнули десятью оттенками злобы:

— Хуже.

— Я так и думала. Как скоро я упаду замертво после того, как выпью его? — она проигнорировала внезапный хмурый взгляд Балларда и не сводила глаз с колдуна.

— Если мне повезет, я стану свидетелем этого приятного события до того, как господин отправит меня в последний путь.

— Я должен был сделать это в тот момент, когда открыл дверь, — пробормотал Баллард.

Луваен зажала ноздри и поднесла чашку к губам. Мышцы ее горла напряглись, а желудок предупреждающе сжался. Она сердито посмотрела на Эмброуза поверх края кубка.

Баллард погладил ее по руке:

— Тебе не обязательно это пить, моя красавица.

Веселый взгляд Эмброуза на мгновение посерьезнел и заострился, прежде чем он пожал плечами:

— Это полностью зависит от вас, госпожа. Если это вас ободрит, то ваша сестра вне себя от любопытства, как вы поживаете. Вам следовало бы как можно скорее появиться внизу.

Она залпом выпила тонизирующее средство.

— Божьи подштаники, — прохрипела она и тут же сжала губы, когда ее желудок скрутило, а рот наполнился слюной.

Баллард поймал чашу, когда та выпала из ее онемевших пальцев.

— Луваен?

Она не осмелилась открыть рот, чтобы ответить ему. Если бы она это сделала, то пойло в ее животе снова поднялось бы. Эмброуз явно обрадовался ее огорчению. Если бы у нее не закружилась голова от мысли, что его мерзкое варево будет подниматься хуже, чем опускаться, ее бы вырвало на его ботинки.

Тошнота прошла, оставив ее с растущим чувством бодрости и легкости. Сонливость, грозившая сомкнуть веки, исчезла вместе с вялостью, отягощавшей ее мышцы. Она посмотрела на Эмброуза с новым восхищением:

— Работает.

Он фыркнул, оскорбленный ее удивлением:

— Конечно, работает. Это простой отвар. Любая живая бестолочь, у которой есть пальцы на левой руке, знает, как его варить. Ваша мать, вероятно, делала такое, когда только приступила к учебе. Трудность не в создании, а в том, чтобы удержать это в своем животе.

— Спасибо… думаю так и есть, — стремясь избавиться от неприятного привкуса во рту, она оставила обоих мужчин в коридоре. В маленьком шкафчике возле очага хранились личные вещи — щетка и расческа, ручное зеркальце и ленты для волос, которые она взяла с собой во время своей второй поездки в Кетах-Тор, а также небольшая коробочка с крупной солью и измельченным розмарином.

Баллард вернулся и обнаружил, что она энергично чистит зубы двумя последними ингредиентами. Он подождал, когда она выплюнет последние остатки воды для полоскания в огонь, прежде чем заговорить.

— Эмброуз предупредил меня, что если я поцелую тебя, то пожалею.

Луваен сунула в рот сушеный лист розмарина и жевала до тех пор, пока от вяжущей травы у нее не защекотало язык.

— Это общее утверждение или просто ссылка на его отвратительную стряпню?

Баллард усмехнулся и подошел, чтобы встать позади нее.

— Трудно сказать. Он был бы неправ, если бы это было первое. Я нисколько не сожалею о том, что целовал каждую частичку тебя. Я намерен делать это как можно чаще, — он погладил ее по руке, оставляя за собой след из мурашек. — Если второе — что ж, я готов рискнуть.

Луваен полуприкрыла свои глаза. Она жаждала его прикосновений, гораздо более соблазнительных, чем все, что она себе представляла или мечтала.

— Как бы мне не было неприятно признавать, что он прав, тебе не мешало бы прислушаться к его предупреждению, — она выплюнула пережеванную траву в огонь, благодарная только за то, что попробовала ее прохладный, острый аромат. — Выпей эту отвратительную дрянь и сможешь убить дракона, просто подышав на него, — она улыбнулась, когда краем глаза заметила его наряд. Как и она, он взял одно из одеял и обернул его вокруг талии. Оно сидело низко на его бедрах, подчеркивая его тонкую талию и широкие плечи. — Почувствовал легкий холодок в коридоре, не так ли?

Он обнял ее за талию и прижал к себе, пока она не оказалась в его объятиях, спиной к его груди. Он зарылся носом в ее волосы.

— Больше похоже на проявление благоразумия. Мне нужно вернуться в свою комнату и одеться. Эмброузу все равно, буду ли я демонстрировать свое орудие, но если я столкнусь с твоей прекрасной сестрой во время попытки спасения, всем может стать… неловко.

Образ такого сценария заставил ее рассмеяться. Смех перешел во вздохи, когда Баллард откинул пряди ее волос, чтобы оставить линию поцелуев, которая начиналась на ее затылке и тянулась по склону ее плеча. Луваен накрыла его руки своими, обводя костлявые костяшки пальцев и темные ногти.

— Я бы хотела, чтобы мы могли остаться здесь на всю ночь, — даже дольше, но она держала эту мысль при себе, боясь эмоций, переполнявших ее. Как заманчиво было поддаться фантазии остаться в Кетах-Тор, предвкушая долгие ночи в объятиях этого мужчины и бесчисленные дни, проведенные в его компании.

Его руки сжались вокруг нее так крепко, что она пискнула. Он ослабил хватку и уткнулся носом в нижнюю часть ее челюсти.

— Твои желания гораздо скромнее моих, Луваен, — прошептал он ей на ухо. — Приходи в мою комнату сегодня вечером, — узел, который она завязала на своем одеяле, развязался под его рукой, и одеяло упало на пол. Она вздрогнула от контраста холодного воздуха, омывающего ее тело, и тепла его ладони, лежащей на ее животе. — Ты не будешь много спать, — предупредил он, — но тебе будет тепло подо мной.

Она обмякла в его объятиях, тихо застонав, когда его пальцы скользнули ниже и прошлись между ее бедер, поглаживая и дразня. Баллард подхватил ее на руки, намереваясь отнести в кровать, но раздался еще один стук в дверь. Луваен подавила рычание: «Убирайся!», когда услышала приглушенный голос Циннии.

— Лу? Лу, это я. Ты не спишь?

Баллард остановился и опустил Луваен на пол. Она приложила палец к губам. Они вели себя как леди и конюх, крадущиеся по ее спальне, но она чувствовала, что не в состоянии объяснить возмущенной Циннии, почему присутствие Балларда в ее комнате сильно отличается от того, чтобы впустить Гэвина в комнату Циннии. Баллард закатил глаза, но выполнил ее просьбу, когда она жестом велела ему спрятаться.