– Круто берёшь, граф, – просипел старческий голос.

И ко мне вынесли жирного инвалида, капитана Эльвика Лютвира, который минувшей ночью чуть не сгорел в своём доме.

– Да, круто, – всматриваясь в глазки-пуговки Эльвика, согласился я. – Однако не круче, чем ты, когда разорял имперские деревни и тысячами продавал мирных людей в рабство. А ведь были в твоей жизни моменты и похуже, а, Эльвик? Могу напомнить. Изнасилования. Убийства. Воровство. Похищение людей. Торговля наркотиками. Контрабанда. Поджог ограбленных кораблей, на которых находились живые люди. Всё это было, Эльвик. Никто о твоих поганых делишках не забыл, и ты за всё ответишь.

– Да чем ты меня испугаешь?! – Старый пират плюнул в меня, но не попал, и рассмеялся: – Ха-ха! Ройхо – ты дурак! Меня и таких людей, как я, тебе не сломать! Плевали мы на вашу сраную империю! Дух свободолюбивых ваирцев несгибаем!

– Посмотрим.

Медленно я снял правую перчатку и щелкнул пальцами. Двери за моей спиной открылись, и в Зал Совета вошли ублюдки старого Эльвика. Он увидел их и подавился смехом, а я кивнул на него и, не оборачиваясь, сказал:

– Он ваш.

К побледневшему Лютвиру, который, словно выброшенная на берег рыба, раскрывал рот, но не мог ничего сказать, подскочили Торвальд Топор и Каип Эшли. Они отбросили людей, которые держали старого капитана, и он упал. Сыновья, ненавидевшие своего отца больше, чем кто бы то ни было, схватили тело парализованного инвалида за руки и выволокли его прочь, а я помедлил и снова щёлкнул пальцами.

Опять двери открылись, и появились капитаны «мяса»: Мишо Гундос, Быстроног, Йон Заря, Рыжий Ян, Крис Зубец, Вильен Игрок, Лофф Серый и прочие, в общей сложности два десятка замаранных кровью земляков пиратских вожаков. Они были при оружии и ждали команды. Но я не торопился, так как из другой двери появилась ещё одна группа пиратов, и каждый из морских разбойников держал на руках маленького человечка, мальчика или девочку. Родители этих тихонько хныкающих детей стояли в толпе. Поэтому после всего, что произошло, пленные купчины, капитаны и корабелы окончательно осознали, что я не шучу и сам в их крови мараться не собираюсь, для этого найдутся другие люди, причём те самые, кого они хорошо знали и не раз снаряжали в налёты на имперские земли. Так что уже через секунду из толпы выбрался первый местный авторитет, глава Купеческой гильдии Вилли Йоцке, а за ним последовали другие – картограф Сим Чанкар, знатный корабел Микка Сквир, капитан Мурвин Жава по прозвищу Каракатица, а далее главный оружейник и глава гильдии кузнецов Рым Румини.

Ну что сказать? Я этих людей понимал. Ночью их вытянули из тёплых постелей или взяли на причале. Потом избиения, издевательства и быстрый допрос. А в финале появляется представитель рода Ройхо, о котором все они хоть что-то (как правило, плохое), но слышали. Граф требует сдать остров. Совершенно спокойно убивает одного из пленных капитанов, а старого Лютвира отдаёт его бастардам, которые наверняка распустят его на лоскуты. И в конце беседы появляются дети этих самых людей. Тут уж поневоле про всё забудешь и лапки кверху поднимешь. Но кто виноват? Никто. Сидели бы на острове, торговали и рыбу ловили, и претензий к ним не было бы, по крайней мере с моей стороны, сто процентов. А если захотели повоевать, пограбить и на этом нажиться, то будьте любезны, приготовьтесь к тому, что война со всеми её некрасивостями и жестокостями придёт и в ваш дом. Так-то.

Один за другим люди, готовые за жизнь своих близких и свою собственную продать то, что они считали «ваирским образом жизни», покидали толпу. И когда людская масса разделилась на две примерно равные части, я покинул Зал Совета. Дальше барон Крамм разберётся без меня. А у меня иных дел хватает. Надо будет сформировать и проинструктировать отряды для занятия других городов на острове. Затем отдать команду на экспроприацию материальных богатств у местных жителей. Организовать оборону Данце. Принять заморских гостей и побеседовать с ними. И это только начало очередного суетного дня. Но я не жалуюсь. Взялся за большое дело, значит, по умолчанию, будь готов к тому, что работы будет много, а свободного времени, напротив, не останется совсем. Поэтому всё нормально, продолжаю претворять свои планы в жизнь.

Империя Оствер. Грасс-Анхо. 20.05.1406

По проспекту Славы от храмового комплекса Бойры Целительницы до Старого дворца и далее шли полки резервной армии и гвардия. Били сотни барабанщиков и трубили горнисты. Сияли на ласковом весеннем солнышке надраенные доспехи и оружие. Подкованные сапоги выбивали из брусчатки снопы искр. И ровные ротные коробки, печатая шаг, под взглядами тысяч столичных жителей проходили мимо своего молодого, но сурового и чрезвычайно серьёзного императора, который в окружении близких к нему сановников вместе с молодой женой стоял на стене своей резиденции.

Шёл парад в честь одержанной две недели назад на востоке славной победы, кузнецом которой официально был назван молодой государь Марк Анхо. Горожане радовались и надеялись на то, что вскоре всё наладится. Воины регулярных имперских войск и новобранцы верили в неминуемую победу и грезили о славе. Наёмники мечтали о добыче. Дружинники феодальных армий думали о возвращении домой, в родные деревни и города. У каждого человека в этот день было что-то за душой. И в основном настрой жителей столицы и готовых по слову своего государя отправиться на фронт воинов был праздничный. Чего нельзя было сказать о самом Марке Четвёртом, молодом кареглазом брюнете в строгой чёрной форме полковника гвардии с единственным орденом на груди, недавно учреждённым Восточным Орлом.

Императора одолевали тяжёлые думы, заботы и нехорошие предчувствия, которые наверняка были посланием о грядущих бедах от его родственников из дольнего мира. Поэтому мыслями он был далеко от столицы. А думал он конечно же о положении дел в стране и на фронтах, а также о том, куда ему следует направить резервную армию, на создание которой в течение минувшего года повелитель огромного государства бросил все свои силы. И, вспомнив о том, сколько времени и нервов он потратил на комплектование проходящего мимо дворца войска, Марк невольно вздрогнул.

Он выкраивал из имперского бюджета финансовые средства, которых постоянно не хватало. Строил учебные лагери. Искал преданных только ему инструкторов и офицеров, которые имели боевой опыт или прошли полный цикл обучения в одном из военных лицеев. Берёг бойцов. Не раздёргивал войска на мелкие подразделения, и если выдвигался на фронт, то использовал старые соединения. Выделял на формирование новых полков и батальонов амуницию, оружие и снаряжение. Не спал ночей и, как только появлялось свободное время, сразу же мчался за город. И вот его усилия принесли свои плоды.

В едином кулаке под стенами столицы собрано сорок тысяч бойцов линейной пехоты, двадцать полков с нумерацией от 61-го по 81-й. Десять тысяч воинов лёгкой кавалерии, пять полков от 82-го до 86-го. А помимо этого десять сапёрных батальонов (когорт), четыре дивизиона БМ (боевых монстров), три гвардейских пехотных полка (без двух батальонов) и три кавалерийские гвардейские роты военной свиты императора. Это сила! Это мощь! Это кулак в латной перчатке, который нанесёт сокрушительный удар по врагам империи!