— Какие симптомы?

— Проблемы с ногами. Со зрением. С координацией. Они случаются, время от времени. — Хана опустила глаза. Я не останавливалась. — Я не виню Лео. Я его не виню, но он мне так нужен. Мне надо, чтобы он приехал домой.

В тот вечер мы сидели допоздна. Гейб-старший не переставал говорить о том, что нужно издать закон об уголовном преследовании тех, кто вбивает людям в голову всякие небылицы. Он быстро освоился с Интернетом, после того как мой муж подарил ему ноутбук, и часто отправлял письма Гейбу, рассказывая в них о своих друзьях по гольфу. Мой сын ни разу об этом не упоминал. Затем отец Лео сказал, что я должна обратиться в суд, но я ответила, что не могу этого сделать.

— Папа, он может продавать вещи без моего согласия. Он может снимать деньги со счета, потому что мы официально женаты. Он может брать деньги, когда ему вздумается, и это его законное право.

Отец Лео наморщил лоб:

— Я был готов к тому, что могу когда-то не согласиться с поступками своего сына. Но никогда, никогда я не мог себе представить, что мне будет за него стыдно. Когда все это началось? Когда он возомнил себя хиппи?

— Все это длилось в течение года. Вы знаете об этом. Но его отъезд все равно стал для меня полной неожиданностью. А потом я заболела, и все пошло вверх тормашками. Я не хочу его оправдывать, но если бы я не заболела, то смогла бы пережить это без особых потерь.

— Джули, но почему ты не сообщила нам, что он занимается ерундой? — с нотками упрека в голосе обратилась ко мне Хана.

— Я подумала, что у него обычный перелом среднего возраста. Как правильно это называется?

— Кризис? — вопросительно посмотрел на меня отец Лео, явно удивленный тем, что я могла забыть такое слово.

— Я думала, что он пройдет сам собой, — продолжила я. — У меня и в мыслях не было, что Лео не вернется. Или что мне будет стыдно отвечать на вопрос о том, как долго уже находится в отъезде мой муж. А потом я оказалась доведена до этого животного состояния. Он прислал детям на Рождество свечи и джем. На посылке стоял индекс Нью-Гемпшира. Адреса не было.

— Животного состояния, — с горечью повторила Хана. — Но ты ведь не виновата в том, что заболела. Ты же решилась рассказать все Кейси? Почему не стала делиться с нами?

— Только потому, что она поддерживала меня. Вы понимаете. Я думала, что все обойдется. — Я чувствовала себя такой уставшей, что слова давались мне с большим трудом. Веки у меня словно налились свинцом. — Сначала я полагала, что на меня так действует его отъезд. Что я попала в водоворот эмоций и не могу из него выбраться. Затем я решила, что у меня грипп. А когда узнала всю правду, то оказалось, что я должна рассказать вам так много… Я не в силах была это сделать. В конце концов, у меня оставалась еще гордость.

— Гордость здесь ни при чем, Джулиана. Ты создала нашему сыну домашний уют и подарила ему детей, а нам — внуков. Ты не специально заболела, чтобы вызвать сочувствие у Лео, — запротестовала Хана.

— Только посмотри на себя. Ты по-прежнему работаешь. Джулиана, нам надо обязательно сменить банк и закрыть все ваши общие текущие счета, — настоятельно произнес Гейб-старший.

— Я так и сделаю, папа. Работа… я не герой. Сейчас я действительно ее делаю, — сказала я. — Но вначале за меня ее делали Кейси и Гейб. Они писали для моей публики, то есть рубрики. Представьте себе, они оказались лучше, чем я… На их письма были такие отзывы, что мне предложили войти в штат синдиката. Все благодаря Кейси и Гейбу. Они такие молодцы. Мне так жаль, папа. Я знаю, что не должна была называть его в вашу честь. Евреи не называют детей в честь живущих и здравствующих.

Он только отмахнулся в ответ, сбитый с толку моим быстрым переходом от одной темы к другой.

— Мой отец умер, когда мне было семь. Я всегда считал, что ты назвала мальчика в его честь — он тоже был Габриэль. В нашей семье каждый второй Габриэль. И с какой стати тебе сейчас об этом вспоминать? Нам надо найти способ отвадить Лео, от денег семьи. Хана, до чего мы дожили? Лео приносит вред своей собственной семье.

— Вы были так добры ко мне, — устало произнесла я, положив голову на руки. — Поэтому я вспомнила об имени. Лео не уехал бы, если бы я проявила больше понимания.

— Не смеши меня, — сказала Хана. — Джулиана, послушай меня. Мы всегда знали, что ты идешь в ногу со временем. Ты человек современный и самодостаточный. Но семья требует дисциплины. Каролина хотела уйти в девять тридцать вечера! Она говорит, что мать позволяет ей выходить из дому в такое время.

— Да нет же. Просто я не в силах ей запретить. Пока нахожусь в таком состоянии.

Я вся сжалась, оттого что вынуждена была признать свою несостоятельность как мать.

— Я так и заявила ей: «Мисс, вы забываетесь». Я сказала ей, что она пользуется моментом. Что она без понимания относится к тому, как складываются обстоятельства. Но ситуация переменится, — заверила меня Хана.

— Она лежит, как зомби, — вставила свое слово Каролина, внезапно появляясь в кухне. Уперев руки в бока, она всем своим видом выражала недовольство. — Она даже не встает. Я сплю! Ха-ха! Так почти каждую неделю!

— Но это же не так, Кара! Как тебе не стыдно?! — закричала я.

— Правда! Правда! Если Кейси не появляется, мы питаемся сухими завтраками. У Мариссы я по крайней мере, могу съесть гамбургер.

— Но разве твоя мать всегда была в таком состоянии, Каролина? Разве до этого она не выглядела, как модель? — Каролина хмыкнула, и Хана продолжила: — Разве ты можешь упрекнуть ее в том, что она делает это нарочно?

— Но она могла бы хоть немножко заставить себя, — произнесла Каролина, отходя к двери.

Она была похожа на барышень, которые наводняли вечером улицы и на которых мы смотрели с заднего сиденья автомобиля. Золотые тени. Длинные ноги. Короткая юбка. Такая короткая, что ее могла бы надеть Аори. Каролина была в ярости.

— Я думаю, что она могла хотя бы попробовать то лекарство, которое, как говорит Кейси, ей прописал доктор. Могла бы… Она могла бы.

— Закрой свой рот, Каролина, — решительно оборвал ее отец Лео. — Быстро смой эту мазню со своего лица и марш в кровать.

Каролина была шокирована, так как дедушка никогда в жизни не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Кара не ожидала подобного поворота событий и от неожиданности повиновалась.

— И не забудь постелить себе и Аори на полу, потому что нам с бабушкой нужны твердые матрацы.

Из холла послышался рев:

— Я должна спать на полу?!

— Фу ты, ну ты. — Гейб-старший лишь пожал плечами. — Нам нужны кровати, и мы будем спать здесь, пока ваша мама не поправится.

Я проснулась, как от толчка, осознав, что вырубилась прямо за столом.

— А тебе пора спать, — твердо сказала мне Хана, помогая подняться на ноги. — Мы все решим: как быть с деньгами, с лечением и с домом. Гейб, как ты говорил?