И нет бы воякам тогда об этом задуматься… а ни фига. И лишь когда у них, на самом подъезде к Городу, начали глохнуть все «коробочки», только тогда кому-то там, за Чертой, как теперь ее стали называть, пришла в голову мысль о том, что что-то здесь не так. Феноменально просто все прояснилось: неизвестное поле полностью вырубает всю электрику и, соответственно, электронику в полосе, равной десяти метрам в ширину. А укатить вручную вперед БТР с полными баками и боекомплектом вряд ли сможет даже взвод спецназа. Вот и тогда не смогли и пошли пешком. Все, что случилось потом, Кир наблюдал с крыши девятиэтажки, находившейся как раз напротив въезда в Город. Туристский бинокль, который он взял в витрине магазина спорттоваров, оказался весьма кстати: он давал возможность оценить всю сложность ситуации, в которую попали силовики.

Как оказалось, Измененный Радостный приготовил им немало сюрпризов. Даже психика Кира, ставшая после недавних событий весьма сильной, не выдержала, и он блеванул. Было отчего…

Военные гибли прямо на глазах. Сразу две «двойки», пытавшиеся перебежками продвинуться к гаражному массиву, попали в мгновенно вспучившуюся большими пузырями черную лужу. И почти сразу ушли вниз. При этом они очень громко кричали, и кровь, которая пошла у них и через нос с горлом, и через уши, была видна в бинокль очень хорошо. Еще двое наступили на участок травы, который Киру с высоты был четко виден из-за странного стального отлива. И все. Их просто разрезало на много частей, быстро и донельзя кроваво. До окраины добрались человек десять, прошедших в прямом смысле «по трупам товарищей». А там их уже ждала Стая.

Что творилось на других окраинах, Кир узнал уже позже, от Паука и его товарищей.

Те, кто заходил со стороны газоперерабатывающего завода, попали под плотную волну обезумевших Измененных, которые бросились на прорыв. Измененные и военные положили много с обеих сторон, прежде чем отступить.

Колонна, шедшая со стороны реки и Ключей, напоролась на детский лагерь, находившийся в лесу. Военные, пробравшись через лес с минимальными потерями, решили изобразить благородство и начали прочесывать лагерь в поисках детей. Нашли… на свою голову. Про это Кир узнал от Багиры, как он окрестил девочку-подростка, с которой столкнулся в бывшем парке несколькими днями позднее. По-кошачьи грациозная девочка, превращенная Волной в идеальную боевую машину, рассказывала про это, умилительно щуря большие, неправдоподобно зеленые глаза с узкими вертикальными зрачками. Как подозревал зоотехник, она, скорее всего, и сама там неплохо повеселилась. Во всяком случае, к моменту встречи она обладала приличной коллекцией уже заживающих шрамов и следов пулевых попаданий.

Естественно, что на этом попыток прорваться военные не бросили. И в числе их «находок» оказались ни больше ни меньше, как паровозы, которые были извлечены из каких-то давно законсервированных складов. Простая механика позволила им добраться до станции. По какой-то странной причине железнодорожная ветка оказалась не забитой всякими странностями, погубившими десант с бронетехники. Лишь изредка что-то прорывалось, и тогда в любой момент насыпь под составом могла вздыбиться фонтаном огня или той самой черной хренотени. И вот тогда рядом появлялись падальщики. И те, которые хотели утолить голод, и те, которые желали заполучить оружие, боеприпасы, одежду с амуницией и даже сухие пайки. Фляги с обычной, набранной на Той стороне водой стали драгоценными.

И еще Кир с ужасом стал ждать момента, когда между двумя станциями начнут курсировать бронепоезда. Да-да, он помнил из учебников истории про этих стальных динозавров, которые сейчас точно пригодились бы воякам. Их-то не больно расколупаешь когтями и клыками Стаи.

– И еще, Хозяин… – Паук кашлянул, отрывая «патрона» от размышлений. – Борода и Леший ходили в больничку за медикаментами. Нарвались на того типа, помните, я говорил?

– Ты про парня с крюком на руке, похожего на робота?

– Ну да.

– И что с Бородой и Лешим?

– Ну, того, удрали они. Правда, Бороду он успел зацепить по плечу цепью. Так что он сейчас лежит в халабуде нашей и водку пьет.

– Помогает?

– Чё?

– Водка, говорю, помогает?

– Ну да, типа. Эт, я чё сказать-то хотел. Нам все равно туда идти ж придется. Волки и обезьяны, которые отбились, они ж как раз туда сбегли. В сторону Парка. Вот. Ну и того, может, прижучим где этого подлюку? А?

– Прям искать его специально будем, да? Как ляпнешь, Паук, как будто в лужу пернешь.

– Прям так уж и в лужу, скажете тож. Типа можно девочку вашу туда отправить, чтоб посмотрела да поразнюхала. А то попьет он нашей крови, чую, чё попьет. Да и…

– А? Ты еще что-то хочешь что ли?

– Дык, бабу бы нам, поновее. А то Ирка-то от ваших этих приказов совсем с катушек съехала. Грызть нас кинулась, пришлось ее оприходовать. А вторая – ну прям ни рыба ни мясо. Ни готовить не умеет, ничего. И сама-то – ни сиськи, ни письки, и жопа плоская.

– Ну ты, тарантул, зажрался. Две недели как нормально живешь, в первый раз за сколько лет, и недоволен одной из первых городских красавиц. Вот наглец. Иди, я подумаю…

* * *

Егерь смотрел в окно, где все больше сгущались сумерки. И шел дождь. Плохое время. Очень плохое. Хуже его в Радостном стали только ночи. Ночи были совсем никуда.

Скоро наступит время закрывать решетки и наваренные им лично двойные железные ставни. Без этого никак. И хорошо, что в доме нет деревянных частей и хороший фундамент. Иначе твари могли бы попытаться прорыть подкоп. Как это уже было через пару улиц от их дома. Там они заставили перепуганную семью выбежать на улицу. Через пару ночей девочка, которую, судя по всему, только укусили и которая смогла убежать, присоединилась к тварям.

Он пытался найти гнездо, в котором они спали днем, но у него не получилось. Где-то здесь, где-то рядом, но одному тяжело. А рисковать жизнью Наташи, у которой была пусть и небольшая, но все-таки задержка, он не мог.

Ему бы еще найти помощника, но никто из одиннадцати семей, живших здесь же, не желал ему помогать. Они все боялись ночи. Страх съел их изнутри, и теперь они жили как те же самые мертвецы из кино: ходили, что-то делали, но не знали зачем. Просто существовали, опасаясь даже выезжать в Город. Потому что, доехав до Гаражей или, если повезет, проехав через Топь до Васильевки, дальше приходилось идти пешком. И, значит, нужно было думать о тех, кто охотился днем. Егерь три раза ездил в Город, с боем прорываясь туда, куда ему было нужно. И всегда, вернувшись, обнаруживал, что незадолго до его появления соседи разбегались по домам. А дома его ждали зареванные глаза жены, которая каждый раз думала о том, что он может не вернуться, и боялась соседей, постоянно пытавшихся попасть внутрь, когда он уезжал.

Эти две с половиной недели более или менее расставили все на свои места. На исходе первой в поселок вошла группа разведчиков неизвестной принадлежности. И он рискнул. Когда отряд, аккуратно и продуманно располагаясь по улице, уже почти прошел мимо, он открыл, нарочно скрипнув, калитку. Стрелять парни не стали, но в кольцо взяли быстро и грамотно. Он внимательно смотрел на них, направивших на него стволы АКСов, с масками противогазов на лицах, и видел то, что и предполагал: страх перед неизвестным. Это было понятно. Они наверняка уже успели насмотреться на то, что сделала с людьми Волна.