Вся эта история с отелем напоминает непонятный культ или что-то в этом роде. То есть будь я Камерон Диас, блондинкой с деньгами, позволяющими останавливаться где хочу, едва ли выбрала бы отель, где просят оплатить счет заранее и наличными, но при этом в номера не подают ничего, кроме двойных сандвичей и постыдно жалких порций шербета. Телевизоры же в номерах настолько старые, что, по идее, должны бы показывать только исторический канал.

Именно так я думала, когда мы прибыли в отель в шесть утра и в полной темноте. В Нью-Йорке было около двенадцати: частные самолеты прибывают в Европу быстрее обычных. Полагаю, это единственное преимущество воздушного судна, где едва можно выпрямиться во весь рост. Мы не нашли ни еды, ни постели, пока Патрик не вручил портье пачку банкнот размером с ботинок. По правде говоря, это заведение следовало назвать «Мотель дю Кап».

Патрик — суперджентльмен. Я совершенно недвусмысленно предупредила его о беспочвенности ожидания поездок в Бразилию ввиду его брачного статуса и тонко намекнула, что, будь он ближе к разводу, меня, пожалуй, можно было бы убедить отправиться с ним в Южную Америку. Огромное преимущество ультрацеломудренной позиции состоит в том, что джентльмен волей-неволей вынужден снять вам отдельный номер. Исключительно между нами: ужасно, если Патрик обнаружит, что иметь собственный номер куда приятнее и, вне всякого сомнения, удобнее, чем делить комнату с незнакомым мужчиной, который к тому же пытается уговорами проложить дорогу к твоему личному пляжу Ипанема всю ночь напролет.

Я проснулась в одиннадцать, чувствуя себя безумно разбитой, и кое-как доковыляла до окна, чтобы открыть жалюзи. И охнула. Так вот почему все останавливаются здесь! Мили и мили безупречно зеленого газона простирались к Средиземному морю, сверкавшему, как антикварные голубые бриллианты, продающиеся у Фреда Лейтона на Мэдисон! И плевать, если здесь вообще не едят! Можно питаться одними видами. Экс-жених, обзаведшийся новой невестой, вдруг показался чем-то совершенно незначительным.

В дверь постучали, и вошел коридорный с серебряным подносом, на котором лежали багет, апельсиновый сок и записка:

«Встречи весь день. Отдыхайте у бассейна. В семь заеду за Вами. Бал в честь закрытия фестиваля. Так рад, что Вы здесь. Патрик».

Помните то бикини от «Ирис», который я так мечтала купить для несостоявшегося круиза на яхте короля Испании? Ну так вот, не стоило и жалеть об этом, поскольку теперь представилась куда более заманчивая возможность надеть его. «Дю Кап» — это одна гигантская выставка мод. Идеальное место для белого раздельного купальника с серебряными пряжками на бедрах.

Я проплыла через бар и вышла к бассейну на самом краю обрыва, выходящего на океан. И как раз придвигала шезлонг, когда чей-то голос крикнул:

— Эй, там!

Это оказалась Джаз Конесси. Ну конечно! Я подошла к тому месту, где лежала она, распростертая, как поджаристый кренделек на белой циновке.

— Привет! — сказала я.

— Еще один повод для расстройства! — протянула Джаз, глядя на мое бикини.

— Что? — не поняла я.

— Я ужасно огорчена, — вздохнула Джаззи.

— Но почему?

— Ваше бикини.

— С ним что-то не так?

— Нет! Нет-е-е-т!!! Я огорчена в хорошем смысле! Потрясающее бикини. Я делаю вам комплимент.

— Спасибо большое. Я тоже потрясена вашим видом. Джаззи была в купальнике с батиковым рисунком, а на шее у нее висело больше бриллиантов, чем на десятке голливудских старлеток, вместе взятых. Думаю, таково представление ДПР о хиппи-шике.

— Жан-Жак, — окликнула Джаз рассыльного, — принесите моей подруге циновку! — И, повернувшись ко мне, добавила: — Не хотите же вы сидеть на шезлонге именно у этого бассейна! Вся штука в белых циновках.

— Я подумывала взять кабинку, — призналась я.

— Не стоит! — возразила Джаз. — Эти кабинки, типа, такие уединенные. Нельзя же, чтобы вас не видели. Вы хотите, чтобы вас увидели?

Я последовала совету Джаз и легла рядом на белую циновку. Здешний этикет мог бы вдохновить Эмили Пост[63]на новые подвиги.

— Я ужасно голодна, — призналась я. — Наверное, закажу двойной сандвич. Вы ничего не хотите?

— Нет. Я на диете «Дю Кап».

Диета, как оказалось, состояла из персикового «Беллини», арахиса и печенья «Ритц». Как справедливо заметила Джаз, арахис гораздо вкуснее сандвичей, которые, говоря откровенно, в «Холидей инн» куда лучше.

— Так вы уже написали историю обо мне? — спросила Джаз.

— Да, — солгала я.

Редактор действительно требовала прислать статью немедленно, но мысль о том, что нужно запереться и работать, когда можно получить загар мирового класса, была невыносима.

— А что вы здесь делаете? — осведомилась я.

— Делаю? Я никогда ничего не делаю. Приехала сюда с другом, у которого вышло, типа, шесть фильмов.

— Видели что-то классное?

— Пока нет, но сегодня днем показ того сногсшибательного фильма, о котором все говорят. Вроде снимался в ЛА. Я слышала, режиссер — это что-то. Хотите поехать со мной?

— Еще бы! А как он называется?

— «Дневник». Утверждают, что он такой же забавный, как картины Вуди Аллена, когда он еще был забавным.

Мы уехали из отеля в четыре. Джаз каким-то образом удалось нанять единственного во всем Антибе водителя, владельца «джипа» с открытым верхом. Мы промчались по подъездной дорожке отеля и выехали на шоссе, идущее вдоль берега.

— Так что вы наденете сегодня на бал? — крикнула Джаз, сражаясь с развевавшимися по ветру волосами.

— «Маккуин». Патрик подарил.

— Потрясно! Вы здесь с Патриком Сакстоном, и он подарил вам платье? Bay! Поразительно!

— Я не с Патриком. То есть у нас не те отношения. Просто он пригласил меня в Канны. Я почти не знаю его.

— Смотрите, тут информация о фильме, — оживилась Джаз.

Я пробежала глазами протянутый листок бумаги:

«Дневник».

Комедия

Сценарий и постановка Чарли Данлейна.

Чарли? Чарли не ставил успешных комедий. Он ставил угнетающие, мрачные, низкобюджетные, интеллектуальные фильмы, которые никто не смотрел. Довольно обидно, если тебя обнаружит мертвой безнадежный неудачник-режиссер, не говоря уже о любимчике Каннского фестиваля.

— Джаз, я не могу ехать. Нужно дописать статью, — объявила я и, тронув водителя за плечо, попросила:

— Не могли бы вы высадить меня здесь? Он остановился. Я выпрыгнула из машины.