Мирослава и Морис не стали говорить, что время лечит. Они просто пили чай.

— Сначала, когда я узнал, что Марианны больше нет, — неожиданно заговорил Артем, — я испытал торжество. Вот все! Не моя и ничья! А потом нахлынула такая тоска… И я понял, что лучше бы она была с ним, но живая, чтобы она смеялась, любила, рожала детей. А так…

Он закрыл лицо руками:

— Я все время вижу себя на краю обрыва, и мне хочется прыгнуть! Чтобы все закончилось. Чтобы ничего не чувствовать! Господи! Как больно…

— Артем, — тихо позвал Морис, — у вас есть семья?

— Семья? — Лунин разжал руки, открыв мокрое несчастное лицо.

— Ну родители, братья, сестры?

— Родители есть, но я не хочу их видеть. Брат в армии. Сестра в Твери. С ней мы созваниваемся и видимся. У нее два чудесных пацана, и с мужем ей повезло.

Лунин достал платок, вытер лицо и, глянув на детективов, произнес:

— А и правда, ребята, у меня же сестра есть! Может, мне взять отпуск и пожить у них, хоть с племянниками вдоволь повожусь? Может, как-то маята в душе хоть немного уляжется…

Детективы закивали.

— Конечно, вам лучше некоторое время пожить с близкими людьми.

— Ладно, спасибо за чай, — проговорил Лунин, вставая. — Я пойду, пожалуй, мне еще собраться надо.

— Если понадобится помощь — звоните, — сказала Мирослава.

Артем внимательно посмотрел на нее.

— А что, — он горько улыбнулся, — если не справлюсь и пойду топиться, то перед этим обязательно вам позвоню.

— Звонить лучше загодя, — тихо проговорил Морис. — чтобы Чип и Дейл успели помочь.

— Ваша правда, пока, ребята. — Лунин встал и, не оглядываясь, пошел прочь.

— Мы не сказали ему про Олега Павловича, — обронил Морис.

— А зачем? — Мирослава пожала плечами.

Запел ее телефон.

— Да? — отозвалась она.

— Это я, Денис Орешников.

— Да, я узнала вас…

— Помните, мы говорили о…

— Да, да.

— Оля договорилась на завтра. Вас устроит десять часов утра? Мария Семеновна — ранняя пташка.

— Конечно! — обрадовалась Мирослава, догадавшись, что юноша улыбается.

— Тогда завтра я вас провожу.

— Отлично. Спасибо.

— Пока.

— Пока.

— Кто это? — спросил Морис.

— Денис Орешников. Полякова — бывшая экономка Торнавских — завтра нас будет ждать.

— Быстро он, — обронил Морис.

— Вероятно, Оля не привыкла игнорировать его просьбы.

— Везет же некоторым с подружками, — притворно огорченно проговорил Морис.

Мирослава посмотрела на него веселым взглядом.

— А ты не отшивай влюбленных девушек, и тебе тоже будет везти.

— Пачками мне не надо, — вздохнул Морис, — мне одной вполне хватит.

— Понятно, ждешь принцессу на белой корове?

— Почему на корове?! — искренне изумился Морис.

— Так предпоследняя книжка тети Виктории называется.

— И что, герой этой книги дождался свою принцессу?

— Не успела прочитать, — виновато вздохнула Мирослава.

— А я обязательно прочту, — заверил ее Морис.

— Ну-ну.

— Может, нам пообедать? А то после чая что-то есть захотелось.

— Обедать будем у Торнавских. Совместим приятное с полезным.

Спустившись к обеду, они нос к носу столкнулись с Ниной Снегурченко. Та выглядела очень расстроенной.

— Что-нибудь случилось? — спросила Мирослава.

Нина покачала головой:

— Ничего нового. Я сегодня пыталась пройти в палату к Олегу Павловичу, но к нему по-прежнему никого не пускают.

Мирослава кивнула, она была прекрасно об этом осведомлена, так как сама посоветовала Ужгородцеву не пускать к Торнавскому посетителей. Впрочем, Андрей Семенович и сам собирался поступить именно так. Он даже оставил в больнице наблюдателя, который одновременно был неприметным охранником. Этот сотрудник сообщал следователю о тех, кто пытался пройти к Торнавскому, состояние которого оставалось стабильно тяжелым.

— Мы с сыном, скорее всего, уедем, — сказала меж тем Нина. — Здесь нам больше незачем оставаться. Босс без сознания, работа стоит, а я тут бездельничаю…

— Вы, наверное, сильно переживаете? — сочувственно спросила Мирослава.

— Вы даже не представляете, как! Ведь мы с Олегом Павловичем не только вместе работаем. Он, можно сказать, мой друг и благодетель, сколько всего хорошего сделал для меня и для Стива. — В глазах Нины засверкали слезы.

— Не стоит отчаиваться, возможно, все образуется, — попытался ободрить ее молчавший до этого Морис.

Нина кивнула и поспешила уйти.

Мирослава задумчиво посмотрела вслед Снегурченко и спросила Мориса.

— Что ты думаешь о Нине?

Он пожал плечами.

— И все-таки?

— Эта женщина полностью посвятила себя карьере, она предана своему шефу и, естественно, переживает.

— Но у нее есть ребенок…

— И что?

— Значит, у нее все-таки был роман, детей же не находят в капусте.

— Вероятно, роман был, хотя это могла быть и случайная связь. — Морис неодобрительно покосился на Мирославу, точно намекая на ее собственные любовные истории.

Волгина проигнорировала его обличающий взгляд, не собираясь объяснять, что все ее связи не случайны. Сказала другое:

— Я не думаю, что женщина такого склада захотела бы оставить ребенка от случайного мужчины. Скорее всего, она питала нежные чувства к отцу ребенка, может быть, даже планировала забеременеть от него.

— Но он ее бросил?

— Может быть…

— Что вы хотите этим сказать?!

— Когда двое ложатся в постель, для одного это может быть случайная связь, а для другого — желанное событие.

— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните.

— Я и сама пока не понимаю.

— Не устаю вам удивляться.

Мирослава сменила тему:

— Ты не забыл, что мы завтра идем в гости?

— Нет, я уже достал из сундука свою галантность и стряхнул с нее нафталин — короче, привел ее в надлежащий вид.

— Это замечательно!

Мирослава проснулась на рассвете. Она посмотрела в окно и увидела облака — розовые-розовые, как несбыточные мечты ранней юности. Они неспешно плыли по небу, которое еще не успело стать голубым и полнилось светлой зеленью, напоминая лесное озеро. Пробудившееся солнце выплыло из-за горизонта и медленно двинулось ввысь, заливая все вокруг малиновым, красным, оранжевым…