сообщил мне заранее — задумался, потом извлёк из-под прилавка стопку пропылённых (опять книжная пыль! Кажется, я никогда не избавлюсь от этого запаха…) амбарных книг, и принялся листать их, слюнявя коричневый узловатый палец.

Минут через пять такого наблюдения мне стало скучно. Валуэр и «Паганель» ползали пальцами по пожелтевшим страницам; лоцман, видимо, обнаружив что-то, заслуживающее внимания, вытащил из-за пазухи блокнот и стал копировать в неё записи. Я же отвернулся к низкому застеклённому прилавку, занимающему половину противоположной стены, и стал рассматривать выставленные там диковинки. И почти сразу обнаружил — её!

Магическая грифельная доска, артефакт-переводчик, в точности такая же, какой я пользовался для того, чтобы объясниться с Дзиртой! Я подозвал шестнадцатилетнего паренька, скучающего за стойкой — видимо, то ли родича, то ли ученика «Паганеля» — и ткнул пальцем в заинтересовавший меня предмет. Парень отозвался рассыпчатой и совершенно непонятной фразой, а не получив ответа, кивнул, понимающе хмыкнул, извлёк грифельную доску из-под стекла и протянул мне — вместе с извлечённым неведомо откуда кусочком мела. Я повертел артефакт в руках, подумал, и написал: «Могу ли я приобрести этот предмет, и сколько это будет стоить?» Ещё один кивок, парень стёр мой вопрос тряпицей, и написал на матово-чёрной поверхности: «Конечно, как пожелает уважаемый клиент. Цена — 210 талеров». Я присвистнул: солидно, почти всё, что осталось у меня после недавнего посещения банка! Я воровато оглянулся — Валуэр увлечён беседой и не обращает на меня внимания. Или лучше зайти в другой раз? А, вздор — так или иначе, лоцман скоро узнает о моих «подкожных запасах», а доска-переводчик пригодится мне уже завтра… Решено, беру! Я отстегнул от пояса кошель и выудил оттуда десяток золотых кругляшей, каждый достоинством в двадцать зурбаганских талеров. Их не хватило, пришлось выскрести остатки серебра. В результате я остался буквально без гроша — завтрашнюю прогулку по городу придётся начать с посещения менялы…

Как ни странно, эта деловая операция так и осталась незамеченной моим спутником. Я засунул завёрнутую в плотную тёмно-коричневую бумагу «грифельную доску» за пазуху, отчего куртка на груди подозрительно оттопырилась, и вернулся к беседующим. Они уже заканчивали: мессир Безант недовольно ворча, убирал амбарные книги под прилавок, а Валуэр изучал исчёрканную карандашом страничку. Крякнул, засунул блокнот в карман и вспомнил, наконец, о моём существовании.

— Ну что, Серж, дружище, не соскучился? Ты извини, но я тут выяснил кое-что, имеющее отношение к нашей маленькой проблеме…

Я пожал плечами — ничего, потерплю, не впервой.

— Пожалуй, к другим мастерам мы сегодня уже не пойдём. Сейчас рассказывать, уж прости, не буду, надо посидеть, обдумать, кое-что сопоставить. А вот завтра — приходи-ка ты с утра в порт. Я буду на «Квадранте», тогда и поговорим. Ну что, решено?

Он похлопал меня по плечу — рука у Лоцмана была тяжёлой и твёрдой, как дерево — и направился к выходу.

Третья ночь… моя третья ночь в этом удивительном городе. Снова напоенный ароматами акации воздух вливается, минуя распахнутые настежь ставни, снова заглядывает в окошко большой медовый месяц, и крупные, как вишни, звёзды усыпали небосклон. Я привычно развалился на постели поверх покрывала — ботинки снял, и то хорошо! — и, закинув руки за голову, предаюсь воспоминаниям. А вспомнить мне, видит бог, есть что…

Планируя уход в Зурбаган, я постоянно держал в голове возможное возвращение на Землю. То есть — исчезать просто так, бесследно, не сказав никому не слова, нельзя. То есть, можно конечно — кто мне помешает? — но подобный ход если не отрезал мне путь назад, то изрядно его затруднял. Никого больше, с кем бы я наладил здесь хоть какие отношения, у меня не было, и вряд ли, что Володя Музалёв, что «капитан Врунгель» оценили бы моё исчезновение — а вслед за этим и появление. Как минимум, будут вопросы — а что на них отвечать?

За два дня, проведённые в лагере на Бесовом Носу, я спланировал свой уход буквально по шагам. Перво-наперво, следовало дождаться, когда заработает маячный фонарь — без этого дорога на Фарватер была бы для меня закрыта. И пока электрики возились, монтируя оборудование, в число которого входил и компактный дизель-генератор в цоколе старой башни, я поднимал паруса и выходил на открытую воду — якобы для тренировки команды, а на самом деле для того, чтобы уточнить и выставить по всем правилам лимбы астролябии. А за сутки до заветного момента, когда фонарю предстояло засветиться в полную силу, я заглянул на огонёк к «Капитану Врунгелю» и, приняв озабоченный вид, сообщил, что вынужден на несколько дней уехать– семейные проблемы, надо как можно скорее попасть в Петрозаводск, а оттуда самолётом, в Москву. Ну, надо, так надо: «Врунгель» даже предложил сгоряча свою помощь — «у твоего „Штальзунда“ ход на два узла меньше, чем у „Клевера“, да и в одиночку идти через озеро — не лучшая идея…» Предложение я отверг: ничего, как-нибудь доберусь, не впервой — зато по возвращении не придётся гадать, на чём добираться назад, до лагеря экспедиции. А «Штральзунд» я пока оставлю в порту, на охраняемом пирсе — небось, много не возьмут, не теплоход чай…

На том и порешили; я заглянул к Музалёву — к счастью, он был занят и выслушал сообщении о моём отбытии вполуха, рассеянно кивнул — «что поделать, езжай, будет здорово, если успеешь вернуться до окончания экспедиции…»

И вот — заветный миг. Я вышел на «Штральзунде в одиночку и, в последний раз проверив настройки астролябии, нацелил её на маячный огонь и, затаив дыхание, нажал на бронзовую выпуклость в центре лимбов. Ничего не произошло — да я и не ожидал мгновенной реакции. Даже если мастер Валу получит мой сигнал, ему понадобится какое-то время, чтобы выйти в море и настроив свою астролябию, уйти на новый Фарватер, связывающий Маячную гавань Зурбагана с Онежским озером. Потом — сколько-то времени на преодоление пути, так что раньше, чем часов черед десять-двенадцать — и это в лучшем случае! — ждать мне нечего. Я вернулся в лагерь, долил доверху бак соляром, закинул в кокпит дополнительно четыре двадцатилитровые канистры — возиться на обратном пути с парусами я не собирался, а в Зурбагане пополнить запасы горючки негде, — распрощался в 'Врунгелем» и парнями из своей временной команды, и отдал концы. И вовремя — стоило мне отойти от берега километра на три, когда на воне свинцово-серой глади озера мелькнул долгожданный белый корпус «Клевера».

Всё прошло без сучка, без задоринки — я даже слегка забеспокоился, вспомнив знаменитое следствие из закона Мёрфи[1]. Суда сблизились; Валуэр со шканцев дал мне сигнал становиться за ним мателотом — и повторилось то, что мне пришлось испытать… погодите-ка, выходит, уже четырежды! И ещё придётся невесть какое количество раз — если, конечно, всё обернётся именно так, как сулил мастер Валу, и меня ждёт карьера Лоцмана, проводящего суда по Фарватерам, связывающем разные миры. А уж что там будет на самом деле — стоит ли, право слово, гадать? Пустое это занятие, никчёмное, только нервные клетки себе переводить — а они, между прочим, не восстанавливаются…

Я встал с постели, сунул ноги в мягкие войлочные тапочки (спасибо матушке Спуль!) и уселся перед камином. Угли в нём едва тлели — экономная домохозяйка не сочла нужным разводить большой огонь, и без того тепло — и я разжёг его сам, перед тем, как лечь. Мельком пожалел, что не забрал со «Штральзунда» гитару — надо будет поскорее исправить это упущение, пусть висит на стене напротив камина, хоть кусочек знакомого мира будет со мной…

Ладно, всё это подождёт до завтра. А сейчас — пора в постель и — «спят усталые игрушки, книжки спят…» Силы понадобятся — есть у меня сильнейшее подозрение, что уже с утра, на борту «Клевера» меня ждёт масса сюрпризов.

Нет, не спится, сна — ни в одном глазу. Так что там с моими мыслями начёт маяка на Бесовом Носу? Сегодня я получил от Валуэра подтверждение — да, задумано реально, всё именно так можно и сделать. Заиметь свой собственный персональный Фарватер на Землю, да ещё такой, на конце которого меня будут ждать люди понимающие, не склонные задавать лишние вопросы — что может быть лучше? остаётся сущий пустяк: договориться с администрацией будущего парка-заповедника, и в первую очередь, конечно, со смотрителем маяка. Или… сделать так, чтобы на этих местах оказались те, кого я выберу сам. А это почти неразрешимая задача, если вспомнить, что там, в 2023-м у меня даже знакомых толком нет — только Володя Музалёв, «капитан Врунгель» да десяток-другой реконструкторов.

Хотя — если