Нат с трудом верил своим глазам. Рядом уже втыкались в снег остальные сани, и из них с грубым хохотом и шуточками вывалились трое мужчин – рослых, крепко сложенных, с правильными, очень мужественными чертами лица, которые местные жительницы наверняка сочли бы очень привлекательными. Они шумно отряхивались, переговариваясь на каком-то незнакомом языке. На них тоже не было ни одного цветного лоскутка – все только серое, черное или белое. Прекрасно скроенная униформа из плотной, добротной ткани… Несмотря на это, они подрагивали и зябко потирали ладони. Отсмеявшись, они сноровисто закопали сани в снег. Как Нат и подозревал, это были стальные сани с заточенными полозьями, режущими не хуже сабли.

«Боевые сани…» – откуда-то пришли к нему слова, хотя он толком не понимал, что это означает.

Теперь прибывшие настороженно, с волчьим блеском в глазах рассматривали уснувший городок. Женщина подняла ворот шинели, и Нат разглядел болезненное, усталое выражение на ее лице, как будто она уже заранее была измучена тем, что им предстояло сделать. Она медлила, и троим остальным пришлось призвать ее к порядку.

– Дорана! – резко окликнул ее один из мужчин.

Так вот, значит, как зовут незнакомку? Молодая женщина встряхнулась, как будто внутренне подобралась. И тут юноша заметил, что при дыхании из ее рта не идет пар.

«Но это невозможно, – подумал он в смятении, – это означает, что в ней нет ни капельки тепла… Любые живые существа выделяют тепло. Все без исключения! И только мертвые…»

Его снова охватил страх. Кто они, эти призраки? Откуда они взялись? Разве кто-нибудь хоть раз слышал о существах, живущих на вершине радуги? Такое могли придумать только древние викинги!

Теперь прибывшие шагали по главной улице, иногда перешептываясь между собой. Нат осторожно двинулся следом. Как только они останавливались, он пристально вглядывался в их лица в надежде увидеть теплые белесые облачка… Но нет, никакого пара не было. Значит, они были так же холодны, как снег, в котором их ноги оставляли глубокие следы.

Дошагав до главной площади, незнакомцы разделились. Нат решил проследить за женщиной с серыми губами. (Почему именно за ней? Он и сам не смог бы объяснить.)

Она двинулась по одной из улиц, идущих под уклон, как вдруг ее окружили бешеные собаки, которых юноша видел чуть раньше. Псы бесновались и рычали, припадая на лапы, вне себя одновременно от страха и ярости. Роняя пену с ощеренных пастей, они кружили вокруг незнакомки, как стая волков, готовых броситься на добычу.

«Они же убьют ее! – испугался Нат. – Я должен вмешаться».

Он уже готов был броситься вперед, когда первый из псов ринулся в нападение, метя клыками прямо Доране в лицо. Но та не попыталась увернуться. Она просто схватила пса рукой за горло и швырнула на землю… где он со стеклянным звоном рассыпался на мелкие осколки.

Остальные псы тоже атаковали не раздумывая, но каждый раз Дорана снова ловила их, прихватывая за шкуру на шее, и отбрасывала подальше от себя… И каждый раз Нат слышал, как они разбивались, как бутылки о мостовую.

Когда вся свора была уничтожена, женщина пошла дальше, и юноша двинулся следом. Поравнявшись с местом схватки, он наклонился, осматривая землю. Никаких собачьих трупов поблизости не оказалось. Одни только осколки – сотни сверкающих кусочков льда.

Об этом стоило бы хорошенько поразмыслить, но Дорана уже уходила прочь, и Нат боялся ее упустить.

Казалось, она что-то ищет. Наконец она остановилась посреди городского скверика, где обычно играли дети. Сунув руки в карманы и прикрыв глаза, она замерла неподвижно, и снег медленно скапливался у нее на плечах.

Притаившись за кустом, Нат продолжал наблюдать. Снежные хлопья ложились на голову незнакомки – Дораны? – и не таяли. Это тоже было необычно. Снежинки же всегда тают, когда касаются живого тела, излучающего тепло!

«Может, она колдунья? – терзался он вопросами. – А может, оживший мертвец?» Его трясло от волнения и тревоги. Ему хотелось закричать, поднять тревогу, разбудить горожан, предупредить их, что неведомые захватчики спокойно расхаживают по улицам… Что-то удержало его, но что именно? Возможно, выражение горькой печали, которое не сходило с лица Дораны.

Снег быстро запорошил стоящую с закрытыми глазами женщину, обволок ее, словно завернув в вату, всю целиком – от самых ног до груди и плеч. Это было жутковатое зрелище. Подобного не перенес бы ни один живой человек. Нат совсем потерял счет времени. Когда же и лицо Дораны целиком скрылось под снежной скорлупой, он едва подавил стон. Теперь незнакомка походила на грубовато вылепленную белую статую. Если снег будет идти и дальше, то к тому времени, как рассветет, она станет похожей на самого обычного, безобидного снеговика.

Только теперь Нат рискнул пошевелиться. Вернувшись по своим следам, он взял на себя обязательство проследить и за остальными прибывшими. Ему пришлось долго петлять по городу во всех направлениях, но всякий раз он натыкался на снеговиков, установленных где-нибудь в уединенном месте. Подобно Доране, все захватчики использовали снег в качестве камуфляжа, скрывшись таким образом от людских глаз.

«И я единственный, кому это известно», – подумал он, направляясь в сторону трактира.

Уже собираясь толкнуть дверь и войти, он вдруг круто развернулся и зашагал к озеру. Возможно, то, что пришло ему в голову, было глупо, но нельзя было пренебречь даже малейшей надеждой.

Когда он добрался до берега, исходящее от воды тепло немного привело его в чувство. Он быстро разделся догола и, стуча зубами, нырнул в озеро. В первый миг ему показалось, что его окунули в крутой кипяток, но, сказать по правде, именно об этом он и мечтал. Инстинкт подсказывал ему, что от неведомых чар, поразивших разум горожан, его самого и его спутников уберегло только излучение похороненного под землей метеорита.

Он плавал долго, стараясь как можно больше напитаться впрок таинственным излучением озерных глубин.

«Я запасаю антидот! Запасаю антидот!» – твердил он себе, старательно оттягивая момент, когда придется выбраться из горячей воды на обледеневший берег и снова погрузиться в пургу.

Когда наконец жара стала непосильной, он едва ли не бегом выскочил на берег, мгновенно натянул одежду и, не переводя дыхания, помчался к трактиру.

Добравшись до общей спальни, он развесил мокрую одежду возле раскаленной докрасна печки.

«Завтра сделаю то же самое, – пообещал он себе. – Каждую ночь буду купаться, в качестве противоядия. Теперь только нужно уговорить Анакату и Неба Орна присоединиться ко мне».

Наклонившись над тюфяками, он попытался разбудить девушку и гарпунера, чтобы поделиться с ними своими открытиями, но у него ничего не вышло: оба спали тяжелым, неестественно крепким сном, как будто их кто-то опоил сонным зельем. Сколько Нат их ни тормошил, ему так и не удалось заставить их открыть глаза. Тогда ему стало ясно, что его друзья не сумели избежать таинственного воздействия, поразившего всех остальных жителей.