И еще. Опять повторяюсь: «Не сотвори себе кумира!» Я тебя прошу! Крушение несбывшихся надежд очень неприятная штука. Давай я пока останусь для тебя тем же, кем и был — СТАРЫМ, ЛЫСЫМ (ну ладно, не лысым, волосы какие-никакие есть), ТОЛСТЫМ, БЕЗОБРАЗНЫМ. Не очаровывайся — не разочарован будешь.

4.2. Пож-та, не пугайся! Хотя чем я могу тебя напугать? Я уже дважды был женат. Тебе уже стало смешно. Два пожизненных заключения. Я человек, достигший семейного дна! Подонок. Я сам всех боюсь.

НЬЮ-ЙОРК: Наконец-то сформулировал — «Падать всегда больней, чем подниматься».

НЬЮ-ЙОРК: Никак не успокоюсь: твои завышенные ожидания в отношении меня приведут к разочарованию во мне, а этого мне очень-очень-очень не хотелось бы.

МОСКВА: Вот у меня тоже, ты обо мне такого мнения… вот я и боюсь… так же, как и ты, что разочарую тебя, я же тебе писала — «как каскадер без страховки». В крайнем случае ты сможешь поиграть в мои кубики. Пока. Снова убегаю на тренировку за прессом.

* * *

Кирилл все еще колдовал над записями Амор:

— Текст всей нашей жизни на карте, как на ладони. Ладони — те же полушария, — посмотрел на свою правую ладонь Кирилл, потом на голографическую женщину. Она крутилась по часовой. Посмотрел на левую, она с радостью развернулась и двинулась в обратном направлении, против часовой, к молодости.

— Одним карта, другим комиксы или квитанция о квартплате. Нейронная сеть ее можно улучшить, сделать ячейки невидимыми, чтобы поймать любую рыбу… Матрица. Для кого-то она понятна, для другого уже труд, — прочитал он вслух.

— А для кого-то пруд. Дел пруд пруди. Точно, пруд, сиди лови своих карасей.

— Вот у вас мечты сбываются? Соврите мне, скажите — да, идут на ура. Боюсь, скоро закончатся. Снова придется заказывать.

— Мечты сбиваются в кучки и пытаются создать эффект толпы, — предложил свою версию вслух Кирилл.

— Как бы ты мог себя охарактеризовать? Никак, за неимением характера. Охарактеризовать — как покрыть характером, как хромировать. Я женщина, только я могу заставить светиться твою харизму.

— Хромировать — сделать хромым, — произнес вслух Кирилл. Где-то он это уже слышал. — Нет, не хочу я хромать.

— Вовремя вставленное «нет» — как вовремя вставленный член. Говорит о харизме.

— Вот видишь, харизма уже появляется. Не все потеряно. Чаще говори «нет». Я никогда не была послушной, и ты не будь. Это притягивает. Сила притяжения — это страшная сила.

— Что-то в этом есть, — снова прошептал вслух Кирилл. — Действительно, гравитация — вот что делает их всех уязвимыми. Притяжение одного человека к другому. И так далее. Цепь. Именно она в конечном итоге играет роль отцепления. С одной стороны защищает, с другой — ограничивает.

С этими мыслями Кирилл решил сходить в центральный архив и глянуть на карту полушарий.

* * *

— Меня интересует Земля, — посмотрел по-доброму на молоденькую лаборантку Кирилл. «Новенькая, хорошенькая, умненькая, как малоизученная планета, — оценил он про себя. Хорошо, что я женат. Жаль — что Мефодий ни черта не видит вокруг, кроме своей Матильды. В невесомости неужели на него не действует эта сила притяжения? — Вновь скатился взглядом с груди по изящной линии бедра к самым щиколоткам девушки Кирилл. — Надо будет еще раз порекомендовать ему».

— Корабль был создан на основании идеальной томографии. Голова. Левое полушарие, правое. Между ними океан.

— Да нет, дорогуша, это раньше они называли друг друга заокеанскими друзьями, а теперь между ними мозолистое тело. Я вижу — два полушария трутся между собой. И терки их уже образовали мозоль. Томографию делаете?

— Начиная с Первой мировой — ежедневно.

— И что на сегодня?

— Клиника. Все указывает на серьезное поражение структур корабля. Наиболее явным симптомом являются хронические головные войны, которые не купируются с помощью анальгетиков, я имею в виду мирных пактов, ассамблей, конгрессов и всяких подобного рода ложного плацебо. Дополнительными признаками повреждений являются: постоянное головокружение вокруг солнца, усталость, шум в радарах, мушки перед глазами, я имею в виду беспилотники и дроны, потеря сознания, судорожный синдром, мания преследования, как следствие массовые депрессии и репрессии, геноцид, потливость и панические атаки по ночам.

— Похоже на биполярное расстройство.

— Кроме того, важными считаются симптомы, свидетельствующие о поражении коры головного мозга, например прогрессирующее снижение памяти, что отражается на искажении истории, проблемы с восприятием и чувствительностью. Чувства на самом низком уровне. Их катастрофически не хватает. Вследствие чего резкое снижение индекса делового влечения, падение нравов, устоев, традиций. Полушария общаются на разных языках, это уже не конструктивный разговор, а непереводимый лай. Вот, посмотрите сами, — показала она свой красивой ладонью на график.

— Как вас зовут? — спросил он, словно ее не слушал.

— Нана.

— Красивое имя, высокое… как технологии, — улыбнулся Кирилл лаборантке, глаза которой застыли на графике. — Так что это за кривая?

— Москва встречается с Нью-Йорком.

Кирилл узнал город. График передавал профиль Петропавловки, если смотреть с Дворцовой набережной. Это была его кардиограмма. Колебания, потом скачок шпиля с архангелом и снова колебания. Пульс города был в норме. Романтичная петрограмма навевала состояние — Питер.

— В петрограмме с виду все в порядке.

— Да, но если послушать.

— Только одного не могу понять, при чем здесь Питер?

— Питер — это ее сын.

— Понятно, путь к сердцу женщины лежит через ее ребенка, — задумчиво произнес Кирилл.

— Женщина всегда с детьми, пусть даже мысленно. Что бы ни вытворяла.

— Что бы ни вытворяли, — добавил он своего личного опыта.

— Хотите послушать?

— Можно на 10 лет вперед?

— Да, — включила громкую связь лаборантка:

— Уже час ночи!

— И что?

— Еще немного — и захочется есть.

— Чуяло мое сердце.

— Что? — прониклась этой фразой Нана. — Ему не понять эту женщину по одной простой причине — он ее не любит, — прокомментировал Кирилл.

— А она?

— Она очень. Даже сильнее, чем поздние ужины. Ей кажется, она нашла своего, а он совсем чужой.

— А как узнать своего? — заинтересованно спросила Нана.

— По поступкам. Женщине нужны поступки. Так и хочется ему сказать: ночь нежна, добавь прикосновений. Слабое место — внутренняя кожа бедра… целуй туда, — удержался от взгляда на ноги девушки Кирилл.