Как ни странно, в присутствии Фунчозы я не испытывала ни стеснения, ни волнения, ни стыда. Напротив, после того, как он признался в содеянном, у меня словно камень с души свалился. С меня слетела тонкой шалью та больная привязанность к парню, от которой я так долго не могла избавиться. Остались лишь легкость в общении и любовь, спокойная и осознанная, принятая мной, как само собой разумеющееся. Кажется, она была взаимной.

— Слушай, а почему ни ты, ни Серый не заставили меня говорить вчера, в кафе? — спросила, когда мы остановились на очередном светофоре. — Только не говори, что вы не узнали меня. Я знаю, что это не так.

— Серега оставил это право за мной, — на удивление недовольно откликнулся Лешка. — А я посчитал, что не смею лезть в твою жизнь, если ты сама того не желаешь. Прости, но сегодня мое терпение иссякло.

И посмотрел на меня так зло, что у меня по спине пробежали мурашки. Неужели обиделся из-за моего молчания? Эх, знал бы он что творилось тогда у меня в душе… Сейчас вот наверняка знает. И все равно злится. Конечно, у меня же до сих пор язык не поворачивается признаться в своих чувствах.

Светофор загорелся зеленым, и Алексей вдавил педаль газа в пол. Машина сорвалась с места и буквально полетела вперед.

— Леша! — возмутилась я, мысленно порадовавшись, что додумалась пристегнуться. — Ты совсем, что ли?

— По ходу, да, — кивнул он и резко перестроился в левый ряд.

Если бы там кто-то ехал, мы точно бы разбились. Хотя, чего я хочу от заядлого стритрейсера.

— Мы не на гонках, — с укором заметила и таки отважилась посмотреть на него.

— Жаль, — выдало это разобидевшееся чудо. — Придется потом оплачивать штраф за превышение скорости вместо того, чтобы забрать свой законный выигрыш.

Ну, вот чего он взбесился? Я же попросила у него прощения. Как только мы с ним сели в машину, так и попросила. А он мило улыбнулся и заверил меня, что все в порядке. Собственно, как делал это обычно. В таком случае, почему теперь ему приспичило показать мне свои настоящие эмоции?

— Леш, как ты себя ведешь? — Нахмурилась, решив прибегнуть к последнему аргументу, который мог бы подействовать на друга. Конечно, в том случае, если он поменял ко мне свое отношение. — Я больше не Жендос Серова, с которой можно общаться, как с парнем. И… — тут я запнулась, стараясь набраться мужества, чтобы совершить еще одно признание. — И не Леночка из клуба.

— И слава богу, — процедил Фунчоза.

Он сбавил скорость. Немного. Наверное, и сам осознал, что сильно перегнул палку.

— А я думала, ты понял меня, — разочарованно усмехнулась. — Ты же ждал вчера.

— Я не находил себе места, — немного грубо перебил меня Кондратьев. — Когда Серый сказал, где ты, как выглядишь, я сразу ему поверил. Потому что до того момента видел, как ты выходила из универа под ручку со своим братом. И тогда я еще не знал об этом.

Он замолчал, не договорив. Но я все равно живо представила себе события вчерашнего дня его глазами.

Он хотел пойти со мной в кино, а я ответила ему отказом, сославшись на работу. Вместо этого, никому ничего не сказав, сдружилась с тремя парнями и типа замутила с одним из них. Потом вдруг оказалась в кафе, где просидела весь вечер. Да уж, весело же было моим друзьям накануне. Не знаю, как бы сама отреагировала на подобное с их стороны. Однако, одного я все равно не понимала:

— Ты ревновал? Почему?

Тот ответ, что лежал на поверхности, не вязался с моим прошлым. Поэтому мне важно было знать правду.

— Потому что люблю, глупая, — нервно озвучил он то, что навязчивой мыслью крутилась у меня в голове. — Жендоса, в которой время от времени просыпалась Леночка. Девчонку, которая на самом деле не является ни той, ни другой. Ни Жендосом, ни Леной. Этой ночью я все понял. Прости, что так поздно.

Скорость автомобиля стремительно падала. За окнами уже можно было разглядеть дома знакомого квартала. Скоро мы подъедем к моей старой работе. Но это не было столь важно для меня. Его слова занимали все пространство в моем воспаленном мозгу.

— Еще вчера мне казалось, что тебе интересна только Лена, — сорвалось с языка то, что я хотела надежно скрыть за семью замками. — Она яркая, симпатичная и без заморочек. Признайся, именно на нее ты обратил свое внимание.

Мы остановились как раз напротив моей бывшей работы. Леша включил аварийки и только после этого соизволил мне ответить:

— Я обратил на нее свое внимание, потому что сразу же узнал в ней тебя, — посмотрев на меня, заметил молодой человек. Он подался всем корпусом ко мне и заглянул прямо в глаза. У меня перехватило дыхание, потому что в голову тут же полезли разные, ненужные в тот момент мысли. — С того момента, ты попалась ко мне на крючок, Жень.



— Я попала к тебе на крючок еще раньше, — вырвалось неожиданное признание.

Я вздрогнула и тут же прикрыла рот руками. Надо же было такое сболтнуть!

— Я в восторге, — широко улыбнувшись, прошептал мне на ухо Кондратьев. — В таком случае ты мне задолжала.

Я изумленно наблюдала за этим невероятным парнем. Вот он дотрагивается до моих рук, чтобы развести их в стороны. Все это время Фунчоза не сводил с меня многообещающего взгляда.

Когда его губы коснулись моих, мир разлетелся салютом на множество мелких, разноцветных частиц. Я, не задумываясь, ответила на его поцелуй. Будь, что будет. Иначе я снова впаду в привычный мне анабиоз и потеряю все, что у меня есть. Фунчозу.

2 недели спустя…

— Евгения, составьте на завтра список должников из группы 2-АНЭ-12, - недовольно проговорила заведующая, поглядывая в окно. — И возьмите уже себе набор канцелярских товаров. Сил нет смотреть, как вы карандашом делаете записи на черновиках.

Все дело в том, что я не до конца освоилась на новой работе, и потому старалась быть особенно осторожной. Я прекрасно понимала, что меня испытывают. Специально поручают дела, которые обычно выполняют преподаватели, гоняют по сто раз на дню за подписями в ректорат и вынуждают уходить значительно позже окончания рабочего дня. Но тем не менее, я чувствовала, что ко мне хорошо относятся, ибо мне было, с чем сравнивать.

— Да, конечно, — тем временем откликнулась я, таки записав на очередном черновике только что озвученное поручение.

Губы так и норовили растянуться в улыбке. Валентина Григорьевна не любила беспорядок как в работе, так и в быту. И, мне кажется, Оля в этом плане ее немного избаловала. Девушка иногда знала заранее, что ей придется сделать, и делала это, тем самым поднимая начальнице настроение. Мне в этом плане нужно было еще расти.

Виталий Валерьевич частенько заходил к нам в первую мою рабочую неделю, но меня это совершенно не напрягало. У Михеева на нашей кафедре дорабатывала до своего заслуженного декрета жена. Которая спустя семь дней все же взяла больничный, удостоверившись, что я готова самостоятельно выполнять обязанности лаборанта. А я… С недавних пор мне было некогда думать о личной жизни молодого преподавателя.