Она обняла детей, прижала их к себе и расцеловала.

— Интересно, придут ли сегодня Франк и Джойс? — пробормотала она.

— Джойс обещала принести картофель с рыбой, мам, — напомнила ей Лили.

— Конечно, родная. Я забыла.

Известие о гибели Джо потрясло всю семью. Карло остался дома на выходные, он даже сидел с ними в одной комнате, глядя куда-то перед собой покрасневшими глазами, в которых была невыносимая боль. Он почти все время молчал, и Марта тоже не разговаривала с ним. Она считала, что, будучи отцом Джо, он должен был сделать что-нибудь, помешать сыну уйти в армию, а не предоставлять возможность разбираться во всем ей, простой и неграмотной женщине. Но при этом Марта и себя чувствовала виноватой в том, что не сумела сделать большего. Например, она могла бы отправить Джо в Ирландию, к родственникам, где он жил бы до тех пор, пока война не закончилась. Она сдалась слишком легко, тогда как должна была сражаться за сына до последнего.

На днях она собиралась наведаться к Артуру Хансону и попросить его узнать, как именно и где погиб Джо. Она должна знать; это нельзя было оставлять просто так. Она тысячу раз представляла себе, как оборвалась и без того слишком короткая жизнь ее сына. Во всяком случае, пока она не узнает всей правды, она не поверит до конца в его смерть.

Пришла Джойс, принесла картофель с рыбой. Позже появился Франк с кулечком мятной карамели. Марта поразилась тому, что она, оказывается, голодна, хотя еда не доставила ей ни малейшего удовольствия. Карло ушел.

— Вчера в газетах писали что-то о всеобщей мобилизации, — заметила Джойс после того, как они поужинали. — Это значит, что правительство намерено призывать мужчин в армию, а не ждать, пока они придут сами.

— Почему призывают только мужчин? — поинтересовалась Лили.

— Потому что женщины не умеют воевать, — пояснил ей Франк. — Во всяком случае, не умеют так, как мужчины.

— Я бы с радостью пошла на войну, — храбро заявила Лили. — Мне хочется отомстить немецким солдатам за то, что они убили нашего Джо.

— Не думаю, — начала Марта, пытаясь собрать беспорядочные и разбегающиеся мысли воедино. — Не думаю, что в этом виноват какой-нибудь немецкий солдат. Может быть, это тоже какой-нибудь молодой парень, который не хотел оказаться там, может, его даже обманом заманили в армию, как и нашего Джо. Может быть, он тоже убит. Нет, в этом виноваты люди, которые начали эту войну; те, кто скорее всего никогда не был на поле боя. И я готова держать пари, что среди них есть не только немцы.

— Ну, мне все равно хочется убить кого-нибудь, — кровожадно настаивала на своем Лили.

В разговор вмешался Франк.

— Сестренка, если объявили всеобщую мобилизацию, означает ли это, что заберут и меня?

— Это означает, что призовут всех мужчин в возрасте восемнадцати лет и старше, — ответила Джойс. — Как только ты отпразднуешь свой следующий день рождения, жди повестку. Мне известно об этом, потому что Эдварду уже исполнился двадцать один год, так что призовут и его. Мы с ним разговаривали на эту тему прошлой ночью. Как вы легко можете себе представить, он не горит желанием идти на эту войну. Знаешь, мам, — Джойс метнула взгляд на мать, — если Эдварда призовут, то мы поженимся до того, как его заберут в армию.

А Марта тем временем пыталась свыкнуться с мыслью о том, что не успеет она оглянуться, как в армию пойдет еще один ее сын. И она может потерять Франка так же, как потеряла Джо. И тут до нее дошел смысл того, что сказала ей дочь. Джойс говорила о том, что собирается выйти замуж и что Эдварда могут отправить на войну, и что он тоже может погибнуть. Куда катится мир? Неужели мир сошел с ума? Если так пойдет и дальше, то скоро в нем останутся одни только женщины.

— И что мы теперь будем делать? — спросила Кейт.

— А что мы можем?! — в отчаянии выкрикнул Клайв.

Этот разговор состоялся несколько дней назад. Кейт попрощалась с Мартой и прибежала к нему в офис, чтобы сообщить молодому репортеру шокирующие новости.

— Вы знаете, что я писал запрос в Военное министерство. Я получил лишь подтверждение того, что он доставлен по адресу, но никак не ответ на него. Проклятье, почему я не проявил большей настойчивости? — Клайв со злостью стукнул раскрытой ладонью по деревянному подлокотнику кресла. — Теперь до конца жизни я буду упрекать себя за то.

— Здесь нет вашей вины, — мягко возразила Кейт. Она сидела в неудобной позе на самом краешке стула. Ей хотелось вскочить, подбежать к Клайву, прижать его голову к своей груди и ласково погладить. А потом пусть он погладит ее. Она не встречалась с Джо, но его фотография вызывала у Кейт такое чувство, будто они были друзьями. Более того, скорбь Марты оказалась заразительной. У Кейт было тяжело на душе, в горле застрял комок.

— Марта тоже винит во всем себя, — продолжала она. — Я чувствую себя ужасно, но никак не могу придумать, что я могу сделать еще. Мой отец говорит, что вооруженные силы и правительство — бездушные машины, локомотивы, мчащиеся на полном ходу; остановить их невозможно, разве что сами машинисты пожелают нажать на тормоза.

— Это как раз в духе вашего отца, — с вымученной улыбкой согласился Клайв. — Он очень мудрый человек.

— Полагаю, все дети считают своих отцов мудрыми.

— Ну, не знаю, — сухо заметил Клайв. — «Мудрый» — не то слово, которое можно употребить в отношении моего отца.

— Прошу прощения.

Его слова потрясли Кейт. Он выглядел настолько уверенным в себе и своих силах, что ей и в голову не могло прийти, будто в его семье не все гладко. Она попыталась придумать что-нибудь, чтобы подбодрить их обоих.

— Я только что вспомнила о том, что мои родители планируют пригласить вас на обед в воскресенье. То есть, если у вас есть время. — Ее родители не планировали ничего подобного, но она не сомневалась, что сумеет убедить их в обратном. Во всяком случае, мать обеими руками ухватится за это предложение.

Клайв рассеянно взглянул на нее.

— Боюсь, что в воскресенье мне необходимо побывать в Лондоне, мисс Келлауэй… Кейт. Я встречаюсь со своей невестой.

— Мисс Леттис Конуэй, — вздохнула Кейт и тут же пожалела об этом.

— Да, мисс Леттис Конуэй. Я поражен тем, что вы запомнили, как ее зовут.

— У нее очень необычное имя. — К Кейт вернулось самообладание. — Это единственное известное мне женское имя, одновременно служащее названием овоща. Ох! — Она в гневе топнула ногой. — Почему мы говорим о таких вещах, когда Джо погиб?

— Не вижу в своих словах ничего оскорбительного, — резко бросил Клайв. — Это вы все время насмехаетесь и язвите по поводу имени женщины, которую вы никогда не видели и вряд ли увидите.

Кейт вскочила на ноги и принялась расхаживать вокруг своего стула.

— Я так расстроена. Я сама не своя и не отдаю себе отчета в том, что говорю и делаю. Думаю, мне хочется затеять с вами драку, накричать на вас, выдрать у вас клок волос, ударить вас по лодыжке и наступить вам на ногу. — Хотя всего минуту назад ей хотелось утешить его.