или глазами, или обоими вместе; во всяком случае зрительное ощущение ассоциируется с тянущимся ощущением сокращающихся мышц…» Второй факт – эксперимент французского геолога Мишеля Сифра, который в 1962 году провел два месяца в пещере на глубине 135  м с главной целью, как он писал, «познать, уловить самое неуловимое и наименее познаваемое – время…». Он знал, что в условиях изоляции длительность циклов «сон – бодрствование» изменяется, и, находясь в пещере, пытался рассчитать прошедшее время с учетом вероятного, но чувственно им не воспринимаемого изменения длительности своих субъективных суток по отношению к суткам астрономическим. Тем не менее, когда 14 сентября в 6  ч 30  мин ему сообщили о завершении эксперимента, то, по его расчетам, было еще только 8  ч утра 20 августа. То есть на чувственном уровне прошло чуть более месяца, в то время как в действительности – два.

Этот и многие другие эксперименты, и наблюдения показывают, что «индивидуальное время» течет со своей индивидуальной скоростью, мерилом которой являются собственные ощущения и эмоции. Философы в этой связи ввели два, так сказать, сорта времени: физическое и антропологическое, то есть то, в котором мы просто живем.

Как я выше писал, стало модным приписывать людям древности наличие свойства ощущать время не линейным – из прошлого в будущее без остановок,  – а цикличным, каковым оно проявляет себя в смене времен года, дня и ночи, рождения и смерти. Думаю, однако, что люди в древности были и умны и проницательны, они вполне улавливали отличие времени сакрального от бытового. У древних греков, достигших высочайших высот и бездонных глубин в философии, было два слова для обозначения двух разных типов видов времени: хронос и кайрос. Хронос – это практически то же самое, что и просто время, имеющееся во всех остальных языках: мера последовательности событий, количественная мера, именно от этого греческого слова происходит хронология. Что касается кайроса, то это не способ что-то измерять, это особое качественное состояние мгновения, в которое нужно действовать, чтобы достичь удачи: благоприятный момент, миг удачи. Эти мгновения возникают и исчезают непредсказуемо, ничто не предвещает их появления, и надо быть начеку, надо успеть сориентироваться и «схватить удачу». Поэтому античные греки изображали бога Кайроса с лысой головой, украшенной одной прядью на лбу – наподобие хохла запорожских казаков. Смысл этих деталей в том, что ухватить Кайроса можно только за эту прядь, а если он уже пролетает мимо, повернувшись лысым затылком, то схватить его будет не за что. Да, мы нередко «упускаем шанс» и «теряем время». Неплохой афоризм в этой связи придумал французский писатель Жюль Ренар: «Только время не теряет времени». Есть и русская пословица с несколько иной дидактикой: «Если всюду торопиться, так ни на что времени не хватит».

Помимо «практической возможности», которую Кайрос предоставляет людям, в самой концепции этих двух типов отражено представление о двух ипостасях времени: количественном и качественном. В ходе непрерывного течения хроноса все время или время от времени рождается некое «иное время» с  особым качеством, дарующим новые возможности, перспективу развития. То есть время не только бесконечно, но и обновляет само себя в качественном отношении.

Вечность  

Вечность – это бесконечность самого времени и бесконечность существования во времени. Вроде бы это очевидно и просто. Но не совсем уж это «просто», учитывая многочисленные вариантами ответа на вопрос: что такое время? Я бы хотел обратить внимание на самое, быть может, распространенное использование понятия «вечность» в  христианском вероучении. В нем есть «муки вечные» и «жизнь вечная». Вот что я в этой связи думаю: жизнь «вечная» (та, которой награждаются праведные души после смерти, по окончании земной жизни) лишена смысла! Потому что она – вечная. У вечной, бесконечной жизни просто не может возникнуть смысла. Это какое-то растительное, предельно примитивное состояние вечного блаженства – какой уж тут смысл. И про «муки вечные» тоже хочется сказать: их не может быть – пребывание «в вечности» лишает чувства времени; «времени нет» и «время бесконечно»  – практически тождественные понятия. Вечное не ощущается как длящееся.

А теперь я приведу цитату из эссе Х.-Л. Борхеса «Время»:

«Итак, мы поставили проблему времени. Возможно, мы сейчас не решим ее для себя, но мы можем сравнить предлагавшиеся решения. Самое древнее из них принадлежит Платону, у которого его заимствовал Плотин, а затем и  Святой Августин. Эта идея – одно из самых прекрасных изобретений человека. Я полагаю именно человека, но, если вы религиозны, вы, должно быть, думаете иначе. Это прекрасное изобретение – вечность. Что такое вечность? Вечность – не сумма всех наших вчера. Вечность – это все наши вчера, все вчера всех разумных существ. Все прошлое, все неизвестно когда начавшееся прошлое. И настоящее. Мгновение, охватывающее все города, все миры, межпланетное пространство. И наконец, будущее. Еще не сотворенное, но тоже существующее во времени.

Теологи считают вечность мгновением, в котором чудесным образом объединены эти разные времена. Воспользуемся словами Плотина, глубоко прочувствовавшего проблему времени. Плотин говорит: существуют три времени, и все три – настоящее. Одно – непосредственное настоящее, мгновение, когда я говорю. То есть мгновение, когда я говорил, ведь это мгновение уже относится к прошлому. Другое время – настоящее прошедшего, оно называется памятью. И третье – настоящее будущего, то, что видится нашим надеждам и страхам.

А теперь перейдем к тому решению, которое дал Платон; оно кажется произвольным, но я надеюсь показать вам, что это не так. Платон говорил, что время – текучий образ вечности. Он начинает с вечности, с  Вечного Существа, желающего отразиться в других существах. Но в вечности это невозможно. Отражение должно осуществиться последовательно. Время становится текучим образом вечности. Как сказал великий английский мистик Уильям Блейк, "время – дар вечности". Если бы нам было даровано все бытие!.. Бытие больше Вселенной, больше мира. Если бы нам лишь однажды показали все бытие, мы были бы раздавлены, сломлены, уничтожены. Мы бы погибли. Время – дар вечности. Вечность позволяет нам жить в последовательностях. У нас есть дни и ночи, часы и минуты, у нас есть память, есть сиюминутные ощущения, и, наконец, у нас есть будущее, будущее, которого мы еще не знаем, но предчувствуем или боимся.

Все это нам дано в последовательности, потому что мы не вынесли бы безмерной тяжести совокупного бытия Вселенной. Таким образом, время становится для нас даром вечности. Вечность позволяет нам жить в последовательности. Шопенгауэр сказал, что, к счастью для нас, наша жизнь делится на дни и ночи, бодрствование прерывается сном. Утром мы встаем,