Роман испугался и подбежал к Садовскому. Он дёрнул Леонида за рукав. Тихон застонал, повернулся на бок и засопел.

— Уснул, — сказал няне Роман. — Тут он не простынет, но зато протрезвеет.

Отдышавшись, Лиза встала с колен и, рыдая, кинулась к Марье Петровне:

— Няня, что это? Няня!

— О, моя девочка! — обняла её женщина, не находя что сказать от той горечи, что одолевала материнское сердце. — О, моя милая девочка!

Солнце стояло яркое, когда Владимир, как преданный Иван Сусанин, вел с позором свою дружину восвояси мимо очередной деревни. Ехали они на худой телеге без слов и разговоров. Володя осуждал каждый свой шаг и гноил в душе Садовского за то, что перебежал ему дорогу. Он остался из-за него у разбитого корыта: ни золота, ни должности, ни жены, а только один позор. О, провалиться бы сквозь землю!

Но, если честно, то ничего такого ему не надо. Золото бы найти, а там и видно будет! Но как? Но где? 1189! Золотом! Ни одной зацепки! Ни одной задоринки! Ох, этот Садовский! Пропади он ему! Пропади, и узнает радости бытия!

«Я вернусь, — решил Владимир. — Пройдет немного времени, Садовский выйдет из своей коморки, а я поджидать только буду. В этом поселочке можно прижиться и ждать. Но вернусь я один, не нужны мне попутчики. Это обуза, а не помощь. Ещё не знаешь, чего от них и ожидать.

Так, решено.»

Владимир ещё долго пребывал в состоянии самосуда. Перед ним начали появляться лица посыльного, барина Мохова, потом дяди Васи, потом появилось золото, что рукой можно было достать, но Володя не смог (руки оказались слишком коротки), затем лицо «неприкаянной» девицы, лукаво и подло улыбающиеся. Потом заплакала маленькая Лиза, потом появилась сама Лиза. Владимир от этого вида смутился и хотел даже было что-то сказать, но не успел. Перед ним появилось новое лицо, лицо старухи. Она стояла на окраине деревни и остановила путников:

— Али не подвезете старушку, добрые молодцы?

«Добрые молодцы» ничего не отвечали. Лошадь сама остановилась, и сама тронулась вперёд. Володя не помнил, как точно она села, но это новое лицо его обескуражило окончательно. Он не понимал откуда оно могло взяться, пока не очнулся от своего полудрема и не пригляделся. Лицо ее было типичным лицом старухи, прожившей хороший кусок столетия, но отличало его большая родинка на морщинистой щеке. В остальном: старуха как старуха, ничего особенного.

— Ой ли! Вы что-то кислые, молодцы! В чем дело? Поведайте старушке, — она говорила просто и вольно, как-то совсем по-доброму, по-родному, совсем как мама. По виду она была худой и дряхловатой, но ослушаться ее казалось грехом.

«Откуда она только взялась?» — все ещё додумывал Володя, прежде чем вступить с ней в разговор.

— Это очень долгая история, бабушка, — ответил он, повесив голову. — Возвращаемся мы домой с пустыми руками, без победы… Это так, только в двух словах.

— А я вам скажу вот, что, — начала старушка. — В Библии, в Книге Притчей написано так: «Коня приготовляют на день битвы, но победа от Господа».27 Только с Господом можем мы иметь успех в наших деяниях, а без Него — ничего не выйдет ладно.

— Ох, бабуля! — не выдержал Володя. Он все еще продолжал ломать голову по поводу 1189-ти кило золота, и никак не хотел слушать сейчас эту болтовню. Да и не была ему приятна тема Библии. Это напоминало ему о тех немногих собраниях, которые он посетил с Моховыми, и с какими мыслями он там был. От воспоминаний его коробило изнутри. — Не до Библии мне сейчас!

— Так вот я и спрашиваю, — как ни в чем не бывало продолжила старуха, — молились ли вы Богу перед тем, как идти в ваш поход? Просили ли вы Его о помощи?

«Да не до Бога нам было тогда! — думал про себя Владимир. — И как просить Его об такой услуге?! Фу, тошно! — молодой человек почувствовал, как ему стало совсем не по себе от таких предположений. — Ох, бабуля! Принесла ж тебя нелёгкая на мою голову! Лучше бы подсказала, где золото найти. Цены бы тебе не было! А то лишь мораль никому не нужную и читаешь!

1189. Золотом. Где это все?

Ох, бабуля!»

— Сразу понятно, — не дождалась бабка ответа, и сама ответила за Володю, — что не просили. Вот за то и нет у вас покоя на душе.

Бывший управляющий обхватил голову руками. Она стала тяжёлой, непосильной ношей для него, и отказывалась что-либо вмещать и обрабатывать. Но тем не менее, новый попутчик не давал продыху:

— Но и не найдёте вы покоя на земле. Все здесь тленно и все суета. Только в Господе нашем можно найти мир душе, и даёт Он это утешение через Свое Слово Святое. Написано в Псалтири так: «Вспомни слово Твое к рабу Твоему, на которое Ты повелел мне уповать: это — утешение в бедствии моем, что слово Твое оживляет меня». 28

Читал ли ты Библию, милок?

— Бабуля! Вы знаете, что вам грозит за эту Библию и за эти слова? — смог поднять голову Володя. — Молчите, пока можете ещё жить нормально!

— Не-ет, голубчик, уже не буду молчать, — тихо возразила старушка. — Я думала до недавних пор также, как и ты, но это не верно. Старала хранить веру свою в келье монастырской. Думки были, что так нужно, что так Боженька велит… Но так Боженька не велит. И Слово Его о другом говорит.

Люди мне не так давно встретились. Шли дорогой, и поведали мне про правду, а я и задумалась, сама Библию стала читать и разуметь стала. Сожгла я иконки свои. Бог хочет, чтобы Ему одному мы молились.29 И отказалась я от монашества своего. Не угодно оно перед лицом Господним. Свет не прячут под сосудом, но ставят на стол, чтобы было светло всем в доме.30 И вот теперь я хожу, несу людям весть радостную в утешение сердцам скорбящим.

Иду я, значит, и вижу: вот, едут скорбящие, вы, значит. Дал мне Бог на ум: помочь вам нужно.

Так что, читал ли ты Библию? — повторила она свой вопрос.

— Не читал сам, бабуля, — снова опустил голову Владимир, переминая пальцы, — слушал пару раз, да и всё.

«Где можно столько заныкать?! 1189. Золотом. Где?» — ещё бурлилось у Володи в этой самой голове.

— А товарищи твои? Вы, ребята?

— Бабушка, вы это, нас не трогайте. Ладно? Устали, сил нет.