— Ты хочешь сказать… — Лев Абрамович поперхнулся собственной слюной.

— Что ты зажился, — закончил за него хозяин. — И должен уйти следом за Наташей. Прости меня, Лев, но ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо. Потом, извини, я подожгу твою дачу. Захаров уже наверняка основательно полил ее бензином. Передавай привет моей женушке Диане. — Он выстрелил с близкого расстояния, почти не целясь, и вышел из каморки, не затворяя дверь.

Захаров, приехавший с ними, действительно основательно полил особняк бензином снаружи и внутри и, как преданная собака, ждал сигнала хозяина, чтобы запалить дом.

— Вынеси труп Кунцевича из каморки, — приказал Валерий, — и вложи ему в руку пистолет, — он передал оружие подчиненному. — Короче, ты меня понял. На пистолете нет моих отпечатков. Впрочем, можно сделать лучше. Тащи тело на ступеньки. Пусть пламя его полижет. Этим мы облегчим работу криминалистам, чтобы не мучились со следами пороха на одежде Льва и его пальчиках. Организуй покойному поджог собственного дома и самоубийство. Причина банальна: несчастный застукал жену с любовником и не сдержал свои порывы.

Бывший подполковник управился за несколько минут.

— А теперь давай. — Полоцкий взмахнул рукой, и загородный дом поглотило пламя.

Кравченко подъехал к лесу, подступавшему к дачному поселку, на старых белых «Жигулях» с Константином за рулем и Киселевым и Прохоровым на заднем сиденье. Машина с омоновцами притаилась неподалеку и ожидала сигнала к действию. Скворцов трижды посигналил, но из леса никто не вышел. Оперативники переглянулись.

— Может быть, он еще на даче? — предположил Павел.

— Сомневаюсь, — полковник нахмурился. — Костя, посигналь еще.

Наблюдая за леском, он все больше мрачнел.

— Возможно, Воронцов решил, что скрываться в другом месте по каким-то причинам более безопасно, — подал голос Петр. — И поэтому не пришел сюда.

Алексей Степанович вздохнул:

— В молодости я тоже был оптимистом. Нет, Петя, к сожалению, Сергей не пришел бы сюда только по одной причине. В разговоре со мной этот молодой человек предположил, что кто-то может разгадать ход его мыслей и вычислить убежище. По-видимому, он не ошибся…

Кравченко открыл дверцу и вышел из машины. Ему было душно, и он глотнул свежего воздуха, стараясь успокоиться. Этот гад Полоцкий, как всегда, на шаг опережал их.

— Почему вы так думаете? — Скворцов тоже вылез из машины и подошел к нему. — Возможно, парня что-то задержало?

— Вон… что его задержало. — Алексей Степанович вытянул указательный палец по направлению к поселку. Огромный особняк (почему-то никто не усомнился, что он принадлежит Кунцевичу) горел, как факел, пуская черные клубы дыма.

— Бегом туда! — Павел сорвался с места. — Возможно, он еще жив!

Кравченко жестом остановил его:

— Ты прекрасно знаешь, эти ребята не оставляют живых свидетелей. — Он поднес к уху мобильный, связываясь с пожарной охраной. — Сейчас наши помощники, борцы с огнем, уничтожат множество улик. Но без них мы не обойдемся, — он снова нахмурился.

Перед поездкой на дачу Кунцевича Полоцкий позвонил Захарову и велел ждать его автомобиль на остановке через двадцать пять минут, запасшись несколькими канистрами бензина. Захаров, как всегда, явился без опозданий. Он удивился, увидев сидящего за рулем начальника, зная: обычно Полоцкий предпочитал ездить с шофером, но вопросов задавать не стал. Хозяин первым нарушил молчание:

— Это ведь вы убили Мамедова?

Чеченская закалка не прошла даром. Лицо бывшего военного осталось бесстрастным.

— Я только исполнял приказ. — В его голосе не было дрожи, что с удовлетворением отметил Валерий Семенович, громко рассмеявшись:

— Вот так выдержка! Хвалю! — Он похлопал Захарова по плечу. — Впрочем, этим убийством вы, сами того не зная, оказали мне неоценимую услугу. Моя юридическая команда до смерти надоела мне. Она попросту зажралась и стала выходить из-под контроля, обделывая свои грязные делишки у меня за спиной. Мне все равно бы в скором времени пришлось менять ее. А, как вам известно, в нашем деле провожают на пенсию под звуки траурной музыки. Мамедова убили вы, Шпиленко — я.

Подполковник с удивлением взглянул на Валерия.

— Да, да, не удивляйтесь. — На лице Полоцкого не дрогнул ни один мускул. — Это произошло полчаса назад. Если бы Вадим не стал самовольничать, стремясь сесть в кресло Кунцевича, он бы еще пожил на этом свете. Но недолго. Мир его праху. Уверен, вы о нем сожалеете. Он наверняка предложил вам в случае удачного исхода стать его правой рукой.

— Так точно. — На мгновение Захарову стало страшно. Этот человек предугадывал и просчитывал все. Вот и сейчас, словно проникнув в его мысли, хозяин сказал:

— Кресло Кунцевича действительно скоро освободится. И дело не в его склерозе. Когда я стану мэром, мне понадобится юрист с безупречной репутацией, пусть даже и не такой профессионал, как Лев. И все из-за того, — он сбавил скорость и повернул к Захарову раскрасневшееся лицо, — что наш народ имеет тенденцию помнить только плохое. Думаете, я не в курсе, что говорят обо мне и о моей команде? Воры, взяточники, бывшие прихлебатели мафиози Кожарского, руки по локоть в крови. Да, мы работали с Кожарским, когда он был негласным хозяином Приреченска. Он просил — и мы выполняли кое-какие его поручения. А кто бы тогда посмел отказать этому бандиту? После его гибели на нас так и осталось клеймо его приближенных, хотя я, будучи депутатом, на свои деньги отремонтировал загородное шоссе и пустил несколько маршрутных такси, чтобы рабочий класс и интеллигенция, которые имеют там участки, ездили с комфортом. Мамедов и Шпиленко, когда их жены собирались рожать, пожертвовали огромные бабки роддомам города. И это еще не все. Если вы смотрите телевизор, то знаете о наших добрых делах. Или забыли?

Подполковник кивнул.

— Вот так и жители Приреченска, — заметил Валерий. — Помнят только самые ужасные слухи… Когда Кожарский держал город, с ним пересекался каждый предприниматель, за исключением тех, кто тогда под стол пешком ходил. Кстати, он тоже сделал немало хорошего. Ну да черт с ним.

Захаров вспомнил то время, жуткое время Кожарского, когда по городу было страшно ходить и днем и ночью. Бритоголовая братия палила каждый день. Эти люди не знали пощады, вынося смертные приговоры направо и налево. На их совести — десятки загубленных…

— Да черт с ним, — повторил Полоцкий. — Мое счастье, что я появлялся рядом с ним нечасто. Вдвоем нас видели только очень близкие люди, большинство из которых сейчас удобряет землю. Другое дело — мои юридические помощники. Эти ребята находились с ним в гораздо более тесном контакте. Их репутацию уже ничем не обелишь. А мне, повторяю, нужны безупречные помощники. Кто это будет, я еще не знаю, но предлагаю вам место начальника службы безопасности. Согласны?