Я решительно потряс его за плечи, но парень и не думал просыпаться. Через несколько минут я окончательно убедился, что полумерами тут не обойдешься. И принялся откровенно издеваться над несчастным незнакомцем. Теперь я тряс его, как грушу, орал ему в самое ухо: «Подъем!» Одним словом, проделал над ним весь комплекс садистских упражнений, придуманных специально для того, чтобы вырывать людей из сладких объятий Морфея.

Но обитатель гнезда одержал надо мной сокрушительную победу: он так и не проснулся. Мне не удалось ничего от него добиться, кроме еще нескольких тихих всхрапываний, больше похожих на вздохи.

– Ну тебя к черту! – растерянно сказал я, утирая пот с лица. – Вопросов больше не имею!

Спрыгнул на землю, озадаченно покачал головой и отправился восвояси: я уже понял, что мне здесь ничего не светит. На полдороги к тропе я обернулся и ехидно объявил:

– Спокойной ночи, голубчики!

Если совсем честно, я почему-то чувствовал себя обиженным.

Теперь мой путь лежал через такой густой лес, что я не сразу заметил наступление утра: самое торопливое из солнышек уже давным-давно вскарабкалось на небо, а в лесу еще царили глухие синеватые сумерки.

Я огляделся и в очередной раз удивился: по всему выходило, что я ушел не просто далеко, а очень далеко от замка Альвианты. Здесь все было иное: ландшафт стал равнинным, деревья – высокими и раскидистыми, а мокрая от росы, густая трава была похожа не то на лохматый мох, не то на какие-то коротко стриженные морские водоросли. Переменился даже цвет почвы. Теперь она была не сплошь черной, как прежде. Под узловатыми корнями деревьев то и дело мелькали пятна – то ярко-желтые, как декоративный песок, а то и вовсе снежно-белые.

Мимо меня совершенно спокойно прошло какое-то крупное животное, смутно похожее на медведя, еженедельно посещающего салон красоты. Мною зверь совершенно не заинтересовался: очевидно, не счел меня ни потенциальным обедом, ни грозным охотником. Я даже испугаться как следует не успел, а он уже скрылся в густых зарослях.

По дороге я все-таки разворошил сумку Альвианты. Если честно, мне не слишком хотелось есть ее гостинцы. Все эти наши шуточки насчет яда вышли мне боком: в глубине души я допускал, что она вполне могла бы попробовать меня отравить. Нравы в Земле Нао, как я уяснил, были простые и суровые. К тому же Альвианта сама дала мне понять, что убить мужчину, из-за которого пришлось немного поплакать, – самое простое решение проблемы…

Но жрать хотелось, а спелые плоды мне в рот больше не падали. Поэтому я начал с большими интервалами отщипывать по кусочку от ее гостинцев, рассчитывая, что в случае чего доза окажется не смертельной. Через несколько часов почувствовал, что наконец-то наелся.

Плохо мне так и не стало, зато стало стыдно: бедная, бедная Альвианта! Пожалуй, я мог бы немного лучше думать о людях, а уж тем более о женщине, которая подарила мне два совершенно замечательных дня, да еще и кучу вкуснятины на дорожку…

Ночь наступила быстро и как-то незаметно. Предатели-солнышки поспешно скатились за горизонт, оставив меня в темноте. Некоторое время я брел почти на ощупь, потом милосердное небо сжалилось надо мной и выкатило из-за мохнатой тучи кругленькую сияющую голубоватую луну. Только теперь я понял, что лес заканчивается, и с удвоенной скоростью зашагал к просвету между деревьями. Там моему взору открылась настолько невероятная панорама, что я остановился, да так резко, словно меня огрели загадочной Лопатой Эстёра.

Передо мной простиралась почти бескрайняя равнина, поросшая светлой травой, влажные стебли которой слабо мерцали в лунном свете. Повсюду высились причудливые сооружения, искусственное происхождение которых не вызывало никаких сомнений. Природа попросту не способна на такое безумие, ни в одном из Миров, даже на самом дальнем краю Вселенной.

Колоссальные каменные плиты, неровные и необработанные, были составлены вместе. Пейзаж выглядел так, словно здесь играли, складывая карточные домики, слабоумные дети местных титанов. Сооружений было очень много. Поначалу мне показалось, что их здесь несколько тысяч. Позже я узнал, что их было гораздо меньше: ровно восемьсот шестьдесят четыре. Впрочем, по мне и этого вполне достаточно…

Моя Быстрая Тропа петляла в густой траве. Мне бы следовало идти дальше, но я не мог заставить себя сделать хоть шаг вперед. Просто стоял и смотрел на невероятную равнину. В голове носились нелепые мысли: «Здесь тысячи врат, и все они ведут в никуда» – это еще наименее безумная!

В ночной тишине раздался громкий чмокающий звук, словно кто-то поцеловал воздух, потом над самым моим ухом зазвучал довольно высокий, но хриплый голос:

– Лоу ввэнхле?[38]– и не дожидаясь ответа: – А, ты же небось говоришь только на кунхё. Ха, пусть будет кунхё! Забавное наречие. Йох! Унлах!.. Ну, и долго еще ты собираешься пялиться на нашу равнину? Того гляди, трава дымиться начнет: взгляд-то у тебя тяжелый!

Я не вздрогнул, не отскочил в сторону. Просто довольно равнодушно отметил, что мое сердце мечется по всему телу в поисках выхода, а колени настолько ослабли, что с трудом выдерживают вес тела. Страх был настолько велик, что перестал быть страхом. Просто я не знал, как следует называть это новое, доселе незнакомое мне чувство, выворачивающее меня наизнанку.

– Смотри, в штаны не наделай, тебе же переодеться не во что! – насмешливо сказал все тот же голос.

Эта реплика меня успокоила. Я почему-то решил, что разговор о штанах никак не мог быть частью какого-нибудь ужасающего события – слишком уж брутальная и будничная тема! – а значит, и тревожиться не о чем… Глупо, конечно, но я всю жизнь доверял словам куда больше, чем следует.

Только теперь я решился обернуться и встретиться взглядом с обладателем голоса, испугавшего меня чуть ли не до потери сознания. Он оказался почти человеком-невидимкой: темная одежда усеяна мелкими зелеными листиками и островками густого черного мха, лицо скрывается в тени просторного капюшона. Можно было подумать, что ко мне подошел какой-нибудь лесной дух; во всяком случае, именно так любят изображать лесных духов художники-аниматоры. Незнакомец не был ни великаном, ни каким-то особенным здоровяком, но я сразу понял, что он очень силен. Я даже испытывал некоторое физического неудобство от того, что он стоит рядом. Как будто Каменный гость руку на плечо положил, честное слово!

– Теперь на меня уставился, – усмехнулся незнакомец. – Экий ты неугомонный! Ну погляди, если так уж приспичило… А лучше – просто честно скажи, на кой тебя сюда принесло. Может, я тебя и пропущу, там видно будет…