Вася нажал на газ, и «геленваген», подняв густое облако оранжевой пыли, сорвался с места. В зеркало заднего вида Рогов увидел, как из леса вывалила толпа чернокожих парней с ружьями и луками наперевес. Послышались выстрелы.

Рогов вдруг почувствовал, что машина отказывается слушаться руля, норовя юзом съехать с дороги.

— Похоже, колесо профигачили!

— Давай, Вася, рули, — подбадривал его Нгубиев, — рули… Пропадем, на хрен!

— Как тут рулить, когда руль не слушается! Чего им от нас надо?

— Картошечки жареной!.. Главное — оторваться! Давай! — Петруха оглянулся назад. — Давай, Вася…

— Докрякались. — Игорь мрачно покосился на Уварова.

— Мы еще вернемся! — закричал Петруха, грозя кулаком невидимым бакубонгам.

В этот самый момент джип соскочил с дороги, с грохотом завалился в придорожную канаву, несколько раз дернулся и замолчал, жалобно выпустив в воздух сизый дымок выхлопа.

Потревоженные неожиданным вторжением, из-под внедорожника разбежались пестрые ящерицы.

— Все целы? — Плахов потер ушибленный локоть.

— Вроде да, — прокряхтел Уваров, потирая спину. — Вася, ты где водить учился?

— Сам бы попробовал, — недовольно огрызнулся Рогов, — на пробитом колесе такую дуру в колее удержать.

— Вылазим, мужики. — Петруха посмотрел в заднее стекло. — Эти уроды вроде отстали.

Чертыхаясь и сопя, они вылезли из машины и осмотрели повреждения. От правой задней покрышки остались одни лохмотья, стыдливо свисающие с блестящего диска.

— У меня запаска есть, — успокоил Нгубиев. — И лебедка. Сейчас зацепим за дерево и вытащим на дорогу.

— Погоди, Петя. — Вася поднял указательный палец и прислушался. Напрягся и Плахов.

— Бегут! — услышал Игорь.

— Уже близко, — кивнул Рогов.

— Успеем? — тревожно спросил Петруха.

— Ни хрена! — заорал Уваров, оглянувшись назад. — Бегемоты чертовы!

Из-за поворота дороги, потрясая в воздухе копьями, показались неутомимые бакубонги. Увидев свою «дичь», они разразились победными воплями.

— Давай в лес! — заорал Нгубиев и подал пример остальным.

«…Нас не догонят, нас не догонят, нас не догонят…»

Вася летел, не разбирая дороги, стараясь не упустить из виду мелькающую впереди пятнистую спину Игоря, одетого в камуфляжную футболку. Бегать Рогов никогда не умел и сейчас на чем свет стоит клял себя за то, что не уделял должного внимания своей общефизической подготовке. Он вспомнил каждую бутылку пива, проставленную начспорту главка за нормальные оценки в полугодовых зачетках, вспомнил Егорова, который в Москве на конкурсе лучших работников органов уличил его в подлоге результатов соревнований. Вася задыхался, цеплялся за острые колючки и вдруг понял, что не видит перед собой спины Игоря.

Вопли дикарей становились все громче. Неожиданно плеча Рогова коснулась чья-то ладонь. Вася вздрогнул на ходу и уже хотел упасть и сделать подсечку противнику, но успокоился, услышав над ухом прерывистый голос Нгубиева:

— В-в-в-а-ся, где н-наши?

— Т-там, — выдохнул Рогов и махнул рукой вперед.

Они побежали вместе. Бакубонги, казалось, не знали усталости, что и понятно — дикаря ноги кормят. На Васю вдруг навалилось странное безразличие ко всему происходящему. Дыхание сбилось, а ноги, сбитые о корни растений, стали предательски заплетаться. Он ждал, когда откроется второе дыхание, но оно предательски не открывалось.

Неожиданно он почувствовал, что его нога повисла в воздухе, потеряв опору, в груди что-то звонко екнуло — и Вася провалился в пустоту…

Время замедлилось, и Рогов почувствовал, как медленно падает куда-то вниз, различая при этом самые мелкие детали: беспечного паучка, ползущего по своим делам, бледный корень, торчащий из земли, как рука мертвеца. Глухой сильный удар вернул Рогова к реальности, и он понял, что находится в глубокой яме, а рядом с ним, раскинув руки, лицом вниз лежит Петруха.

— Петя, живой? — Вася затормошил вождя за плечо.

Нгубиев зашевелился, охнул и сел на корточки.

— Попали мы под раздачу, — подытожил он забег на длинную дистанцию.

— Похоже. — Рогов увидел, как над краем ямы показались черные лица преследователей. Бакубонги нацелили на добычу копья, переговариваясь между собой на зловещем гортанном наречии.

«Какая несправедливость, — промелькнула у Рогова мысль, — я, офицер милиции цивилизованного государства, должен умереть от копья каких-то необразованных туземцев… Нонсенс! Скажи мне кто такое месяц назад…»

Рядом с пленниками на дно ямы упал конец толстой веревки. Их приглашали подняться наверх.

Уваров, несмотря на крупное телосложение, заметно вырвался вперед, намного обогнав Игоря, отставшего от него уже минут через пять. Звуки погони затихли позади, и Никита остановился, оперся о корявое дерево и нагнулся, жадно глотая ртом влажный лесной воздух.

Через минуту показался Плахов. Он упал на землю, оглянулся назад и, тяжело дыша, спросил:

— Наши где?

— Сзади бежали… Должны вот-вот быть…

Игорь отдышался и вслушался в окружающие звуки. Африканская саванна звучала именно так, как должна звучать африканская саванна, — никаких посторонних звуков, кроме громкого сопения Никиты. Ну, еще рычание хищников где-то впереди.

— Нету их… И бегемотов тоже не слышно…

— Оторвались, — облегченно выдохнул Уваров и, распрямив спину, громко охнул.

— Ты чего?

— Поясница стрельнула, — пояснил Уваров, прижав руку к филейному месту, — главное, чтобы не скрутило…

— Только этого не хватало. — Плахов поднялся с земли. — Пошли.

Они двинулись в обратном направлении, осторожно выглядывая из-за каждого куста. Где-то внутри в них стали просыпаться древние инстинкты выживания.

Убедившись, что погоня отстала, Игорь сложил руки рупором и тихонько позвал:

— Вася! Петя!

Саванна ответила шелестом травы.

— Игорек, иди сюда, — позвал Уваров.

Плахов увидел, что Никита стоит на краю глубокой ямы, рядом с которой раскиданы большие листья папоротника, служившие, видимо, маскировкой.

Трава вокруг ямы была сильно утоптана, и на мягкой земле опера заметили отпечатки босых ног.

— Смотри, — показал пальцем Уваров. — Там, внизу…

Игорь осторожно приблизился к краю и увидел на дне ямы маленький желтый баллончик с черным комаром на боку — антималярийный спрей Васи.

— Попали, пацаны, — вздохнул Уваров. — Здесь их и повязали…

— Дрянь дело, — мрачно изрек Плахов, не отводя взгляда от проклятого баллончика.