Магауэн задумчиво смотрел на Натаниэля.

– Есть еще кое-что, о чем я не рассказал мисс Монтини. Кое-что, что напрямую касается этой истории. А возможно, и нет… – Он понизил голос. – Недавно… осенью, если я не ошибаюсь, я был на Крите, около могильного холма Кефала. Я не видел лично, но слышал, что в это время там же был и ваш брат.

– Продолжайте. – Натаниэль и Куинтон не всегда путешествовали вместе.

– И ходила молва, я уверяю вас, что это был просто слух, не больше того, что он играл в карты… и выиграл какую-то древнюю ценнейшую вещь.

– Как интересно…

– Проигравшим в этой игре был испанец, – глубокая морщина залегла на лбу Магауэна, – а человека звали…

– Гутьерес?

– Да, именно. Я слышал, что Гутьерес был в бешенстве. Отвратительный человек. И чрезвычайно опасный. Так о нем говорят. Он обвинил вашего брата во всех смертных грехах и в том, что он мошенничал. – Магауэн остановился. – Я думаю, что вы знаете, что Гутьерес частенько поставляет редкие вещи лорду Ратборну.

Натаниэль кивнул.

– Я услышал о смерти Монтини через несколько недель после этого. – Магауэн пожал плечами. – Как я и сказал, я не знаю, имеет эта история какое-нибудь отношение к потерянной печати или нет.

– Так же как и я, – покачал головой Натаниэль. – Надеюсь, что нет, но я глубоко признателен вам за информацию.

– Есть еще кое-что…

– Да?

– Знает ли мисс Монтини, как умер ее брат?

– Она говорила мне, что он умер от лихорадки.

– Понятно. Моя версия отличается от общеизвестной. – Он прямо смотрел на Натаниэля. – Я слышал, что его убили. Ему перерезали горло. – Магауэна передернуло. – Надеюсь, что это останется между нами?

Натаниэль кивнул.

– Мисс Монтини не должна знать об этом.

– Боюсь, она не понимает, в какую страшную игру ввязалась. Но вам, я думаю, это необходимо знать.

– Благодарю вас за прямоту.

– Что ж, в любом случае я не хотел бы оправдываться и говорить, что не имею никакого отношения к этой истории.

– Вы могли бы просто направить нас по ложному следу.

– Возможно, мог бы, – усмехнулся Магауэн. – Но я решил сделать все по-честному. – Он наполнил бокал пуншем и протянул его Натаниэлю: – Я собирался отнести его мисс Монтини, но теперь вижу, что вы бы и сами не прочь это сделать.

– Да, спасибо, – отстраненно произнес Натаниэль и взял бокал. Он не мог отвязаться от мыслей, которые ему подкинул Магауэн.

Неужели и правда Куинт знал о пропавшей печати намного больше, чем рассказал? Натаниэль был уверен, что нет. Куинт сделал много глупостей, но он никогда бы не украл печать и не присвоил находку другого человека себе. Хотя… прошло слишком много времени с тех пор, как они откровенно и долго разговаривали друг с другом.

– Она знает? – бесцеремонно спросил Магауэн.

Натаниэль повернулся к американцу:

– Что знает?

– Знает ли мисс Монтини, что вы в нее влюблены?

– Я не… – Натаниэль глубоко вздохнул. – Нет, не знает.

– Вы должны рассказать ей, – с довольным видом засмеялся Магауэн. – Пока кто-нибудь другой не догадался, какая она замечательная.

– Думаю, никто кроме вас и меня об этом не догадывается.

– О, многие догадываются. Особенно теперь, когда ее брат мертв… – Магауэн остановился, обдумывая свои слова. – Она делала за него всю исследовательскую работу. Ну, вы понимаете, была чем-то вроде секретаря. Насколько я понял, он держал ее в своей власти. Я часто видел их вместе. Он не подпускал к ней мужчин. У него был слуга. Огромный, сильный детина с экзотической внешностью. Он много путешествовал с ним. А затем Монтини оставил его здесь, в Лондоне, чтобы тот присматривал за сестрой.

– Ясно. – Описание слуги показалось Натаниэлю знакомым. – Его имя Джон?

– Нет, у него какое-то греческое имя. – Магауэн нахмурился. – Или ирландское.

– Ксеркс Малдун, – медленно произнес Натаниэль. Без сомнения, теперь он носил имя Джон. Как интересно…

– Да, именно. В любом случае теперь, когда ее брат мертв, она свободна. И знаете ли, если бы я искал себе жену…

– Я не ищу жену.

– И все же, Харрингтон, она стала бы той, кого я хотел найти. – Магауэн кивнул в сторону Габриэлы.

Натаниэль уставился на американца:

– Приму к сведению.

Магауэн приподнял свой бокал.

– Всего доброго.

Натаниэль кивнул и направился к Габриэле.

Американец сегодня явно разоткровенничался. Особенно важные вещи он сказал про Куинта. Но и про Монтини с Габриэлой тоже.

Он впервые осознал, насколько нечестна она была с ним, рассказывая о своей жизни. А что касается ее второго брата, по меньшей мере странно, что она никогда о нем не упоминает и не проявляет никакой заинтересованности в том, где он находится. Да и вообще она так мало говорит с ним о своей жизни.

Габриэла поднялась с кресла, когда он приблизился.

– Ваша матушка сказала, что нам пора уходить.

– Я удивлен, что Стерлинг согласился остаться здесь так надолго, – пробормотал Натаниэль и протянул Габриэле пунш. – Магауэн просил извиниться перед вами и передать вам напиток. – «Габриэла того же роста, что и ее брат, брат, о котором она так редко вспоминает», – подумал Натаниэль.

– Как приятно. – Габриэла взяла бокал и стала пить маленькими глотками.

И у нее такие же глаза. Необыкновенно глубокие и голубые. Наверное, это черта семейная. Ее брат носил широкополую шляпу, затенявшую лицо, но глаза все равно запомнились…

– Почему вы так смотрите на меня?

И в них тот же огонь, когда она злится.

– Я? – спокойно ответил Натаниэль.

– Да, вы. – Габриэла нахмурилась.

То, о чем он думал, было абсурдом. Она вспыхнула.

– Вы сбиваете меня с толку.

Если бы он посмел подумать такое о другой женщине, это было бы просто смешно.

– Простите. Абсолютно невероятно!

В ее глазах появилось подозрение.

– Натаниэль, о чем вы думаете?

Но когда он мысленно примерил мужскую одежду на Габриэлу, это не казалось таким уж немыслимым. Глупым и опрометчивым, возможно, но вполне реальным.

– Натаниэль?

Это точно была самая импульсивная, опасная, дурацкая вещь, какую она когда-либо делала.

– Ничего важного. – Он забрал бокал из ее рук. – Я всего лишь думал о семейном сходстве и о том, насколько вы похожи на своего брата.