Ужас сжал его в тиски. Возможно, Ренн уже мертва.

Тиацци заметил это по его лицу и осклабился, задрав верхнюю губу.

— Все это бесполезно, Клятвопреступник. Ты больше никогда не увидишь свою подружку.

Мгновение Торак был в отчаянии. Затем он вспомнил маленькую фигурку Ренн, которая непоколебимо стояла в пасти пещеры, стреляя последними стрелами в одержимого демоном медведя. Она знала, что ей не победить, но она продолжала сражаться. Он поднял голову.

— Я тебе не верю.

Хлыст Пожирателя Душ хлопнул, взметнув фонтан искр из костра.

— Все кончено, обладатель блуждающей души. Против меня ты бессилен.

— Я еще не умер, — сказал Торак.

Тиацци обнажил нож и стал надвигаться на него.

Торак двинулся по кругу.

Повелитель Дубов расхохотался:

— Я вырву твой позвоночник. Я раздавлю твой череп ногой, так что глаза лопнут. Больше никакие блуждающие души не будут жужжать вокруг меня, словно комары вокруг бизона. Я Повелитель Дубов! Я правлю Лесом!

С его губ слетала пена. Его голос эхом отражался от скал.

Где-то завыл волк. Два кратких зова:

«Где ты?»

Торак завыл в ответ:

«Я здесь! Где Сестра?»

Но Волк не знал ответа.

Рыча, Тиацци потряс своим изуродованным кулаком.

— Твой Волк однажды оттяпал от меня кусок, но не на этот раз!

Убрав нож, он вытянул ветку из огня, и она описала дугу, оказавшись прямо на кольце колючих зарослей. Можжевельник вспыхнул с треском и превратился в стену огня. Тиацци торжествовал:

— Даже огонь повинуется мне!

За пылающей стеной Торак услышал звяканье камешков, затем яростный рык и взвизгивание, перешедшее в поскуливание. Пламя было слишком высоким. Он пролаял предупреждение:

«Не подходи! Ты не поможешь мне!»

Торак сунул руку за рожком — в мешочек из лапки лебедя, который Ренн дала ему.

— Ренн! — прокричал он. — Ренн, где ты?

* * *

Торак кричал ее имя, но Ренн смогла лишь громко промычать в ответ, а затем закашлялась. Дупло Великого Тиса заполнялось дымом. Если она не предпримет что-нибудь, скоро это дерево станет ее могилой.

И все же она не могла оторвать себя от трещины в коре. Ей казалось, что, пока она наблюдает, Торак не умрет, но, едва она отведет взгляд, Тиацци убьет его.

«Глупая, глупая!» — твердила она себе. И все равно продолжала смотреть, как Торак огибает костер, как Тиацци идет за ним: медленно, щелкая своим хлыстом, играя со своей добычей, как рысь играет с леммингом. Торак был изможден. Его волосы намокли от пота, и он спотыкался. Это не могло долго продолжаться.

Невероятным усилием воли Ренн отвела взгляд. Когда она отползала назад, ее башмаки разворошили гниющие листья и кости, бесполезные, крошащиеся кости. Она упала на руки, больно отдавив ладони. Все было безнадежно.

Что-то теплое потекло между пальцами. Она извернулась, но не могла придвинуться, чтобы разглядеть, что это было.

Она порезала руку о кость или корень. Если она сможет найти его снова…

Дым был слишком густой. Ренн не могла дышать и ничего не видела. Она стала шарить позади себя. Где же он?

Нашла. Тонкий, зазубренный край. Точно не кремень. Что бы это ни было, казалось, оно накрепко засело в древесине тиса.

Подползая поближе, она начала перепиливать веревки, стягивавшие ее запястья.

Звуки снаружи были приглушены и неотчетливы. Это был вопль волка? Карканье ворона? Сквозь шум собственного дыхания она расслышала издевательские нотки в голосе Тиацци, но не слышала Торака. Она продолжила перепиливать веревку.

* * *

Вороны кружили и каркали, и на мгновение Тиацци поднял глаза. Торак воспользовался возможностью, выхватил ветку из огня и замахнулся ею.

Повелитель Дубов с легкостью увернулся от удара, и Торак увидел, что его ветка не горит, это был всего лишь безжизненный серый сук.

— Ты не можешь использовать огонь против меня, — ухмыльнулся Тиацци. — Я Повелитель Леса и Огня!

Словно в ответ на это порыв ветра расшевелил деревья, окутав Торака дымом.

И снова Рип спикировал вниз. Хлыст Тиацци угодил ему по крылу. Хотя ворон и взлетел обратно, одно из его черных перьев опустилось на угли.

От дыма Торак закашлялся. И даже тогда, когда он остановился, кто-то продолжал кашлять. Тиацци увидел, что его враг ослаб, и в его глазах сверкнула жестокость.

— Огонь не может навредить мне, но, чтобы убить твою подружку, достаточно одного дыма.

Торак в неистовстве оглядывался по сторонам. Откуда же шел этот кашель? Но ветер усилился, и он не мог понять.

Тиацци бросил взгляд на Великий Дуб.

Конечно же. Лестница. Должно быть, дуб полый изнутри. Ренн внутри дуба.

Обогнув костер, Торак подобрался поближе и рванул к лестнице.

К его удивлению, Повелитель Дубов лишь наблюдал. Когда Торак забрался наполовину, он крикнул ему:

— А ты не такой умный, каким себя считаешь, обладатель блуждающей души. Теперь я загнал тебя на дерево, словно белку, а она умрет от удушья.

Торак крепче сжал ствол. Тиацци провел его. Отсюда кашель слышался не громче, а тише. Он шел не от дуба, а от тиса.

Дрожа, он вытер пот с лица.

— Не мешкай, — выдохнул он с отчаянным вызовом. — Племена уже идут сюда… и у тебя нет твоей маски. Они скоро поймут, кто ты такой на самом деле.

— Тогда я потороплюсь, — сказал Тиацци.

Поставив ногу на ступень лестницы, он начал подниматься.

Путы, обвязавшие ее запястья, порвались. Ренн рывком выдернула кляп изо рта, глотнула полную грудь дыма и закашлялась так сильно, что ее стошнило. Она неистово перерезала путы на лодыжках, а затем с трудом поднялась на ноги и прильнула к трещине.

Она ничего не видела из-за дыма, не слышала ни Волка с воронами, ни Торака. «Не думай об этом. Выбирайся, выбирайся».

Пробираясь на ощупь сквозь пелену дыма, она искала ступеньки, выступы для рук, что угодно, что могло бы помочь ей выбраться наружу. Пальцами она нащупала что-то торчащее у нее над головой. Это было похоже на колышек. Не может быть. Это и был колышек. Ренн подтянулась вверх, здоровой ногой проверяя, на что бы опереться. Она нашла выемку, где едва умещались пальцы ног. Свободной рукой она ухватилась за дерево. Еще один колышек. Кто-то вдолбил их в дерево, кто-то ростом повыше ее, и ей пришлось постараться, чтобы дотянуться до них. Казалось, тис помогает ей, подсказывая, где вбиты колышки. Или, возможно, он просто хотел, чтобы она поскорее убралась из его нутра.