– Вы уверены?

– Со мной хорошо обращались! – повторила она.

– Расскажите мне.

– О чем?.. – выдохнула она.

– О том, что случилось. Я бы очень хотел услышать, да и губернатору нужны сведения о происшедшем.

– Я…

– Корабль был захвачен сначала Одноглазым Джеком и его людьми, правильно?

– Ну… да.

– А потом другой пират украл у него добычу, верно?

– Да.

– Ястреб, конечно, тотчас понял вашу ценность.

– Да, конечно.

Он потер подбородок.

– Как странно. А потом он решил освободить вас без всякой платы. – Он наклонился через стол. – Значит, вы хорошо узнали его?

– Достаточно хорошо.

– Вас держали в заключении отдельно от других?

– Да.

– Где?

Быстрые, жалящие вопросы вызывали у нее головокружение, заставляли перейти к защите. Она резко поднялась, опрокинув кресло.

– Довольно! Я не желаю больше говорить об этом!

– Но ведь с вами хорошо обращались, – напомнил он.

– Лорд Камерон! – Она окинула его ледяным взглядом. – Я не желаю говорить об этом ни теперь, ни потом! Губернатор Спотсвуд разыщет пиратов и уничтожит их всех, в этом нет сомнений! Но у меня больше нет сил, понятно, сэр?

Он обошел вокруг стола, поднял упавшее кресло. Его руки легли ей на плечи, и она удивилась их силе. Он тихо заговорил низким, хорошо поставленным голосом:

– Сядьте, миледи. Я не хотел вас расстроить.

– Я не расстроилась.

– Рад слышать. Мы больше не будем об этом говорить. Перед нами лежит будущее, нам нет нужды ворошить прошлое.

– Я признательна вам, лорд Камерон. Признательна за то, что вы здесь, за то, что вы так скоро пришли мне на помощь. Я не выйду за вас замуж.

– Не выйдете? – озадаченно переспросил он.

– Нет.

– Ваш отец дал слово.

Она нетерпеливо тряхнула головой:

– Я знаю, сэр, вы не хотели жениться на мне…

– А если я изменил свое решение?

– А я не изменила!

– Вы не понимаете. Моя воля тверда.

– Думаю, это вы не понимаете. Уверяю вас, моя воля может быть тверже стали, если мне вздумается.

– Вы не можете изменить того, что есть.

– Но я не хочу…

– Вы позорите доброе имя моей семьи, миледи, – сказал он любезно, но в его глазах вспыхнуло серебряное предупреждение.

– Это была дурацкая сделка между двумя отцами. Я была младенцем. Вы не удержите меня. – Она решительно встала из-за стола. – А теперь отпустите меня, сэр, я очень устала.

Он обошел вокруг стола, преградив ей путь к двери. Он не касался ее, только смотрел, и она не могла решить, что горит серебром в его глазах – смех или ярость.

– Боюсь, пока не могу отпустить вас, миледи.

– Почему же? Право, лорд Камерон, вам совершенно незнакомы манеры благородного аристократа!

– Примите извинения, миледи. Но прежде чем вы покинете эту каюту, вам надлежит узнать еще кое-что.

Она высокомерно вскинула голову:

– И что же это такое, лорд Камерон?

– Вы опоздали, миледи.

– О чем вы говорите? – нахмурилась она.

– Ваш отец очень тревожился после того, как вы отплыли от берегов Англии. Нас с вами обвенчали по доверенности в тот день, когда вы покинули Лондон. Дорогая, нравится вам это или нет – дело сделано.

Он подождал, пока смысл сказанного дойдет до нее. Она молчала, оцепенев. Отец не мог так поступить с ней!

Рок глубоко вздохнул и сказал с пугающей резкостью:

– Мадам, вы моя жена, так тому и быть.

Она мотала головой, не в силах поверить:

– Нет!

– Да.

– Я буду бороться…

– Я не разрешу вам.

– Вы должны! Вы не можете любить меня! Вы должны меня отпустить.

– Нет, – отрезал он, и она вздрогнула.

Он отступил от двери, открыв ее перед ней. Скай сжалась и проскользнула мимо него. Он на мгновение перехватил ее руку.

– Я не отпущу вас, – сказал он. – Вам надо с этим смириться.

– Я никогда не смирюсь. Мы будем несчастливы.

– Значит, будем несчастливы, любовь моя. – Он выпустил ее руку и поклонился. – Доброй ночи.

Дверь закрылась, и она осталась одна.

Скай вихрем промчалась по коридору к своей каюте, ворвалась внутрь – и… ее объяла тьма.

Она бессильно прислонилась к двери, закрыла глаза. Если бы только!..

Если бы Одноглазый Джек не выследил «Серебряный вестник», если бы Серебряный Ястреб не промчался следом за ним… На «Серебряном вестнике», корабле отца, она была хозяйкой, там ей не приходилось бояться темноты – она всегда была окружена лампами и свечами. А теперь, как бы ни относилась она к лорду Камерону, ей придется с ним ладить. Ужас наложил на нее свою холодную, влажную лапу…

Неожиданно раздался стук, дверь отворилась, и она увидела лорда Камерона, стоявшего на пороге с лампой, веселый свет которой разгонял темноту.

– Миледи. – Он поклонился и протянул ей лампу.

– Как вы узнали?.. – дрожа, прошептала она.

– Это же мой корабль. Поэтому я знал, что здесь нет лампы, – ответил он. – Кроме того, ваш отец предупреждал меня, что вы недолюбливаете темноту.

– О-о, – пробормотала она, опуская ресницы. Зачем отец рассказал ему? Выдал все ее секреты, продал ее душу и тело! – Э-э… благодарю вас, – кое-как выдавила она.

Рок продолжал стоять в дверях. Скай чувствовала жар и энергию, исходившие от него, улавливала его запах: от него тонко и приятно пахло хорошей кожей и дорогим виргинским табаком. Как мужчина он не вызывал отвращения.

Боже, ведь он – ее муж, так он сказал! Она снова затрепетала. Однако он предоставил ей отдельную каюту: значит, не собирается кидаться на нее, требовать осуществления своих супружеских прав.

А вдруг потребует?

Он заглянул в каюту.

– Все ли здесь вас устраивает?

– Все прекрасно! – раздраженно бросила она.

Он с удивлением взглянул на нее, губы его дрогнули в усмешке.

– Вы нервничаете, миледи.

– Меня чрезвычайно взволновали ваши объяснения.

– Вы не должны так волноваться.