— Должен! — с чувством воскликнула Джоан. — Он просто должен опомниться! Я столько сил вложила в это… чтобы завоевать его сердце, я хочу сказать.

Она неожиданно покраснела.

— Это очень непросто — привести мужчину к алтарю, — сочувственно проговорила Сибилла и с удовлетворением заметила, что после этих слов Джоан стала заметно спокойнее.

— Да, это так, — кивнула она.

— Возможно, некоторое время, проведенное в одиночестве, поможет Оливеру осознать, что он должен поступить правильно, — сказала Сибилла, подходя к Джоан.

Светлые брови блондинки приподнялись, губы плотно сжались. После некоторого колебания она спросила:

Леди Сибилла, как вы думаете, ваша сестра влюблена в моего Оливера?

— Нет, это просто смешно, — без колебаний ответила Сибилла.

Однако лицо Джоан выражало сомнение.

— Я понимаю, что леди Сесили, наверное, более непреклонна, чем обычная женщина, но ведь это не кто-нибудь, это Оливер. К тому же они провели наедине много времени…

— Хотите знать, что я думаю? — спросила Сибилла и, когда Джоан с готовностью кивнула, продолжила: — Мне кажется, ваш жених был слишком смел с моей сестрой, и она дала ему решительный отпор. Именно поэтому она уехала в Хэллоушир с Джоном Греем и вернулась уже его невестой. Именно поэтому Джон Грей счел необходимым дать Оливеру пощечину за его вольности в речи. Вам лучше меня известна натура мужчин.

— Да, — медленно кивнула Джоан, — похоже, все было именно так, как вы говорите. Наверное, он просто взбешен ее отказом. К такому поведению женщин он не привык.

— Вот именно, — с напором произнесла Сибилла, сжимая руку Джоан. Ах, как ей сейчас хотелось обеими руками сжать горло наглой блондинки!

— Его влечет недостижимое, — сказала Джоан. — Кстати, викарий и леди Сесили гораздо больше подходят друг другу.

Лучшего выбора для сестры и желать нельзя.

Джоан согласно кивнула, на ее лице появилась некоторая уверенность.

— Тогда не все потеряно, — задумчиво сказала она, — Оливер опомнится.

— Непременно опомнится, — согласилась Сибилла.

— Благодарю вас, миледи, за помощь и поддержку. Ваши доброта и щедрость не имеют границ, хоть это и идет вразрез с вашей репутацией. Надеюсь, вы не обиделись на меня за эти слова.

В ответ Сибилла лишь слабо улыбнулась, что было воспринято Джоан как знак одобрения.

— Я очень рада, что мы подружились, — продолжала она, — потому что… потому что мы будем часто видеться после нашей с Оливером свадьбы.

— Правда? — Сибилла изобразила на лице приятное удивление. — Но почему, Джоан?

Та широко улыбнулась, но ее глаза хищно блеснули, что не укрылось от внимания Сибиллы. Если бы она не знала, что к чему, то могла бы с легкостью принять Джоан за саму невинность.

— Потому что надеюсь часто появляться в Фолстоу, — сказала блондинка.

— Мне было бы крайне приятно, если бы вы и вовсе отсюда никогда не уезжали, — улыбнулась Сибилла.

Сесили с трудом спускалась по лестнице, держась одной рукой за каменные перила, а пальцы другой прижимая к пульсирующему от боли виску. Голова болела и кружилась, ее заметно подташнивало.

Утром она не выходила из своих покоев гораздо дольше, чем обычно, надеясь, что тошнота все-таки пройдет. После нескольких приступов рвоты желудок окончательно опустошился, и она подумала, что теперь уже можно спуститься в большой зал к завтраку. Она была уверена, что причиной ее недомогания является беременность младшей сестры.

Нет, Сесили не была ведьмой, хотя все три сестры Фокс обладали необычными способностями. Сесили могла чувствовать физическое состояние тех, кого она любила и кто был ей близок и дорог. Так, например, она ощущала боль и страшный холод, когда несколько месяцев назад Элис оказалась в лесу. Но это вовсе не было колдовством. Просто между ней и сестрами существовали очень близкие отношения.

Ей давно следовало бы догадаться, что Элис беременна. Они с Пирсом были женаты вот уже четыре месяца и, судя по всему, были счастливы своей любовью. Беременность — совершенно естественное явление в подобных обстоятельствах. Похоже, Элис находилась на раннем сроке, когда у многих женщин появляется тошнота и быстрая утомляемость. Эти недомогания должны вскоре исчезнуть. Следовательно, и Сесили почувствует себя лучше.

Хорошо бы это случилось поскорее, потому что сейчас она чувствовала себя отвратительно.

Внизу у лестницы ее ждал Джон Грей. Его смущенная улыбка нисколько не улучшила ее настроение, но она постаралась изобразить на лице радость, оперлась на протянутую им руку, и он повел ее в зал.

К великому облегчению Сесили, там не было ни Оливера Белкота, ни Джоан Барлег. Сибиллы тоже не было, но обычно она никогда и не спускалась к завтраку. За главным столом сидели только Элис и Пирс, и в сердце Сесили закралась надежда на то, что с этого момента начнется ее новая жизнь в качестве жены Джона Грея. Жизнь, в которой не будет места Оливеру Белкоту.

Усилием воли заставив себя широко улыбнуться, Сесили вместе с Джоном направилась к главному столу. Она отчетливо видела, как Элис наслаждается завтраком. Что же, хороший аппетит на раннем сроке беременности это отличный знак. Может, теперь тошнота наконец прекратится.

Подходя к пустому креслу рядом с Элис, Сесили почувствовала, как у нее забилось сердце, и прижала руку к груди. На столе, перед улыбающейся розовощекой младшей сестрой стояло блюдо, от края до края заполненное…

— Элис! Что это?

— Яблочный пирог! Со взбитыми сливками! — промычала Элис с набитым ртом и улыбнулась сестре. — Я уже давно мечтала о нем.

Машинально усаживаясь в услужливо пододвинутое Джоном кресло, Сесили не могла отвести взгляда от блюда с яблочным пирогом. Тошнота и головная боль вмиг куда-то исчезли.

— А там… там еще осталось для меня? — спросила она.

Элис с аппетитом проглотила очередной кусок пирога и радостно закивала головой:

— Я велела, чтобы на кухне всегда был наготове яблочный пирог со сливками, пока я здесь, в Фолстоу.

Она повернулась к прислуживавшему за столом мальчику и жестами велела ему принести для Сесили яблочный пирог.

Словно в приятном сне, Сесили расправила полотняную салфетку, не сводя глаз с дверей, ведущих в кухню. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не оттолкнуть Элис от ее блюда с пирогом и не схватить самый большой кусок.

Вскоре, хотя ожидание показалось Сесили вечностью, из кухни показались две служанки. Одна из них поставила перед Джоном Греем большую тарелку с холодным нарезанным мясом и миску горячей овсянки, другая подошла к Сесили с тарелкой, на которой лежала скромная порция яблочного пирога и немного взбитых сливок.