«А зачем Кротов дал тебе нож?» – спросил Дубаларь.

Девяткин долго не выкручивался: «Чтобы Козыря кончить».

«Плохая примета – дареный нож», – между прочим заметил сыщик.

Так открылась история еще одного убийства. Но не хватало признаний Никитского, который продолжал упираться. Когда же узнал, что его подельник раскололся, пошел на сознанку: кому охота больший срок получать. Признался не только в участии в убийстве Бурята, но и в том, что лично добивал Козыря.

После ликвидации Бурята освободилась «ячейка» в распределении зон влияния. Кротов оценил напористость Панова и предложил тому всерьез заняться сбытом металла, что сулило неплохие барыши. Один из способов был вполне безупречен: выявлять и грабить лиц, которые похищали на приисках промышленное золото. Ведь жаловаться не пойдут! Воров было вполне достаточно – каждый месяц кого-то арестовывали. И подельники могли чувствовать себя в некотором роде Робин Гудами.

Тут, что называется, рыба пошла на рыбака. Подкатил как-то к Панову некто Козырев по кличке Козырь – житель одного из колымских поселков. Знал, видно, к кому обратиться: попросил денег взаймы на скупку золота, обещал хорошую выгоду. Директор «Удачи» пообещал, решив раскрутить «ходока». Действовали по накатанной схеме: Девяткин с Никитским позвали Козырева на квартиру. Туда же, на квартиру Никитского, с благообразными лицами пришли и Панов с Кротовым. Первый из них достал пистолет и, поигрывая им как завзятый ковбой, потребовал немедленно выдать золото. Но тут игра плохая вышла: Пан случайно нажал на курок, раздался выстрел, пуля разорвала Козыреву рот. «Ты чо сделал, придурок?! – заорал Крот. – Как он теперь с таким хавальником расскажет, где металл прячет?» Раненый с изуродованным лицом громко стонал. «Кончать его надо! – обескураженно добавил Крот. – Твои смогут?» – Он кивнул в сторону молчаливых телохранителей. «А то! За что я им бабки плачу? – вальяжно заметил Пан и, явно играя роль „крестного отца“, протянул пистолет „вальтер“ Никитскому. – Это сделаешь ты». А Крот, чтобы напомнить о своем положении, протянул Девяткину нож: «И чтоб никаких следов!»

Раненого отволокли в «Тойоту», поехали в сторону леса. Там Никитский трижды выстрелил в голову жертвы... Убивая, не предполагал, что пройдет совсем немного времени и он сам добровольно покажет место в районе 102-го километра трассы, где они забросали ветками труп Козырева.

К расследованию подключилась областная прокуратура. Следствие по убийствам поручили следователю по особо важным делам А. Зубову.

Панов, конечно, знал, что повязали его подопечных. Но он не предполагал, что они сознаются в преступлениях: на Колыме нравы суровые. И когда его задержали и сообщили о показаниях сообщников, он сразу сломался и первой же ночью «вздернулся» – повесился в камере. Но его успели вытащить из петли. «Мне все равно не жить, – мертвенным голосом говорил он Дубаларю. – 15 лет на зоне, два трупа – чистый „вышак“. Хотя, начальник, за такую гниду, как Бурят, медаль давать надо, а не судить...» Потух, сник, пропал Пан, как в той поговорке, знал, что даже если исключительную меру не дадут, то за убийство «авторитета», коим был Бурят, на зоне не простят и при случае пику в бок воткнут. Не в чести среди воров беспредел и убийства своих.

Крота взяли вместе с Пановым. Но он и не думал унывать, держался нагло: «Убийство, начальник, мне не навесишь. Доказать не сможешь, так что не теряй времени. И вообще, скоро меня выпустят».

И точно, его адвокат шустро подготовил в Магаданский горсуд жалобу на законность и обоснованность избранной в отношении его подопечного меры пресечения – содержание под стражей.

В день суда к зданию заблаговременно стали подъезжать сверкающие иномарки. Бритые затылки, кожаные куртки, надменные взгляды. Крепкие ребята толпились в коридорах, ожидая решения суда. А в лучшем ресторане города был заказан целый зал, где заканчивались приготовления к торжеству. Все уже знали, какое решение примет судья, и готовились хорошенько отметить возвращение Крота из-за решетки.

Чуда не произошло, и правосудие, что называется, восторжествовало. В напряженной тишине огласили постановление: освободить Кротова из-под стражи. Две судимости, обвинения в организации умышленного убийства, незаконном хранении и сбыте огнестрельного оружия – и на свободу? Люди ахнули. Двери суда картинно распахнулись, на пороге стоял лучезарно улыбающийся Крот со своим адвокатом. Местные мафиози встретили соратника бурными аплодисментами, его обнимали, целовали, поздравляли, единственно, что не качали. Какая пощечина ментам и прокурорам!

«Ну а теперь – в ресторан!»

«Один момент, Юра!»

Крот поморщился: и откуда взялся этот Зубов...

«Поехали в прокуратуру. Есть небольшие формальности».

Горячо запротестовал, крича о попранной законности, адвокат – его гонорар таял на глазах. Кожаные затылки угрюмо сдвинули ряды.

«Спокойно, ребятки, вы пока не нужны!» – предупредил Дубаларь. Его оперативники тут же оттеснили Кротова. Братва, поняв, что дело худо, поспешно отступила.

«Ладно, поехали», – вынужден был согласиться Кротов.

Естественно, сыщики предусмотрели вариант с освобождением из-под стражи. Что говорить, стало нормой, когда матерых преступников, обвиняемых в новых преступлениях, под денежный залог или «просто так» отпускают из тюрьмы – и все усилия следствия идут псу под хвост, вырабатывается без помех тактика противодействия следствию, уничтожаются вещественные доказательства, запугиваются или устраняются свидетели.

Поэтому в прокуратуре не дремали и выложили Кротову целый пакет новых обвинений, по которым не подготовилась адвокатура: дополнительные эпизоды деятельности преступной группировки, факты хулиганства, незаконного хранения наркотиков. Наручники снова защелкнулись, и помрачневшего Кротова вернули в тюрьму под изумленные взгляды сокамерников.

Оставалось найти оружие – важное звено в цепи доказательств. Оперативники еще и еще раз отрабатывали связи Панова, допросили всех знакомых, работников его предприятий. И вот удача – один из них вынужден был сообщить, что буквально перед арестом хозяин приказал спрятать в подвале плотно завязанный мешок. Сыщики немедленно выехали в указанное место. Раздвинув ящики с картошкой, увидели потертый вещмешок, из него вытряхнули обрез, пистолет «вальтер», боеприпасы, электродетонаторы и – аммонит. Тот самый, экспертиза тут же подтвердила.

Следствие вышло на новый виток спирали. Взрывчатка использовалась при теракте против Северо-Восточного акционерного банка. Решили начать с Никитского – в самых тяжких преступлениях он уже признался. Он и действительно не отпирался. Рассказал, как и предполагали оперативники, что все дело было в крупном кредите, который задолжал Панов, а выплатить его и по процентам не мог. Руководство банка поставило его перед выбором: или платить, или в установленном порядке по суду опишут все имущество Панова в счет долга. «И тут, – пояснял Никитский, – Пан совсем вольтанулся: ну держитесь, говорит, я устрою вам фейерверк».

Бандиты собрали самодельную бомбу, приладили часовой механизм. Несколько раз испытывали в лесу и, когда получалось, визжали от восторга. Хозяина понесло: «Мы еще взорвем для крутизны плотину на водохранилище. Я наведу на них жути!» Подручные еле отговорили хозяина от этой затеи.