Что дальше делать? Ну, тут и думать не о чем. Она возвращается домой, в Чебоксары. А там, может, удастся восстановиться в строительном училище. И будет учиться...

Миллионер, надо же! Наверное, притворялся, что вкусный ужин приготовила, и не такое привык жрать в ресторанах, врал, что текилу ему подарили... Ну, брехун самый настоящий. А она дура...

Хотелось заплакать, но глаза были сухими. Вот такая она дура, жалкая неудачница... Обрадовалась, что нашла хорошего парня, не принца, сантехника, но вежливого, нормального! Теперь только стало понятно, что он во всем врал ей. Нагло врал, а она как дура верила... Позволила ему привезти себя в эту квартиру, уложить в постель, решилась... Ну и что же, что сантехник? И квартирка маленькая? Она же не за квартиру его полюбила... Да, полюбила, потому и позволила то, что никому не позволяла...

А он – миллионер, придурялся, играл с ней... как кошка с мышкой.

Аня вошла в квартиру в начале девятого вечера, в это время никого тут быть не должно, девки работают, все – до десяти, как обычно. Но она ошиблась. На кухне собирала свои вещи в сумку подруга Алла.

– Алка, ты чего тут делаешь? – спросила Аня.

– Анька? Слушай, ты куда пропала? Я уж переживать начала... Ты где была?

– Не спрашивай. Познакомилась с сантехником... Классный парень...

– Ну ты даешь! То журналисты у тебя, то сантехники вдруг! А все думают – тихоня.

– Да он оказался миллионером на самом деле, приш–лось расстаться.

– Нет, ты сама отказалась от миллионера?

– Да, сама. Потом расскажу. Слушай, а ты почему не работаешь?

– Ох, подружка... Такие дела – мой немец, Карстен, приперся в Москву. Прикинь, да? Не сидится ему в Мюнхене, примчался.

– И что?

– Да что... Я ему честно все сказала.

– И про Амира? – не выдержала Аня.

– Я дура, что ли? Нет, сказала, что работаю в торговой точке, живу в Чебоксарах. В Германии нормально, что продавщицы могут себе позволить махнуть в Турцию, он и поверил. Нет, он точно запал на меня, сказал, что я могу работать в его магазине главным продавцом, ну, присматривать за другими. А я что? Дура, что ль, отказываться? Едем в Чебоксары, буду знакомить его с родителями, а потом – привет, Европа, Германия. Упускать такой шанс... сама понимаешь...

– Так вы... в Чебоксары? Может, возьмете меня с собой?

Алла задумалась, потом махнула рукой:

– Поехали! Ты уверена, что хочешь смыться из Москвы?

– Уверена. Меня же Амир уволил, наверное, и отсюда скоро погонит. Ну и что я тут делать буду?

– Тогда вот что... Карстен заказал билеты в вагон «СВ», двухместное купе у нас там. Поедем втроем. Там две полки, на одной мы с Карстеном, на другой ты. Но, понимаешь, если он захочет, так надо будет...

– Поняла, постою в проходе, можешь не сомневаться, подружка.

– Нет, я не понимаю тебя, Анька. Ну я-то в Германию уезжаю, совсем, буду там, в Мюнхене, настоящей бюргершей... Пиво, сосиски... А ты куда прешься? Чё тебе светит в Чебоксарах?

– А здесь что? То один журналист-придурок, то другой, сантехник... миллионер. Прямо зверинец какой-то.

– Хреновый миллионер? Жмот оказался?

– Да хуже некуда...

– Ну тогда ладно, собирайся.

Аня пошла в комнату, достала свою сумку из шкафа, принялась укладывать в нее нехитрые свои пожитки. Да, собственно, ничего особенного она себе в Моск–ве и не купила, все жутко дорого, как приехала с двумя джинсами, тремя комплектами белья, носков, со свитером и несколькими футболками, так и уезжает. Ни с чем! Правда, денег немного скопила, если бесплатно доедет до Чебоксар с помощью Алки, может там купить что-то себе...

Она замерла, прижав к груди свитер. Но ведь Стасик не врал ей, когда в ванной... И потом... Она же не совсем дура, чувствовала, что он и вправду любит ее, потому так безудержно отдалась своей страсти. Верила, что он любит ее, и плевать, кто он на самом деле, она хотела его, и получала, и была счастлива... С бедным сантехником, в бедной квартире – счастлива была! Да просто балдела рядом со Стасиком...

Зачем же он стал миллионером, дурак?

– Ты готова, Ань? – спросила Алла, заглядывая в комнату. – Карстен заказал для меня такси, уже позвонили снизу, ждет машина. Едем за Карстеном в отель, а потом на вокзал.

– Готова, – с тоской сказала Аня.

Убогая эта квартирка, и жили они тут... спали вповалку. Но все же это – Москва. Тяжело было расставаться с ней. С журналистом Антоном, ведь приятно было гулять с ним в обнимку по Суворовскому парку. С сантехником-миллионером Стасом, он был замечательным мужчиной, наверное, всю оставшуюся жизнь будет сравнивать других с ним. Аня тоскливо усмехнулась. Вряд ли кто будет лучше...

Она взяла сумку и пошла к двери, где ее уже ждала Алла, тоже с сумкой в руке.

– Анька, ты точно решила? – спросила она.

– Точнее некуда, – сказала Аня.

– Ну, тогда – вперед! Ох, я даже беспокоюсь. Карстен и мои простые родители – вещи несовместимые. Как их совместить – понятия не имею. Лучше б уж прямо в Мюнхен – и под венец. Но он же правильный немец, хочет познакомиться с родителями...

– А чего ты стесняешься своих родителей? – спросила Аня. – Нормальные люди, ну рабочие, так и что?

Они вышли на лестничную площадку, неторопливо пошли вниз по лестнице. Лифта в этой пятиэтажке не было.

– Да как тебе сказать? Он же все-таки немец, культурный мужик.

Аня уже хотела посмотреть на этого невероятно культурного немца Карстена. Интересно было сравнить его со своими мужчинами. Ну не совсем своими, но с которыми она встречалась в Москве. Такой уж он невероятный европеец или нет?

Карстен оказался высоким белобрысым парнем лет двадцати семи. В джинсах, в футболке, с рюкзачком за спиной и чемоданом в руке. Ну никак не тянул на солидного бюргера – ни пуза, ни шляпы с перышком, обычный парень. Он вышел из гостиницы, обнял Аллу, поцеловал, с улыбкой сказал:

– Ихь либе дихь.

Аня поняла, что он ее любит.

– Алаверды, – сказала Алла и, с трудом подбирая немецкие слова, сказала, показывая на Аню: – Дас ист май фроинд... Или, как там по-вашему «подружка» будет? Фроиндин?

Карстен был настоящим немцем, он все время улыбался, кивал, хотя смотрел на Аню настороженно.

– Анна, – сказала Алла, показывая на подругу. – Вир фарен цузаммен ин Чебоксары.

– Ты уже по-немецки шпаришь? – спросила Аня.

– Да разговорники купила, читала, и в Турции какие-то слова запомнились.

Карстен протянул Ане руку, вежливо назвал свое имя, наверное, добавил, что ему очень приятно, поди разберись, что он говорит на своем немецком! И во–просительно уставился на Аллу. Наверное, не мог понять, что все это значит. Он будет ехать в двухместном купе с двумя симпатичными русскими девушками? Как это возможно?