Однако впереди все еще был «Пайпинг Рок». Снежок устал от летних соревнований, и Гарри не желал перетренировать его. Лошадь очень старалась, и Гарри не хотел пользоваться покладистостью Снежка в ущерб здоровью его ног. Гарри мечтал, чтобы «Пайпинг Рок» стал лебединой песней для его лошади.

Утром 10 сентября 1958 года Гарри, Йоханна, дети и Снежок отправились в клуб «Пайпинг Рок», уверенные в одном: они постараются изо всех сил.

Золотой мемориальный кубок Уильяма Т. Блитца достанется лошади, которая наберет больше всего очков в соревнованиях за три дня. Каждый год на кубке, стоявшем на стенде внутри здания клуба «Пайпинг Рок», гравировали имя чемпиона и год. Кубок, казалось, принадлежал Элео Сирс. Ее лошади выиграли его в 1955 и 1956 годах. Первый приз составлял тысячу долларов, куда больше, чем на других соревнованиях. Но деньги не интересовали Элео, праправнучку Томаса Джефферсона. Мисс Сирс была одним из основных спонсоров команды Соединенных Штатов по верховой езде. Поскольку наездники считались любителями, они не получали за свои выступления денег, но в статье в «Кроникл оф зе хорс» за октябрь 1958 года говорится, что на поддержание команды на протяжении двух лет до начала 1960 года должно уйти пятьсот тысяч долларов. Для Элео Сирс тысяча долларов ничего не значила, она никогда не придавала значения призовым деньгам, полагая, что люди должны соревноваться исключительно из любви к спорту.

Никто из знающих Гарри не мог сказать, что он не любит спорт, но для него тысяча долларов стала бы огромным подспорьем. Призовой фонд делился между четырьмя лошадьми, но большая часть доставалась лошади, занявшей первое место. С экономным подходом Йоханны к тратам этим деньгам можно было найти хорошее применение. Все понимали, что де Лейерам скоро понадобится новый дом. Лошади едва умещались в конюшне, а полутора акров уже не хватало. Гарри присмотрел себе клочок земли побольше – около пяти акров – рядом с полем для игры в поло в Смиттауне. Если экономить, то они смогут переехать на новое место.

В «Пайпинг Рок» Гарри увидел новый уровень соревнований по сравнению с другими выставками, на которых он успел побывать за лето: здесь были не только лучшие наездники Европы, но и лучшие из Коннектикута и Пенсильвании. На этой выставке и начинались настоящие соревнования. Все хотели увидеть, кто станет фаворитом осеннего сезона. Победы на летних выставках сейчас казались незначительными, а сами выставки словно бы происходили очень давно. Конечно, это было здорово – выиграть подряд чемпионат северного побережья и Сэндс-Поинта, выставки в Лейквилле и Фейрфилде, но сейчас все разговоры в толпе были только об олимпийской команде и ее выступлении в Европе. Летние соревнования казались по сравнению с этим сущей ерундой.

Одно можно было сказать наверняка. За лето семья де Лейеров, участвуя в выставках каждую неделю, научилась работать, как налаженный механизм, – все рутинные действия были отточены много раз. Прибыв в «Пайпинг Рок», они не тратили времени на обзор окрестностей, поскольку уже привыкли к подобным клубам и подобной публике. Дети Йоханны всегда были одеты с иголочки, но, прибыв на выставку, переодевались в комбинезоны и деревянные башмаки. Всех, даже детей, ждала работа. Гарри обустраивал конюшню, дети таскали ведра и щетки. Гарри наполнял стойла свежим сеном. С помощью Джо «Поляка» и Джима Траутвелла он обустроил амуничную. Скоро конюшни «Голландии» стали чистыми и аккуратными. Хотя у них не было роскошных драпировок, как у других, впечатляющая коллекция лент Снежка, прикрепленная рядом с его стойлом, определенно оживляла обстановку.

Большой зеленый грузовик, в котором перевозили Снежка, был довольно удобным, но не мог сравниться со специальным самолетом, в котором всего несколько дней назад вернулись из Европы лошади Элео. В 1958 году трансатлантическая перевозка лошадей была еще в новинку. В Европу летом перелетели менее двадцати лошадей. Специальные транспортные самолеты, такие как самолеты фирмы «Сиборд энд Грей», перевозили их по воздуху в турбовинтовых «Локхидах», оборудованных специальными конюшнями. Перелет занимал восемнадцать часов, потому что самолеты приходилось дозаправлять. Это были одни из самых избалованных лошадей в мире.

Ксар д’Эспри, конь Элео Сирс, был серым, как и Снежок, но это оставалось единственным сходством между двумя меринами: Ксар д’Эспри был гибким и изящным, с благородной мордой чистокровной верховой лошади. Выведенный в Соединенных Штатах, а потом переправленный в Канаду, этот конь являлся ветераном нескольких европейских соревнований и бывшим чемпионом Национальной выставки. Штайнкраус был грациозным и осторожным наездником, а кроме того, еще и бизнесменом на Уолл-стрит, и концертным скрипачом. Люди любили его за стиль, который он демонстрировал как верхом на лошади, так и спустившись с нее. Позже в этом году о нем выйдет статья в «Спортс иллюстрейтед», озаглавленная «Мыслитель на лошади». Лет ему было примерно столько же, сколько и Гарри, но Штайнкраус уже успел поучаствовать в Олимпийских играх 1952 и 1956 годов. Из всех участников соревнований он больше всего соответствовал платоновской идее мыслителя-атлета. В удачный день Билл Штайнкраус и Ксар д’Эспри были непобедимы. Гарри лишь оставалось надеяться, что день у них выпадет неудачный.

Другой мерин мисс Сирс, Диамант, производил еще большее впечатление. Диамант был выведен в Германии и куплен у Фрица Тидеманна, одного из ведущих немецких наездников. Лошадь к тому времени уже стала чемпионом в Европе, так что мисс Сирс купила ее за «неназванную сумму», по слухам, около тридцати тысяч долларов. Летом Диамант отлично выступил в Европе в составе американской олимпийской команды. Пресса оживленно обсуждала «импортную лошадь из Германии», и в «Пайпинг Рок» она прибыла в качестве фаворита. В любом случае предполагалось, что главная борьба развернется между двумя молодыми олимпийцами верхом на двух лучших лошадях Америки. Все остальные участвовали в соревновании на свой страх и риск.

Снежок казался интересным явлением летом, но сейчас начинался осенний сезон, и здесь собрались люди, относящиеся к спорту серьезно. Конечно, серый выигрывал чемпионаты, но против кого? Он искупался в лучах славы, а теперь зрительский интерес вернулся к молодым людям из олимпийской команды.

Но Гарри де Лейера нелегко было напугать претенциозностью, так что он об этом не задумывался. Когда речь заходила о верховой езде, никакой лоск не мог заменить навыков. Гарри не раздумывал о соревновании, ведь репутация – понятие относительное. Гарри помнил, как ему оказали честь, доверив нести флаг, и как он чувствовал себя на параде под взглядами толпы на своей кобыле Петре в Амстердаме, когда война была окончена. Толпа на трибунах сходила с ума от восторга, и все взгляды были направлены на него. В тот день он был значимым, уважаемым, важным.

Но были и другие дни – дни, проведенные на табачной ферме в попытках угодить боссу-алкоголику, бессильно наблюдая за тем, как табачные ростки чахнут и сохнут. В эти дни он, потевший в своем комбинезоне, был угрюм. Он вел тележку с молоком по грунтовой дороге, и никто не обращал на него внимания. Но Гарри оставался тем же самым человеком в обоих случаях. Важно было не окружение, не его внешний вид, не мнение окружающих. Важна была лишь вера в себя. Так что он не обращал внимания на замкнутый мир снобов из «Пайпинг Рок».